Мурочка, или Менелай и Елена Прекрасная (СИ) - Романова Наталия - Страница 13

- Чтобы не быть тебе в тягость больше, чем мы уже есть.

- Мурочка? На этом месте поподробней.

- Нууу… Мы живём в твоём доме, кругом игрушки, я стараюсь всё сразу убирать, но они мусорят быстрее, вчера Машенька изрисовала диван фломастером, я оттёрла, но всё равно видно. – Она виновато опустила голову. – Ты не высыпаешься из Машеньки, на продукты уходит много денег… Я не могу отказывать Машеньке, Лютик мало ест, но Арни… Ты не думай, он старается… я всегда контролирую, чтобы он много не ел и сама… вот.

- Что?

- Знаешь, это на самом деле просто. Всё на счёт, мы привыкли. Если Лютик ест половинку кусочка хлеба, то я целый, а Арни две. Он не может есть меньше, он большой… Ты не отдавай Машеньку, если тебе совсем в тягость, ты скажи, мы уедем. Просто… я ведь не справлюсь с вами двумя, я не смогу.

- Мне кажется, я схожу с ума… какой хлеб? Какие кусочки?

- Мы так привыкли.

- Мурочка, девочка, я зарабатываю достаточно, чтобы не думать о хлебе… Мне и в голову не приходило… У тебя на карточке достаточно средств, я не контролирую тебя… а видимо зря, иначе бы я заметил, что расходы на питание не так уж и увеличились. Какая же ты блондинка, Мурочка.

Ярослав хотел разозлиться, на самом деле он чувствовал и злость, и разочарование, и какую-то боль за молоденькую девушку, что жила с ним в его доме, но по старой привычке считала хлеб… У него перехватывало дыхание от собственной невнимательности и обиды за то, что Мурочка так и не научилась за это время доверять ему. А давал ли он повод, показал ли, что она может довериться ему, перестать бояться будущего? В своих глазах Мурочка была тем, кем считал её весь городок – приспособленкой, приживалкой, а он, видимо, не сделал ничего, чтобы переубедить её, неверие же в людей сидело в девушке настолько глубоко, что простое «будем жить вместе» не могло для неё много значить.

На следующее утро Ярослав вышел на кухню и смотрел, как Мурочка, накрывая на стол, пробегается глазами по продуктам, после чего он увеличил порции раза в два всем, Лютик не справился и с четвертью, а вот Арни съел свою, а потом доел и завтрак Лютика, на возражение Ярослава, что можно приготовить ещё, а не доедать, ответил.

- Вот ещё, продуктами разбрасываться, он мой брат, доем.

В словах была доля правды. Агата, проворочавшаяся всю ночь, выглядела бледной, считая воображаемы признаки отчуждения в большом дяде.

- Мурочка, - сказал он, когда зашёл после того, как отвёз детей в школу. - Давай-ка мы сядем на диванчик, Машенька на нём порисует, а ты мне расскажешь всё, что ты знаешь о том человеке, что вас преследует, и заодно ответишь мне ещё на пару вопросов.

- На какие? – сжалась, очередной раз за утро.

- Например, какую ты хочешь шубку, у тебя милая курточка, мне нравится, но моей Мурочке не помешает шубка… и платьюшко. И уж точно, я абсолютно уверен, что тебе необходимы туфли.

- Не хочу я шубку и платье.

- Не бывает девушек, не бывает блондинок, которые не хотят шубку, встречаются глупые Мурочки, которые не признаются в этом.

- Ты не отдашь Машеньку?

- Папа? – девочка протянула ладошки просясь на руки.

- Сама-то ты как думаешь? – он поднял Машеньку и рассматривал игрушку, которую она ему протянула: «На».

- Не отдашь, - улыбаясь. – Большой дядя, ты не отдашь Машеньку.

- Правильно, я не отдал свою Машеньку, свою Мурочку и своих парней, один из которых, все-таки курит тайком, а у другого третий глаз, свои-то два узкие. Куда я без вас? Кто меня, несчастного, объедать будет? Прям не знаю, Мурочка, почему ты такая глупенькая у меня…

- Потому что я блондинка?

- И то верно, рассказывай про этого мужчину всё, что помнишь, слышала, какие есть документы, фотографии, всё…

Приехавший Антон внимательно выслушал давнего партнёра и друга и сейчас молча смотрел в стену, взяв паузу.

- Умеешь ты баб выбирать, Слав.

- Это да, умею.

- Ты уверен, что это всё, что она знает?

- Уверен… не враг  же она детям, в конце концов.

- Верно… верно, слушай, надо с парнем говорить.

- Не трогай его.

- Агата твоя толком ничего не знает, а нам для начала нужно понять мотивы этого мужика… кто он? Если он просто парень, который хочет своего ребёнка обратно – это одна история, а если религиозный фанатик или сектант – другая. По итогам мы решим, обойдёмся собственной безопасностью или придётся подключать официальные каналы. Может, Машенька твоя какая-нибудь избранная или светоч, или что там у них бывает. Это можно понять, только узнав об общине, куда вляпалась их мать… Как так случилось-то, ты не знаешь?

- Всё просто, родила в шестнадцать, пока мать была жива, отец терпел позор семьи, а потом сразу выгнал, вот и пошла она по общинам да сектам в поисках добра… Агате-то тоже не помог.

- Это, блядь, что за отец-то такой.

- Вот такой, - Ярослав уже поднимался в комнату Арни, чтобы позвать его для беседы.

- Арни, это важно, тебе нужно рассказать всё, что ты знаешь, помнишь, слышал, видел, предполагал. Как называлась ваша община, какие именно были правила, какие наказания, в чём суть, распространение этого верования или что там… сможешь?

К концу монолога, когда Антон только изредка перебивал, чтобы задать короткие уточняющие вопросы, Ярослав пытался хоть как-то уложить в своей голове то, что эти два парня видели и с чем росли. Неудивительно, что общительный от природы Арнольд смотрел на людей с подозрением, а Лютик убегал в свои мечты и сказки. Эта особенность – убегать в мечты, – была семейная, не только его мама так делала, живя в какой-то абсолютно бесчеловечной реальности, но и тётя. Его Мурочка тоже имела такую склонность, но Агата всегда боролась с трудностями, справляясь так или иначе, ища выход, даже если он был неправильным или нелогичным.

- Знаешь, парень, - Антон говорил серьёзно, глядя не только на Арни, но и на Ярослава, - думаю, тебе нужен специалист, хороший специалист. То, как ты рос, даже близко не может считаться нормальным, то, что ты увидел… может вызвать замедленный постстрессовый синдром, так что…

- Да ладно? – Ярослав.

- Вообще-то из нас двоих я бо́льший отец, чем ты, так что бери своего парня и тащи к специалисту.

- Агата будет спрашивать, - с сомнением сказал Арни, было видно, что он не в восторге от слов партера Ярослава, он скорее принимает правила игры, оказавшись в невыгодной для себя ситуации.

- У тебя подростковый возраст, ты куришь и, уж прости, парень, ты чёрный, у тебя масса официальных причин, по которым ты можешь смело пройти небольшой курс… и ничего не говорить Агате. Уверен, узнай она и половину вашей замечательной жизни, впадёт в такую панику, что её блондинистые нервишки не выдержат. В этом плане ты всё-таки покрепче будешь, мужик.

На том и порешили.

Ёлку поставили на высокую тумбу, потому что проворную Машеньку очень привлекали огоньки и цветные шары, она постоянно просилась на руки, чтобы потрогать, дёрнуть, а лучше сорвать яркую игрушку.

Она росла смышлёной девочкой, каждый день удивляя родителей и братьев новыми словами или проделками.

Сейчас все спали, каждый в своей комнате, а Машенька в спальне родителей, но уже в своей кроватке, просыпалась она только в середине ночи и после молочка засыпала снова, но всегда между мамой и папой. Агата прочитала, что это плохо скажется на психике ребёнка, но Ярослав считал, что любовь ещё не помешала ни одному ребёнку, так что и их Машеньке не помешает.

Девушка сидела, облокотившись спиной о грудь мужчины, невероятно высокого и с мощным торсом, и смотрела на мерцающие огоньки.

- Хорошо, что мы поставили ёлку.

- И вправду, хорошо.

Ярослав никогда не ставил ёлку на Новый год, но в этом году у него даже не возникло такого вопроса, он взял с собой Лютика и Арни, и вместе они выбрали самую большую и пушистую  лесную красавицу, которая теперь благоухала на весь дом, украшая его.