С Новым годом, крошка! - "Nogaulitki" - Страница 4

В этот момент мне стало очень обидно – я потратила уйму времени на человека, с которым у меня никогда ничего бы не вышло. И который, к тому же, обманывал меня. И, честно говоря, осознание этого немного выбило меня из колеи.

Но я не привыкла плакать. Я решила собрать всю силу воли в кулак и просто сделать то, что начала. А именно – вычистить свою жизнь от этой блондинки в розовом, которая и лесбиянкой-то полноценной не была. Сплошные разочарования.

Подумав с минуту, я решила, что даже Маша не настолько бессовестна, чтобы позвонить мне и потребовать свои вещи обратно. К тому же, я знала, что у нее есть то же самое в своей квартире. Даже халат с тапками. Поэтому было решено все это дерьмо выбросить на помойку. Я достала из шкафа старые теплые ботинки, обулась, надела пуховик и открыла дверь. Удивилась, что входная дверь тамбура открыта. Соседская тоже не была захлопнута. Может, кого-то ждут? Я повернула ключ в замке и развернулась с двумя пакетами в руках – один был с барахлом Маши, другой – с моим собственным. И только я сделала шаг, как поняла, что этот день подкинул мне еще не все сюрпризы. Подняв ногу в ботинке, увидела, что я аккурат вписалась в… чье-то дерьмо. Чертыхнувшись, я бросила пакеты на пол и встала, не понимая, что теперь делать. Откуда вообще взялось это говно посередине коридора?! У соседей никогда не было собаки. Но, словно ответ на свой не произнесенный вслух вопрос, я услышала приглушенный голос:

— Нельзя так делать, ты же хороший мальчик, не мог минутку подождать, я же…

Тут соседская дверь открылась шире, и в проеме появилась девушка.

— Здравствуйте, — улыбнулась она, сверкнув белыми зубами.

Я молча посмотрела на нее, а потом опустила взгляд к ее ногам. На пороге стояла маленькая такса. Теперь ясно, чьих это рук дело. Ну, не совсем рук, но все же.

Девушка тоже осмотрела меня и опустила взгляд. Увидев, в чем именно я стою, она подняла глаза на меня и пробормотала:

— Молодец, Патти, ты умеешь произвести впечатление на соседей.

— Это, я так понимаю, ваше? – прошипела я, пытаясь совладать с собой. Я была зла. Я была зла, когда вышла из квартиры, когда наступила на какашки, но стала еще злее, когда увидела, что эта девушка еле сдерживает себя, чтобы не рассмеяться.

— Нет, — отрицательно покачала она головой, продолжая широко улыбаться. – Это его, — кивнув на таксу, она снова посмотрела на меня. – Я собиралась с ним на улицу, но он не дотерпел. Я просто не успела убрать – пошла за бумагой и тряпкой, — она демонстративно показала мне рулон бумажных полотенец и тряпку, что держала в руках. — Мы только сегодня заехали, у собаки стресс, сами понимаете. Позвольте вам помочь, — попыталась она оправдаться.

— Нет, не понимаю, — снова зашипела я. – Если у нее стресс – сводите ее к психологу!

С этими словами я подхватила свои мешки и быстрыми шагами направилась из тамбура к лифту, оставляя за собой какашечный след.

— Простите! – донеслось до меня, когда я была уже на лестничной площадке.

Пока я спускалась в лифте и шла до мусорных баков, то пыталась успокоиться. Ну, подумаешь, измазалась в собачьем дерьме, с кем не бывает. Снег вон вокруг, можно быстро от этого избавиться, ничего страшного.

Выбросив мешки, я сделала несколько глубоких вдохов. Морозный воздух довольно быстро привел меня в чувство, поэтому, когда я вытирала ботинок о небольшой сугроб, то уже почти и не злилась. Скорее, напротив, думала о своей новой соседке. На вид ей было, как и мне – около тридцати. Высокая, худая. Это было заметно даже через ее куртку. Темные волосы средней длины, но спереди почти полностью прикрывающие глаза, красивый нос с аккуратными ноздрями и… обворожительная улыбка. Она была очень симпатичной. Я тоже была симпатичной, но меня больше называли «милой». Это все ямочки. Несмотря на то, что у меня совершенно нет лишнего веса, у меня всегда были щечки. Ну, знаете, которые многие любят потрогать, потискать и все в этом духе. И которые делают меня милой. Вместе с ямочками. Не скажу, что я недовольна своей внешностью, но большинство почему-то считает, что я не умею злиться и ругаться. А я умею! Просто редко это делаю, потому что… черт. Да, признаю, я милая.

Когда я направилась обратно, то заметила, как моя новая соседка гуляет во дворе со своей невоспитанной собакой. Она бросала ей какой-то мяч, а этот ушастый пес бегал за ним и приносил его обратно для нового броска. Я даже на секунду подумала, что была немного груба с ней, но когда девушка в очередной раз кинула мячик и повернулась в мою сторону, то… помахала мне. Я же, сама не понимая своей реакции, развернулась и, прибавив скорости, кинулась в подъезд. Черт. Что со мной не так?!

3

На следующий день, который, к слову, был выходным, я проснулась от шума за стеной. Кто-то что-то двигал, что-то стучало, падало и гремело. Открыв глаза, я взяла часы, лежащие на тумбочке, и посмотрела на время. Был полдень. Какого хрена?!

Понимая, что больше не усну, я встала и отправилась в ванную, включив по дороге чайник. Выйдя из ванной, поняла, что не могу нигде найти свои мягкие огромные тапки в виде головы панды. Я обыскала всю квартиру, пока не вспомнила, что крайний раз видела их утром предыдущего дня. Видимо, вернувшись из торгового центра, я была так зла, что разулась и не стала их надевать. Чертыхнувшись, натянула на себя широкие мужские пижамные штаны в полосочку, футболку и открыла дверь тамбура, чтобы забрать свои тапки.

Когда я подняла «панду», поняла, что вряд ли мы подружимся с новой соседкой. Потому что ее чертова собака не только наложила кучу посреди общего коридора, но еще и надудонила в мой тапок! Движимая гневом, я начала стучать в ее дверь. Я услышала сначала собачий лай, потом грохот, а после – шаги. Когда, наконец, дверь отворилась, я увидела свою соседку без одежды. Точнее, без верхней одежды. Точнее, то, что на ней было, сложно было назвать полноценной одеждой. Спортивный топ, открывающий ее подтянутые красивые руки и плоский живот, в пупке которого был серебряный пирсинг, а также короткие шорты по типу семейных трусов, которые позволяли увидеть очень спортивные ноги. Ставлю сотню, что она либо бегает, либо… бегает.

Она, подняв бровь, посмотрела на меня и проговорила:

— Привет? Я… слишком шумлю? – спросила она, чуть улыбнувшись.

Ее вопрос вывел меня из оцепенения, и я разозлилась еще больше. Перестав ее разглядывать, я, наконец, вспомнила, зачем пришла. Поэтому, встряхнув головой, подняла испорченный тапок прямо у нее перед лицом и потрясла им для убедительности.

— Ваша собака нассала в мой тапок! Мне вчерашней кучи было более чем достаточно! И да, вы слишком шумите! Вы меня разбудили в мой выходной! По воскресеньям вообще нельзя делать ремонт! Я буду жаловаться!

Я уверена, что в тот момент я была вовсе не милой.

— Простите, — снова улыбнулась она. – Патти вчера… перенервничал. Я куплю вам новые тапки. Извините нас. И… я не делаю ремонт, я разбираю шкаф. Просто не думала, что в полдень кто-то еще спит, — пожала она плечами.

— Не нужно мне покупать новых тапок! – продолжила верещать я, снова заведенная ее словами. – И, к вашему сведению, у нас свободная страна, я могу просыпаться и в полдень, и в пять вечера, это не ваше дело!

— Да я не против… — попыталась она сбавить мои обороты, но куда уж там.

— Следите за своей собакой лучше!

С этими словами я развернулась и, хлопнув дверью, вернулась в свою квартиру. Вместе с обоссанным тапком. Вот идиотка.

***

Когда я вернулась с работы в понедельник, в тамбуре стояли какие-то доски с вколоченными или вкрученными шурупами и гвоздями. Много досок. Я так полагаю, это были части того самого шкафа, и стояли они так, что почти загораживали мою дверь. Вздохнув, я пробормотала себе под нос очередные проклятия своей соседке и принялась открывать замок, наклонившись, чтобы не задеть эти чертовы доски. В этот момент соседская дверь открылась, и в тамбур вылетел этот пес, который пока что принес мне одни разочарования. Но он не просто вылетел, он выскочил с громким лаем, чем жутко меня напугал. Напугал так, что я дернулась, подпрыгнув, и задела эти доски. Причем задела так, что я буквально услышала треск рвущейся ткани пуховика. Открыв рот, я повернула голову и увидела дыру на рукаве, из которой уже вылез белый наполнитель.