Сердце волка (СИ) - Хант Диана - Страница 43

Если бы эта проклятая вода дала мне утонуть! Но мои чаяния были тщетны — озеро неумолимо вытолкнуло меня на поверхность. Я заколотила по бюрюзовой глади ладонями, принялась яростно месить эту резиновую воду ногами, но как была, так и осталась в неподвижности, словно подвешенная на нитку злым кукловодом.

Обессиленная, со следами то ли воды, то ли слез на щеках, я подплыла к берегу нашей стоянки.

Завидев меня, Фосса рывком поднялась и подошла к берегу, протянула руку, помогая выбраться на берег. Также не спешившая одеваться Вилла нежилась на солнышке. Увидев меня, она приподнялась на локте, и приложив ладонь ко лбу, пряча глаза от солнца, проводила меня, как мне показалось, любопытным взглядом.

Сидевшая на корточках у костра, тоже обнаженная Лил, разогнула спину и обернулась ко мне. Я увидела, что перед ней лежит наполовину ощипанная тушка птицы. Кучка серых и оранжевых перьев пестрым облачком летает над берегом, прилипает к моим мокрым ногам.

— А на этот раз кто, Вирд или Грэст? — спросила меня Лил, озорно, без ехидства, улыбаясь.

— Вы знали и ничего не сказали мне?! — возмутилась я, вытаращив глаза.

— По-твоему, мы не чуем их? — фыркнув, спросила Фосса.

Она не спеша вернулась к загорающей Вилле и растянулась на животе рядом с ней, подперла длинной изящной кистью щеку и закрыла глаза.

Лихорадочно одеваясь, я попала рукой не в рукав, а в горловину рубахи, запуталась, запрыгала зачем-то и зло прокричала:

— Ну, знаете! Хоть вы и волки, то есть, волчицы, но это свинство!

В ответ раздался заливистый смех Лил и хмыканье Виллы с Фоссой.

Не обращая внимания на мое праведное негодование, Вилла принялась рассуждать вслух:

— Вирда, конечно, послал Туран… Чего и ожидать. Ладно, сейчас не об этом. Вирд честный, прямой. Грэст же слишком своеволен. Хорошо для хищника, но плохо для свободного члена стаи… Нам сейчас как никогда, важно уважать закон и чтить волю старейших…

— Я не удивлюсь, если и Рив где-то здесь, — крикнула от костра Лил.

От такой новости я, натянув, наконец, бриджи на мокрое… мокрую… хм, неважно, застыла сталактитом.

— Почему же вы молчали? — упавшим голосом спросила я их.

— А смысл говорить что-то? — вопросом на вопрос ответила Фосса. — Ты же не думаешь, что мужчины свободного народа так просто откажутся от самки, которую возжелали?

Она даже фыркнула.

Самки?! Возжелали?! Это я-то, я, наследница герцогства Ньюэйгрин, самка?!

— Глупо винить самцов за их природу, — продолжила Лил, не заметив буйства эмоций, проступивших не моем лице.

— Но они, конечно, держатся на отдалении и поодиночке, — сообщила Вилла.

— Чтобы в случае опасности придти на помощь, — добавила Лил. — Скоро еда будет готова!

— На помощь?! — снова возмутилась я. — Пока они только приходят, когда я, когда я, ну…

— Голая, — серьезно подсказала Вилла.

— Моюсь! — запальчиво возразила я.

— Серьезная разница, — согласилась Вилла.

— А когда на нас нападали ваши красные, и преследовали эти… как их… полярные… и нападали пиренейцы, они стыдливо отсиживались в кустах! — гневно выпалила я.

— Ты несправедлива, Эя, — пожурила меня Лил. — Я же сказала, в случае опасности. А нам ничего не угрожало.

— Как же, — начала было я, — как же не угрожало…

— Да уймись ты уже, — попросила Вилла.

— Поживешь еще в Заповедных землях, поймешь, что все произошедшее за эти пару дней было детскими игрушками, — пробормотала Фосса.

— Ну уж нет! — гневно возопила я. — И не собираюсь, понятно? Слышите, вы? И все трусливые шакалы, что расселись по кустам и дрожат, как заячьи хвосты?! Я, Лирей Анжу Альбето, герцогиня Альбето, леди Ньюэйгрин, и близко не собираюсь здесь жить, ясно?! И на день не задержусь здесь! Как только вы оставите меня, наконец, в покое! Вернусь туда, где мое место! В человеческие земли! И жить буду, как человек, потому что я — и есть человек, понятно вам?!

— Понятно, понятно, — процедила Фосса, поворачиваясь ко мне спиной.

— Иди, — жмурясь на солнце, лениво пробормотала Вилла, тоже не обратившая на мою грозную тираду никакого внимания. — Хоть сейчас. Там тебя ждут.

Я гневно развернулась к кустарнику в розовых цветочках, вознамерившись уж было уйти, хоть куда, а там будь, что будет! Но вспомнив, что там меня поджидает плотоядно ухмыляющийся, рычащий Грэст, и облизывающийся Вирд, который с упоением разглядывал меня в ночной купальне и тяжело дышал, и может, даже, тот широкоплечий Рив, который пока, слава Богине, никак себя не обозначил, застыла, как громом пораженная.

— Чего ты копошишься, — миролюбиво сказала Лил. — Сейчас поедим! Скоро встретишь Велеса, и может, хоть что-то прояснится.

Не спрашивая, что именно прояснится, я все же буркнула:

— А когда мы будем у этого Велеса?

— Вообще-то мы уже у него, — нехотя ответила Вилла, нежась под солнцем. — Точнее, совсем рядом. — Но он пока не готов говорить.

— А когда будет готов? — запальчиво спросила я, озираясь по сторонам — ундины, оборотни, еще и какой-то Велес здесь ошивается, оказывается!

— Он подаст знак, — сказала Вилла.

К моей вящей радости, Вилла сообщила, что идти больше никуда не надо, потому как мы уже пришли, а на мой резонный вопрос, зачем же было так спешить, если Велес этот все равно пока не готов нас принять, она, пожав плечами, ответила:

— Здесь небезопасно, сама видела. Чем опаснее местность, тем быстрее стоит ее миновать.

— Это еще поспали по дороге, — поддакнула Лил. — В прошлый раз, помнишь, проклятые пиренейцы словно взбесились. Ни минуты отдыха не дали, так и шли, точнее, бежали непрерывно двое суток… Я даже ноги стерла, пока сюда добежала, — сказала она уже мне.

— Ага. Охраняли новое потомство, злые, как сволочи, — меланхолично протянула Вилла.

Я захлопала ресницами. Бегом? Двое суток?! Это вообще, возможно? Нет, ну они дикие люди, то есть, не совсем, конечно, люди, но все же… Что-то мне подсказывает, что даже для их звериных сущностей бежать двое суток — это слишком.

Вилла словно прочитала мои мысли:

— В зверей не перекидывались, — сказала она. — Таково условие Велеса.

— Почему?

— Ему виднее, — серьезно ответила Вилла. — Велес мудр, как Вселенная, и могуч, как жизнь и смерть, вместе взятые. Издревле он покровительствует свободному народу.

— Если он так всемогущ, почему же не помог вам навсегда извести людей? Уничтожить нас? — возразила я.

Вилла посмотрела на меня с сожалением. Я хорошо знаю этот взгляд. Так смотрит на самую глупую собаку нашей псарни Леди, когда та промахивается носом, не попадая в плошку с водой.

— Ты глупа, — сказала Фосса.

Лил только головой покачала, поджимая губы. Она была солидарна с подругами.

— Для нас никогда не было целью уничтожить людей, — сухо сказала Вилла. — Мы не начинали с вами ни одного сражения. И не мы пришли на ваши земли, вытесняя вас с плодородной почвы.

— Вот я и говорю, — согласилась я. — Если мы такие плохие, почему было не истребить нас? Окончательно и бесповоротно?

— Ты рассуждаешь, как человек, — с отвращением сказала Фосса. — А я-то уже начала думать, что ты другая.

Мне стало совестно, хотя и говорила я разумные и логичные вещи, непонятно, чего они так оскорбились. Ну не верю я, что оборотни эти сплошь все белые и пушистые, какими они себя пытаются представить! И, между прочим, имею на это право! Даже если все святые писания, вместе взятые, все предания о святых праведницах, врут, ладно, с этим, как-никак, но я ещё как-то могла бы… не то, что согласиться, но, по крайней мере, не спорить… Но.

Но кто, как не оборотни, убили моего отца? Маму? Пусть тело не нашли, но ведь, если бы была жива, вернулась бы домой! И Андре… Его-то они убили на моих глазах!

С этим ведь не поспоришь!

Так что пусть не прикидываются хорошенькими, и считают меня глупой, и человеком, все равно. Я им не верю, и точка.