Цитадель (СИ) - Ганова Алиса - Страница 16

Он посомневался немного, но согласился:

- Сладкое?

- Угу.

- Давай.

Вначале он тоже нехотя отломил кусок, принюхался, с недоверием положил в рот, но распробовав, перестал изображать придирчивость. За три укуса лакомство исчезло. Не осталось ни крошки.

- Мало. Не распробовал, – с серьезным видом сообщил мужчина. - Еще есть?

- Есть… - улыбаясь, ответила Тома.

- Ну, чего стоишь, неси!

После второго куска, брат Тауш снисходительно сообщил, что подумал над её извинениями. Однако слова были так грубы, что только трудолюбие в саду и несколько кусков сладкого, желательно побольше, спасут Тамаа от его гнева.

Тома вроде бы обрадовалась, но представив, как уставшей придется пахать в саду, решила, что впредь будет поосторожнее со словами.

Она уже собрала посуду, вытерла со стола, когда в трапезной появился Долон. Томка едва не начала прыгать и хлопать от радости в ладоши. Мигом принеся еды, села напротив и, уперев руку в щеку, с удовольствием любовалась, как он уминает ее стряпню. А когда Ло попросил добавки, была счастлива, что угодила.

Объевшись, Долон подобрел, расслабился и стал смотреть на нее. Они так и сидели, молча, играя в гляделки.

- Паучки останутся в моей памяти, – с восторгом заверил он.

- Правда? – мурлыкала Тома.

- Угу!

- Дать с собой кусочек?

- Угу!

- А отвара принести еще?

- Угу!

Красноречивое «угу» с набитым ртом казалось Томке милым. А вот Вадика на подобное угуканье съела бы с потрохами, потому что вкалывала, как рабыня Изаура, а у него даже слов человеческих не нашлось. Но Долон - не Вадик, ему можно.

Приготовив рыбный и мясной пироги, переложив остатки рагу в меньшую емкость, рассказала женщинам, чем кормить и где брать, прихватила побольше кусков «муравейника» и пошла за Таушем отбывать повинность.

Тома приготовилась стоять на жаре кверху задом и рыться в земле, но, перекусивший на ходу тортиком, брат подобрел и разрешил полоть траву в тени. Кроме того, оставил Чиа рядом, позволив им болтать.

Наблюдая, как подружка с удовольствием возится с растениями, старательно полет траву, выбирает пожухлые цветы, Тамара спросила:

- Нравится помогать в саду?

- Очень!

- А как же учеба? Нужно узнать, что есть, выбрать и начать учиться.

- Мне нравится тут! – упрямо ответила девочка.

- Из-за цветов или Сахи? – Тамаа задала вопрос и, не отводя глаз, ждала ответа. Замешательство Чиа насторожило. – Значит, нравится нянькаться с наглым пройдохой! – подвела она итог.

- Он такой одинокий, грустный и забавный!

- Если обещала родным учиться, значит, надо учиться. Иначе напишу ба и отправлю домой.

Чиа насупилась и замолчала.

- Я не против, что уделяешь ему время, но сначала обучение, а в свободное время возись с ним, хоть до вечера. Представь, приедут тебя навестить родители и ба, а ты только и научилась, что траву дергать и исподнее шить.

- Это я и раньше умела.

- Тем более, учись еще чему-нибудь.

- Я хочу у брата Тауша учиться.

- А он согласится? И сможет ли дать по окончании грамоту, подтверждающую навыки и умения?

- А зачем мне это грамота?

- Затем, что без нее ты букашка, а с ней – умная девочка, гордость семьи.

Сбоку раздалось обращающее внимание покашливание.

- Вот уж не думал, что без грамоты мои знания и опыт стали меньше! – обиделся брат Тауш.

- Вы Брат, заслуживший уважение, никто даже не усомнится в ваших знаниях, а как докажет она?

- Радует, что я уже не вызываю у тебя сомнений, – усмехнулся мужчина. – Ладно, я могу дать бумажку, что сия девица научилась тому-то и тому-то, и теперь может служить младшим садовником.

- Почему младшим? – робко, но с намеком поинтересовалась Тамара.

- После трех оборотов старательного обучения станет садовником.

- Ух, ты, ух, ты! - заголосила радостная Чиа.

Томка призадумалась. Брат, заметив ее нахмуренное лицо, ухмыльнулся:

- Могу выдать грамоту учебного заведения.

- Точно?! – с недоверие переспросила Тома.

- Да. Я там наставник.

- Правда?! – теперь с восторгом завопила Тамара. У нее аж от души отлегло, ведь она уже собиралась писать жалобное письма Та. – Чудесно! Вы меня так обрадовали, что Чиа сможет заниматься тем, что ей нравится.

- К чему такие волнения? Чиа - умная девочка.

- Ее родственницы просили присматривать за ней, вот я и пытаюсь, но пока выходит не совсем так, как хотелось.

- М-м! – промычал мужчина. - Тогда следовало бы присмотреться к страшилищу. Не нравится он мне.

- Из-за штаха или вообще?

- Вообще бы следовало присматривать за ними в оба глаза, – многозначительно произнес Брат.

Огорошенная Томка разогнулась, посмотрела на Тауша, покрасневшую Чиа, повернулась на звук шелестящих листьев, где спасался бегством питекантроп.

- Значит, вот как?! – прошипела Тома, двигаясь к шелестящим веткам.

Она еще вчера заметила, что Сахатес крутится слишком близко от девочки, нарушая дозволенное личное пространство, манипулирует ей и пудрит мозги своей обманчивой беззащитностью.

- Ну, попадись мне, мерзавец!

- Он хороший! Он добрый! – рыдая, заголосила подружка.

- Это ты у меня хорошая, добрая, и ничего плохого не думала. А он – недобрый и нехороший! Расчетливый ушлый мерзавец. Ну-ка, поди сюда, хочу выслушать твои объяснения!

В дальних кустах вновь зашуршало, указывая на поспешное бегство. Тогда Томка подняла мелкий камешек и швырнула на звук.

- Кхрю-у! – раздался недовольный, полный возмущения визг.

- Поди сюда, подлая скотина! – она двинулась на полный негодования визг.

Из кустов высунулся широкий нос-пятак.

- Ты, развратный паскудник, к девочке пристаешь?!

Наглая морда невозмутимо захлопала глазами, изображая оскорбленную гордость и возмущение.

- Ты себя видел, красавец?!

В ответ на язвительное замечание раздалось рычание.

- Знаешь, что братья с таким как ты сделают? Особенно один из них, а? – их взгляды встретились. – Чик-чик! – Тома изобразила пальцами ножницы. – И хоть сутками будьте вместе!

Рычание прекратилось, но глаза, полные ненависти, не мигая, смотрели на Томку.

- Можешь злиться, но я желаю, чтобы твои богатства остались при тебе, а Чиа - хорошей, непорочной девочкой. Понял?!

Поругавшись с Сахой, Тома взялась за воспитание подружки, но вразумление юной особы шло плохо. Упрямая девчонка молчала, и вела себя так, будто ее тут нет. А Тамара переживала, потому что воображение рисовало ужасающую картину, как Чиа приедет домой с рыженьким малышом, с пятачком вместо носа.

И ведь про скромность и воздержание до брака не поумничаешь, сама не ангел.

- Чиа, пойми, я сержусь не на тебя, а на него. Ты очень милая девочка, а мужчины любят садиться таким на шею.

- Я его не подниму!

- Ты и штаны не умела шить, а научилась. Это и есть начало. Усядется на твою хрупкую шейку, и не заметишь.

- Он беззащитный зверь, которому одиноко! – расплакалась девочка.

Томка растерялась еще больше. Стало понятно, что Чиа испытывает жалость и заботу к рыжему скоту, который благодарностью и благородством не отличается и принимает доброту как должное.

- Он не зверь, он мужчина! Молодой мужчина, жаждущий девичьего внимания. Ты стремишься заботиться о нем, а он к другому.

- К чему? – спросила заинтересованно она.

Неподалеку хмыкнул Тауш.

- Ох! – тяжело выдохнула Тамара: пришло время объяснять.

Начала рассказ с того, как в растущем теле начинает быстрее течь кровь и появляются желания быть с противоположным полом.

Где-то рядом вновь раздался ироничный смешок брата Тауша. Тома рассердилась.

- А брат Тауш не даст солгать и подтвердит мой рассказ, так ведь?! – громко поддела она, и насмешки сразу же прекратились.

- Вначале хочется взять за руку понравившегося человека, потом прикоснуться и к другим частям тела.

- А берут за руку, когда нравятся?