Избранная дракона (СИ) - Ганова Алиса - Страница 24

В комнате темнело, но я не зажигая лампу. Стоя у окна, любовалась закатом и рассматривала со второго этажа пустеющую улицу. Город замирал, над ухом зудел надоедливый комар, как где-то рядом послышался шорох и возня. Я насторожилась, завертела головой, пытаясь понять, откуда исходят звуки, но у двери раздались шаги, скрип половиц… — и к огромному облегчению условный стук. Только сейчас, напуганная до полусмерти, вспомнила наказ Варка подпереть дверь.

Он вошел в комнату, собранный и напряженный. Посмотрел сурово и в подтверждение утреннего разговора обратил мое внимание:

— Смотри, при ветхости дома дверь даже не скрипнула.

«А ведь точно!» — согласилась я, припомнив, как скрипели все остальные.

— Дверь не подперла — хоть воды не пила?

Повертела головой. Он порылся в сумке и протянул лепешку и флягу.

Я, не смущаясь, жадно откусила большой кусок, а Варк тем временем подошел к еде, стоявшей на столе, и принялся обнюхивать каждую тарелку.

— Ив моем, и твоем кувшине снотворное. Надо уходить. Но перед этим побеседую с Оэнтом. Пойдешь со мной?

Я опасалась увидеть жестокость, но желала услышать разговор и убедиться, что Варк не обманывает, поэтому кивнула. Из комнаты вышла на цыпочках, чтобы не шуметь, на что он достаточно громко заметил:

— Я же просил быть внимательной. Почему тебя не насторожила тишина? Неспроста он раньше времени отпустил служек.

Понятия не имею, кто и как отпускает служек, но из-за косяка с дверью промолчала. Спустившись по лестнице на первый этаж, остановились перед дверью, за которой ярко горела лампа. Варк открыл ее, пропуская меня вперед. Я вошла и остолбенела.

«Боже, с кем связалась?!» — подумала, увидев на полу связанного и избитого старика. Не знала бы, что с помощником верховного жреца, подумала бы, что с разбойником. А что? Мордоворот нападает на немощного Оэнта, избивает, связывает, засовывает кляп. Теперь собирается допрашивать.

— Ты что творишь?! — зашептала, дрожа от ужаса и сострадания к человеку. От нервов жутко зачесалась рука.

— Сейчас узнаем, что творит он, — подойдя к связанному, Варк плеснул тому на лицо водой. Старик очнулся, задергался и отчаянно замычал. Страшно вращая глазами, он пытался увидеть меня и попросить о помощи, за что получил удар по лицу от Варка.

Била не я, но почему-то мою руку будто огнем опалило. Испугавшись, что в стоячей воде подцепила паразита, глянула на кисть и увидела, как на тыльной стороне запястья появилась мерцающая золотом фигура, напоминающая драконье крыло!

«Опачки!» — заколотилось сердце. Вот чувствую, грядут новые неприятности. Только подумала, за окном послышались треск веток, шорох, подозрительные шлепки. Запаниковала, что это один из служек вернулся и спешит на помощь Оэнту, но в комнату влетела златокрыла. Описав круг, она приземлилась на стол, с него прыгнула прямиком на грудь связанной жертве и оскалила острые, мелкие зубы…

Я еще не отошла от опасных катакомб Асхама, магии, волнений и огромного чудовища, едва не задушившего меня. Так теперь шипящая ящерица принялась угрожать драконьему жрецу, которого связал старший жрец, считающий себя честью и гордостью Лагеарнии! Да почему все мне?! Не находя себе места, забегала по комнате, и Варк рявкнул:

— Сядь! — а потом добавил тише. — Сядь и слушай.

Связанный снова замычал.

— Итак, кого ждешь? — задал вопрос Варк и достал кляп.

— Не знаю! Клянусь! За что вы так со…?!

Ящерка угрожающе зашипела, и как только кляп снова оказался во рту Оэнта, впилась зубами в его морщинистую щеку. Жрец жутко завыл, задергался, но Варк придавил старика коленом к полу и не давал ни единого шанса избавиться от златокрылы.

Эта малышка больше не казалась милой. Ряд оскаленных мелких зубок, подобных лезвиям, испачканных кровью, производили то еще впечатление. Меня затошнило. Да и понимала я, что живым Оэнту не уйти.

— Ну? — Варк не дождался ответа, и крылатая ящерица недобро наклонилась к носу старика.

— Не уйдете! — тяжело и часто дыша, выпалила жертва с горящими от ненависти глазами. — Кайят с вас шкуры спу…

Больше не осталось сомнений в опытности и прозорливость помощника Кхарта. Но как бы ни поразила меня резкая перемена Оэнта — смотреть, как Варк грубо вдавил кляп, как златокрыла вгрызлась в шею предателя, как хлынула и полилась на пол кровь, оказалось выше моих сил. Закрыла руками уши, съехала по стене на пол и отчетливо поняла: мой мир навсегда перевернулся.

— Еще жалко его?

Я молчала, отрешенно наблюдая, как отряхивается от крови крылатая ящерица. И как относиться к ней? Оэнт был предателем, она защищала меня, но я не привыкла к подобной жестокости.

— Будь сильной. Или ты их, или они тебя. Пойдем, — Варк протянул руку. Уходя, опрокинул лампадку, а златокрыла добавила огня…

Люди бежали к пылавшему пристрою, чтобы не дать пламени перекинуться на храм. А я — избранная дракона, с подозрительным жрецом и не менее сомнительной ящерицей темными дворами пробиралась к окраине города, чтобы с рассветом покинуть Эльс. Слезы застилали глаза, ноги заплетались, поэтому Варк нес меня на руках. А я, уткнувшись в его плечо, безудержно рыдала и жаловалась, что хочу домой, и что драконы — умные, опасные животные, мне не по зубам.

Чтобы избежать нежелательных встреч, шли осторожно и при каждом шорохе отступали в тень. Петляли темными переулками, перебирались через заборы, даже протискивались через узкую щель, края которой едва не лишила меня платья.

— Скоро выйдем за черту города и передохнем, — обнадежил Варк, услышав, как отрывисто дышу.

— Дожить бы, — прошептала, задыхаясь, и, стиснув зубы, из последних сил побрела дальше.

Чтобы миновать трущобы, сделали крюк по пустырю, обогнули крутой обрыв и спустились в низину, поросшую камышом. Дальше начиналась заводь, где голодная мошкара зудела громче, чем квакали лягушки.

— Жди, я скоро, — бросил он и исчез в темноте, оставляя меня на растерзание комариной тьме.

Из сумки, оставленной им, выползла златокрыла, облюбовала теплый камень и разлеглась. Время от времени она лениво приоткрывала глаза и с интересом поглядывала на меня, размахивающую руками, как мельница лопастями. Ох, искусают меня эти кровососы вусмерть. Уверена, если бы мошки донимали Варка, она бы хвостом их отгоняла, потому что обожала его и при любой возможности взбиралась на широкое плечо. Легкие уколы ревности я вытравливала мыслью, что если тащить эти пять килограмм на себе — спина заболит. Но все же обидно, что подчиненные ни во что не ставят.

Варк вернулся минут через двадцать.

— Ну, пойдем, — кивнул он в сторону воды, и я ошарашено разинула рот.

— Куда?!

— Туда, — махнул на другой берег. — Тут мелко и недалеко.

— Не пойду! — завертела головой. — Там змеи и пиявки!

Он укоризненно вздохнул.

— Я мог бы тебя донести, но потом будешь жаловаться, что другие на драконах летают, а ты на осле — мне ехала.

— Не буду, — посмотрела заискивающе из-под ресниц, надеясь найти в нем хотя бы капельку жалости.

— А что там насчет ягоды, не для меня созревшей? — прищурился он.

Пришлось покаяться:

— Я больше не буду.

— Еще поклянись, — подняла глаза, а Варк улыбается. — О, женщины! — повернулся спиной.

Негодяй снова потешился надо мной. Я покаялась во всех своих грубостях, лишь бы не штурмовать болото, а он пронес меня метров сто — до ветхого мостка, у которого мерно покачивалась лодка, и заявил довольно: — Думала, и впрямь пойдем вброд?

— С тобой готова ко всему, — пробурчала, расстроенная, что опять обвел вокруг пальца, как ребенка. Еще и мошкариные укусы невыносимо чесались, аж горели. Изо всех сил пыталась не расчесывать их, но куда там.

Варк милостиво помог забраться в покачивающуюся лодку и пока веслом отталкивался от берега, я усердно царапала кожу и стонала от удовольствия.

— Терпи, — посоветовал зануда, будто я сама не знаю. В ответ злорадно улыбнулась, представляя его мину, когда увидит меня с утречка — опухшую. С детства реакция на комариный яд проявлялась сильнее, чем у других. Так что, если от красоты неописуемой не описается от радости, то…, кхм, прослезится. Мелкая месть, но хоть что-то. Может, устыдится и будет меня жалеть…