Зимняя жена (СИ) - Яблонцева Валерия - Страница 15

— Но как же вы с Айни? — мне вспомнилось спокойное равнодушие волчицы к тому, что её партнёр — бессмертный дух. Да и Аки не казался несчастным.

— Мы другое, — мужчина покачал головой. — Не от нас зависят Весна и Лето.

Многое теперь увиделось мне совершенно в ином свете. Отстраненность Курха, настойчивые попытки Аки вьевать у духа-Ворона то ли ревность, то ли страх потерять меня. И я, невольная участница хитрой пьесы Волчьего пастыря, почти что сумела исполнить то, что было мне предназначено.

Жаль лишь, что в играх бессмертных духов не нашлось места чувствам маленькой Зимней жены.

— Я ведь люблю его, Аки, — мой голос дрогнул, горло сдавили подступившие слёзы.

— Я знаю, малышка, я знаю.

Я опустилась на колени, подозвала Кута, погладила мягкую шерстку. Песец лизнул мои пальцы, прощаясь, и вновь вернулся к своему новому дому.

— Пойдём, — сказала я Аки.

В те дни, когда мое состояние было более-менее сносным, я много времени проводила с малышами Айни. Щенки безо всяких вопросов приняли меня как часть Стаи, охотно оставаясь со мной, когда их мать убегала с Аки «порезвиться», и вовлекая меня во все свои нехитрые игры. Я искала их, затаившихся под кустами и за широкими стволами деревьев, а потом ловила за серые хвостики. Набегавшись, волчата окружали меня и засыпали, растянувшись у ног.

Тар, заводила пушистой компании, особенно привязался ко мне. Он любил прислоняться ухом к растущему животу, различая пока не слышимое мною биение сердца ребенка.

— Это мой младший братик растет, — заявил он мне. — Я буду его защищать. Правда, мама?

Подошедшая Айни рассмеялась весело и открыто.

— Конечно, милый, если тетушка Сирим будет не против.

Тар запрыгал вокруг меня, умильно заглядывая в глаза. Ну как тут откажешь. Волчонок довольно взвизгнул и убежал к своим братьям и сестрам.

Айни присела рядом со мной.

— Хорошие вышли малыши, — произнесла она с улыбкой. Я неосознанно положила руку на живот, и волчица, увидев это, добавила. — Твоя птаха будет не хуже.

Я вздохнула. После разговора с Аки на поляне одна мысль все никак не шла у меня из головы.

— Айни… как тебе удается так легко мириться с мыслью, что твой мужчина бессмертен? Что он останется, когда ты уйдешь. Что он, — следующие слова дались мне особенно тяжело, — рано или поздно полюбит другую. И, может быть, даже человека. Ведь у Аки, у него две сущности, две стороны.

Волчица лишь улыбнулась.

— Он может полюбить человеческую женщину.

Говорят, однажды так и было, когда Зимы были мягкие, а Лето долгое и теплое. Но не каждая согласится уйти в Нижний мир, и не каждая из вас осмелится полюбить духа-обманщика. Вы, люди, вы совершенно другие. Слишком много думаете.

Скажи-ка, малышка, — волчица хитро прищурилась, — уж не ты ли хочешь остаться с Аки?

— Айни, я…

Я хотела сказать, что не поступлю так с ней, которая приютила и пригрела меня, спасла моего малыша, вороненка, от гибели. Но произнесла совершенно другое.

— Я люблю Курха.

Волчица потерлась мордой о мои ноги.

— Я знаю, малышка, я знаю, — в ее голосе промелькнула легкая грусть. — Но подумай, стоит ли отдавать свою любовь тому, кто не может ответить взаимностью? Неужели забота, тепло и сильное тело рядом — это недостаточно? Так ли нужно тебе любить?

Я прислушалась к себе, уже предчувствуя ответ.

— Да, Айни, мне нужно любить.

Волчица усмехнулась.

— Тогда неудивительно, почему боги выбрали именно человеческих женщин для роли Зимних жен. Я же… Мне хватает того, что Аки заботлив, хороший любовник и прекрасный отец. Я рада, что он выбрал меня, и не прошу о большем. Довольствуюсь мыслью, что когда он на четырех лапах, он принадлежит мне. Но, думаю, моя любовь… вряд ли она смогла бы растопить Долгую Зиму.

Я вновь перевела взгляд на щенков, возившихся среди деревьев. Красивые, сильные звери, будущие вожаки собственных стай. Они проживут долгую жизнь, и отец, все такой же молодой и сильный, будет с ними во время последней охоты, провожая души в Нижний мир. Значит ли для них что-нибудь судьба и воля богов?

Наверное, мы, люди, действительно думаем слишком много.

Словно услышав мои мысли, Айни лизнула меня в щеку.

— Не мучайся такими вопросами. Жизнь, малышка, она здесь и сейчас. В тебе и твоем ребенке.

*

Лёгкий толчок изнутри живота застал меня врасплох. Я замерла, положив руку на живот. Несколько мгновений спустя я почувствовала ответное касание.

— Он пинается! — воскликнула я изумленно. — Айни, я чувствую, он пинается!

Волчица села рядом и коснулась мохнатой щекой живота.

— Действительно, пинается, — подтвердила она, довольно улыбаясь. — Как раз пора.

— Посторонитесь, дамы, пропустите дядюшку Аки! — Волчий Пастырь вынырнул из глубины пещеры, посмотрел на меня вопросительно. Я кивнула, разрешая.

Аки присел передо мной, и его тёплая широкая ладонь легла мне на живот, накрывая его почти полностью. Малыш потянулся и пнул её. Аки фыркнул.

Меня накрыло тоской, такой острой, что враз выбила всю радость от случившегося. Другой мужчина должен был быть здесь, и его прохладное прикосновение я хотела ощущать на своей коже. Это он сейчас должен был наблюдать, как растёт во мне его ребёнок.

Я почувствовала как сильная рука легла мне на плечо, привлекая ближе. Аки обнимал меня, а Айни прижималась к ногам. Лёгкое дыхание мужчины шевелило волоски на моей голове.

— Знаешь, что, — Аки говорил тихо и словно бы в сторону. — Зачем тебе Ледышка? Он даже не знает, сколько он теряет.

Я внутренне напряглась, понимая, что за этим последует. Аки, спокойный, заботливый, не позволяющий мне утонуть в собственном одиночестве, не мог не привлекать меня. Я узнала его совершенно с другой стороны за те дни, что провела у волков. И иногда, в такие минуты как эта, мне действительно хотелось… остаться? Принимать его ненавязчивое внимание, помогать Айни, познакомить сына с бойкими волчатами. В нашем тройственном общении было что-то неправильное, но вспоминать об этом с каждым разом становилось труднее.

— Оставайся с нами, — припечатала волчица в своей обычной манере говорить все прямо, как есть. — Вороненка вырастим. Тебя не дадим в обиду.

Аки рассмеялся мне в макушку.

— Заметь, малышка, это предлагаю не я.

*

А потом все стало хуже.

Словно бы боги разгневались на меня за промелькнувшую в голове шальную мысль — а не остаться ли с волками. Не стать ли частью их Стаи, обеспечив себе и ребенку Семью. Ту, которой, как мне подспудно казалось, не может быть у нас с Курхом. Семью, в которой разговаривают и смеются, доверяют и слушают. Слишком много лун прошло с той счастливой весенней поры. Слишком сложно было, выходя из теплой пещеры на продуваемую всеми ветрами поляну, вспоминать жаркое солнце, жаркие объятия.

Мне теперь почти всегда было холодно. Айни морщила нос и гоняла Аки по всему лесу за травами и кореньями.

— Это дурной знак, — говорила она, когда думала, что я не слышу.

И, в конце концов, волчица сдалась.

— Сирим, — сказала она, глядя на меня, закутанную в несколько шалей и сжимающую в дрожащих руках чашку с отваром, непривычно серьезно, — мы должны отвести тебя к людям. Срок приближается, и я не смогу тебе помочь, если что-то пойдет не так.

— Я справлюсь, — подал голос со своего угла Аки. Волчица лишь клацнула зубами.

— Будь ты хоть трижды бессмертный дух, ты все-таки мужчина! А в таких делах лишь женщина знает, что делать.

Я стиснула чашку.

— В нашей семье все роды принимала Хранительница.

Аки задумчиво нахмурился.

— Ты ведь из Нерок, верно? Стало быть, Айрын. Чудесно, чудесно, — морщины на его лбу разгладились. Он встал, хлопнув себя по коленям. — Этой старушке я готов доверить нашу малышку. Айни, что нужно собрать?

Они засуетились, складывая в заплечный мешок нехитрые пожитки, что я скопила за время пребывания в Стае. Я смотрела на это со все нарастающей тревогой.