Поцелуй медузы, или Отель для бастарда (СИ) - Черная Мстислава - Страница 3

— Пожалуйста, — прохрипела я.

Я боюсь боли. Могу её не замечать, когда в крови играет адреналин, но не сейчас, кода по спине течёт холодный пот, а пальцы трясутся, как у припадочной. Окружающее пространство расплылось из-за пелены слёз. Люди в форме застёгивали последние ремешки. В голову закралась подленькая мыслишка, что лучше бы на моём месте оказалась Женя, затеявшая безобидную игру. Может быть я всё-таки в аду, только не с котлами и дровами, а в цивилизованном?

— Назови своё имя.

— Аля.

— Ты помнишь, кто ты, как здесь оказалась?

Молчать не было смысла. Едва я поняла, что, возможно, пыток удастся избежать, меня как прорвало. Врать больше я не пыталась, рассказала всё как на духу, а под конец и вовсе скатилась в истерику, жаловалась, просилась домой. Наверное, не зря… в том смысле, что во взгляде следователя появился намёк на простое человеческое сочувствие. Переводить меня из одиночки в общую камеру он запретил.

— Что застыла? — пока следователь меня разглядывал, я погрузилась в воспоминания и не сразу отреагировала на предложение сесть.

— Задумалась, простите.

Кстати, позже я узнала, железное кресло всего лишь детектор лжи, принцип действия которого так и остался для меня загадкой.

— Аля, я только что закончил оформлять документы. Дело закрыто, закон ты не нарушала, обвинений в твой адрес нет, поэтому сегодня мы прощаемся.

— Уже?

Странно прозвучит, но в тюрьме, если не считать первых ужасов, было уютно. Не нужно заботиться о куске хлеба, не нужно ни о чём переживать. От баланды, которую выдавали вместо еды, болел желудок, но с этим я готова мириться. Чужой незнакомый мир пугал, а тюремные стены надёжно защищали.

— Ты хотела поселиться в камере навечно? — следователь подхватил папку с бумагами. — Идём, — и первым вышел из допросной.

Я уныло поплелась следом. Мы поднялись по узкой винтовой лестнице, прошли по коридору, ничем не отличавшемуся от уже виденных. Звякали открываемые и закрываемые решётки, скрипели не смазанные петли.

— Сюда, — скомандовал следователь.

Увидев громоздкий аппарат, очень похожий на антикварную фотокамеру, я, признаться, удивилась. Следователь кивком показал, куда мне встать, склонился над окуляром, пощёлкал рычажками.

— Смотри в объектив, замри и не моргай.

Вспышка. В голове неприятно зашумело. Когда зрение вернулось, следователь пинцетом вытаскивал из аппарата металлическую пластинку размером с ладонь.

— Ты у нас проходишь как беженка. В принципе это недалеко от истины. Другая страна, другой мир — разница невелика, — следователь окунул пластинку в остро пахнущий химией раствор, подержал, поболтал, вытащил, промокнул салфеткой. — Держи твой документ, удостоверяющий личность.

Э? Вопреки ожиданиям, изображение на пластинке не появилось.

— Здесь пусто, — заметила я.

— Отнюдь. Чтобы увидеть ментальный снимок, нужно смотреть через специальный прибор. Внешность можно изменить, ментальную суть — почти невозможно. Давай лучше поговорим о том, куда ты пойдёшь и что будешь делать.

Грустный вопрос. Идти мне некуда. Я посмотрела на себя. В тюрьме к ночнушке мне выдали мешкообразное платье цвета детской неожиданности. Две тряпки, разношенные стоптанные ботинки, блинообразное недоразумение, когда-то бывшее шляпой, и документ — всё моё богатство на данный момент.

— Домой хочу, — не удержалась, вырвалось. Сказала хоть и тихо, следователь услышал:

— Технически невозможно. Начертить Печать недолго, но нужны координаты твоего мира. К тому же неизвестно, как ты перенесёшь второе путешествие. Я нашёл несколько упоминаний об иномирянах, самое последнее столетней давности. Большинство погибали сразу. Прохождение через информационное поле планеты очень больно бьёт по мозгам. Двое сошли с ума, один покончил с собой. Для тебя самая интересная запись о выжившем иномирце, сделавшим блестящую карьеру переводчика. Он, как и ты, усвоил абсолютно все языки.

Я слабо улыбнулась.

— Беда в том, что ты девочка, причём девочка безродная, документов об образовании не имеющая. Рекомендательных писем у тебя тоже нет. Ни в одно приличное место тебя не возьмут. Тем более, когда ты придёшь в нищенской одежде.

— И что делать? Милостыню просить? — я скривилась.

Представив, как буду тянуть руку к прохожим и клянчить, внутренне передёрнулась.

— Не дадут. В первый же день в подружках у кого-то из местных авторитетов окажешься. Надоешь — выкинет, другие будут пользоваться. Лучше сразу в средней руки бордель, нормальная хозяйка старается, чтобы её девочек не слишком обижали. В элитный не возьмут.

Горло сдавило спазмом. Страшно почти так же, как когда я пыток ждала. Вполне представляю, что со мной сделают. Я замотала головой:

— Нет, пожалуйста.

— Прониклась? Теперь объясняю. Сажать тебя себе на шею я не собираюсь, хребет сломается всех несчастных на себе возить, но помочь готов. Работа для тебя есть. Последние годы в моде отдых на море. Отель «Поцелуй медузы» ищет знающего языки человека. Суть работы: общаться с гостями, доводить их просьбы и пожелания до других сотрудников. Оплата мизерная, но зато голодной не будешь, комнатой обеспечат.

— Согласна.

Раздумывать нечего. Отель не бордель, я бы и горничной пошла, если бы предложили, а тут всего-то улыбаться и помогать гостям.

— Хорошо, тогда идём.

— Спасибо. Вы…

— Не благодари. Ты милая девочка. Будет жаль, если пропадёшь. Я делаю гораздо меньше, чем мог бы.

— Вы могли выставить меня вон.

Следователь не ответил.

Город мне не понравился. Сумрачный, с приземистыми каменными домами, угрюмыми прохожими, грязными нищими, сидящими на тротуарах. Гудели клаксоны немногочисленных автомобилей. До разделения дороги на проезжую и пешеходную полосу тут ещё не додумались. Закономерно послышался крик — кого-то сбили. Следователь покрепче ухватил меня за локоть и повёл дальше. Возражать не стала. Оказывать первую помощь я не умею. Какой с меня там прок? Раненого оттащили к стене дома, автомобиль покатился дальше.

— Разве водителя не следует привлечь к ответственности? — шёпотом спросила я.

— Аля, он богатый человек. В суде его будет защищать грамотный юрист, а подкупленные свидетели охотно расскажут, что раненый сам бросился под колёса, желая потребовать возмещение ущерба.

— Детектор лжи…

— Аля, ещё раз повторяю. Он богатый человек.

Дальше мы шли молча. Следователь прибавил шагу, пришлось ускориться, чтобы не отстать. Мы обогнали длинноухого ослика, тянущего видавшую виды телегу, вышли на довольно широкий проспект и подошли к трёхэтажному увенчанному шпилем зданию. Двустворчатую дверь украшала табличка, испещрённая закорючками, отдалённо напоминающими арабскую вязь.

— Можешь прочитать?

Я мотнула головой.

— Плохо, — заключил следователь. — Родную грамоту знаешь?

— Разумеется.

— Это хорошо. У нас грамотных мало. Давай-ка, встань за меня и, пока не спросят, помалкивай.

В холле у дальней стены тянулся длинный узкий стол, и за ним сидели несколько клерков в тёмных сюртуках. Следователь подошёл к ближайшему.

— Добрый день.

— Вечер, — невежливо перебил клерк.

Следователь проигнорировал недовольство служащего.

— Моя подопечная блестяще владеет иностранными языками. Хочу пристроить её на вакансию в отель.

Клерк зло зыркнул в мою сторону:

— Да неужто и впрямь знаешь?

Вопрос считать адресованным лично мне?

— Понимаю, что выгляжу несколько непрезентабельно. Уверяю, это связано с внезапно сложившимися весьма досадными жизненными обстоятельствами. Свои знания я готова подтвердить на экзамене любой сложности.

— Значит, вы готовы отправиться за рубеж, и вас не смущает, что вы окажетесь одна в чужой стране.

— Согласна, что мне будет нелегко, особенно поначалу, но я готова к трудностям.

— Что же, иностранной речью вы и впрямь владеете блестяще, — согласился клерк.

До меня внезапно дошло, что вопросы задавались на разных языках. Интересно… Клерк продолжил: