Печать Соломона (книга вторая) (СИ) - "О. Бендер" - Страница 106

— Чушь это все! — не удержался один из асов, любимый сын Тора, со злости шарахнув кубком по столу и расплескав на себя содержимое. — Ты же сам слышал, Всеотец! Этот коварный змей со своими выродками предаст нас, отдав в лапы Йотунам!

— Помолчи, Моди⁷! И остальные тоже! — в который раз осадил своих собратьев Один, и от вспышки его гнева под потолком залы начали сгущаться предвещавшие грозу всем девяти мирам свинцовые тучи.

— Кстати, раз уж мы заговорили о выродках… — подал голос до того молча наблюдавший за разворачивающимся спором и размышлявший о чем-то своем Локи. — Где Фенрир⁸, Всеотец? Не сидел ли мой сын среди вас как равный, в день, когда я был изгнан из Асгарда?

— Да лучше б уж его с тобой отправили! — рявкнул никогда не отличавшийся долготерпением Тюр, расшвыряв державших его друзей и встав в полный рост. — Сам погляди, что он натворил!

Локи получил возможность рассмотреть необъятную фигуру бога чести и доблести и в особенности его правую руку, от которой осталось одно предплечье, оканчивающееся круглой золотой пластиной в районе локтя, исписанной охранными рунами.

— Твой отпрыск сделался безумен! И отгрыз мне полруки, пока мы пытались его скрутить! — довершил свою обвинительную речь Тюр, яростно глядя на собрата.

— Я хочу его видеть. — Локи, подавив секундное замешательство, просительно посмотрел на Одина, откинувшегося куда-то вглубь трона. — Мне надо с ним поговорить и понять, что произошло.

— Нет! — громыхнул Всеотец, голосу которого вторил гром готовой разверзнуться в небесах бури. — Ты примешь решение сейчас! Довольно с нас твоих шуток!

— Ты не услышишь от меня ни единой шутки, Один, но и ответа тоже! Я не приму решения, пока не поговорю с сыном. — Локи смотрел своему некогда брату прямо в единственный глаз, гадая, какое решение тот примет. Фригг что-то кинулась нашептывать мужу, поступившись статусом ледяной статуи, которую до сих пор изображала. Выслушав причитания жены, Один равнодушно отмахнулся и подался вперед, пристально вглядываясь в лицо непокорного побратима. — Хорошо… — выдохнул он, расправляя плечи, — тебе будет позволено увидеться с Фенриром в его темнице. Ступай немедля. Тюр и Хеймдалль проводят тебя.

Резко кивнув, Локи развернулся и, игнорируя направленные ему в спину взгляды — яростный однорукого и смущенный великана, — широким шагом направился к выходу, стремясь побыстрее покинуть ставшие чужими стены.

***

Они двигались уже третий час, когда высокие белые башни Асгарда скрылись в туманной дымке где-то за их спинами. Все еще пребывающий в ярости Тюр демонстративно шел чуть впереди, размашисто шагая по каменистой равнине и давая отмашку в такт шагам позолоченным обрубком. Хеймдалль держался рядом с Локи, периодически косясь на друга и гадая, в каком тот пребывает настроении, в очередной раз укрывшись от всех за маской шутливого безразличия.

— А скажи-ка, племянничек, — решил закинуть пробный камень бог коварства, рассчитывавший если и не вызнать какие-нибудь новости, то хоть побесить угрюмого вояку. — Как же так вышло, что ты руки-то лишился. В карты проиграл или на спор?

Тюр какое-то время молча направлялся вперед, раздраженно потряхивая век нечесаной косматой гривой волос, но все же ответил:

— Не трепись, о чем не ведаешь! Фенрир твой обратился в волка и едва не покусал Всеотца, когда тот сидел на пиру. А потом чуть не разнес половину Асгарда. И разнес бы, если б его не пленили.

— Чем пленяли-то? — присвистнул Локи, гадая, отчего сын, всегда уравновешенный и не выказывающий тяги к жестокости, мог впасть в эдакое буйство. — Или ты решил скормить ему себя и вызвать у него тем самым несварение?

Вместо брата ответил Хеймдалль, поняв, что еще немного, и Тюр потеряет последние крохи терпения:

— У них был уговор: Фенрир согласится дать опутать себя девичьими лентами, если в ответ Тюр положит ему в пасть руку.

— Что за ленты? — Локи удивленно сморгнул.

— Цверги делали, — отозвался Тюр. — Все остальное твой волчоныш в клочья порвал. — В голосе бога звучала иррациональная гордость за воспитанника.

— Ну ладно, а что за история с предсказанием? Раз уж я будущий отступник, надо ж знать, сколько просить за свое предательство. Не хотелось бы продешевить!

— Два года назад я впервые почувствовал неладное, — начал рассказ Хеймдалль. — Некоторые из ветвей Ясеня усохли и перестали отзываться на мой зов. Испугавшись, я сразу отправился к Всеотцу рассказать о своих тревогах. Он прислушался, ибо сам чувствовал что-то подобное, и своей волей призвал из обители мёртвых пророчицу Вельву⁹. Чокнутая старуха, если меня спросишь. Она предрекла войну с Йотунами и скорую гибель асам и девяти мирам.

— Ага, — исподлобья глянув на Локи, поддакнул Тюр. — А про тебя поведала, что выступишь на стороне великанов и вообще гад.

— Забавно. А про то, как мне удалось избавиться от их запаха, не распространялась? Жаль, — задумчиво проронил Локи, вновь думая о чем-то своем. — А откуда у Всеотца такие силы, чтобы, не испросив разрешения хозяйки Хель¹⁰, вызывать из её царства провидиц?

— Да уж было дело! — хмыкнул в бороду Тюр. — Пока ты, дражайший дядюшка, портил девок по всему Мидгарду, Всеотец вновь ходил к Мимиру¹¹ за советом.

Локи страдальчески закатил глаза:

— Великое Древо! Только не говори, что братец решил завязать с деторождением всяких хлюпиков и на сей раз оставил у этого гнилого кочна свои причиндалы!

— Ха! Если бы! — хохотнул Тюр, но тут же исправился: — Да тьфу на тебя, паршивец! Слухи ходят, что Всеотец на девять дней пригвоздил себя Гунгниром к мировому Древу, после чего обрёл неслыханное могущество!

— Чем бы дитя ни тешилось… — устало покачал головой Локи.

Они вышли к гигантскому разлому в земле, уходящему в обе стороны куда только хватало глаз. Противоположная стена расщелины виднелась где-то метрах в пятидесяти. Локи нерешительно глянул вниз и спешно отошел назад, пытаясь справиться с головокружением: дно, выстеленное туманом, оказалось, прямо скажем, далековато.

— Пришли, — выдохнул Тюр, указывая на край пропасти, на отвесной стене которой была прорублена труднопроходимая каменная лестница. — Спускайся вниз, мы тебя тут подождем.

***

Солнце над Асгардом клонилось к закату, когда злой и раздосадованный Локи, ругаясь и то и дело оскальзываясь, поднялся наверх и наконец смог перевести дух от долгого подъема. То, что он увидел на дне пещеры, далось ему тяжело.

Первым, что бросилось ему в глаза внизу, оказался гигантский валун, весь обмотанный широкой синей лентой, какими девицы украшают волосы в дни весенних гуляний. Свободный конец ленты уходил куда-то вглубь каверны. Пожав плечами, Локи двинулся в темноту, стараясь не оступиться и не провалиться по неосторожности к центру земли.

Что оказался на месте, Локи понял не сразу. Сначала в темноте он уткнулся в стену, всю усыпанную острыми каменными иглами, болезненно одернул содранную в кровь руку, и лишь затем догадался, — то, что принял за камень, было спиной огроменного волка, свернувшегося в клубок в дальнем углу пещеры.

Размеры чудовища поражали — такой, пожалуй, и впрямь мог бы разнести весь Асгард по камню. А уж Тюрова лапища, сама по себе не маленькая, была для него, пожалуй, чем-то вроде веточки для чистки зубов.

Рассматривая то, во что превратился сын, Локи не сразу заметил два красных глаза, пристально глядящих прямо на него. А встретившись с ними взглядом, едва удержался, чтобы не отпрянуть и не выдать таким образом своего замешательства.

Фенрир, сколько помнил Локи, всегда был силен. Даже создал свой собственный народ, населив суровыми воинами, способными обращаться в животных, Ванахейм, тем самым изрядно попортив крови соседям асов. Подобное не удавалось даже Всеотцу — его угловатые деревянные чушки в свое время пришлось оживлять самому Локи, который, разумеется, не преминул внести парочку изменений в изначальный дизайн.

Но такой неукротимой силы и ярости, что читалась сейчас в глазах Фенрира, он не встречал никогда. Гигантский волк уже наверняка бы набросился, если бы не был спеленут девичьими лентами как гусеница, имея возможность лишь вертеть головой да слегка шевелить задней лапой, царапая и кроша метровыми когтями гранитную стену своей тюрьмы.