Стрелы Геркулеса - де Камп Лайон Спрэг - Страница 20

• Предыдущая
• 20/78
• Следующая

— Уже давно, кусок свиного сала, я мечтал пронзить твое зловонное сердце. Но нет причины положить в этой схватке половину наших парней. Если ты не боишься, давай встретимся один на один. Победитель получает все!

— Клянусь железной палкой Мелькарта, это меня устраивает, — ответил Ерубаал и бросился на Замара с мечом в одной руке и щитом в другой. Раз за разом сходились они в жестокой схватке: удар, защита, отступление, ответный удар, защита, наступление и отступление. Оба были прекрасными бойцами. Нумидийцу было проще дотянуться до противника. Финикиец же был сильнее, для человека его комплекции он был невероятно подвижным и ловким. Столпившиеся вокруг пираты гримасничали, визжали и хихикали как стая диких обезьян.

Было трудно предугадать, какой из двух капитанов одержит верх, но тут один из людей Ерубаала выбежал вперед и нанес удар в спину Замару. Не успел он упасть на землю, как один из его людей в свою очередь вонзил дротик в спину Ерубаала. Оба капитана упали, а их банды сошлись в жесточайшей схватке.

Силы были приблизительно равные. Все смешалось. Разбойники кололи друг друга пиками, рубили мечами, били руками и ногами, кусались и царапались, кровь лилась ручьем. Было невозможно определить, на чьей стороне перевес, и тут боги вразумили меня. Когда тот или иной пират из сражавшихся с краю падал замертво, я храбро бросался к нему, хватал оружие и передавал одному из пленников. Вскоре все мы были вооружены.

Через некоторое время из участников схватки осталось лишь шесть или семь пиратов со стороны Ерубаала и четверо со стороны Замара. Израненные, они с трудом держались на ногах, из ран лилась кровь, оставляя алые полосы на их грязных шкурах.

— Отлично, а теперь наша очередь, — сказал я пленникам.

Мы вышли вперед и встали в одну линию. У каждого из нас в руках были копье, меч или топор. Многие прикрыты щитами. Несмотря на то, что мало кто из нас мог похвастаться воинским искусством, мы были полны сил и превосходили пиратов по численности в соотношении два к одному. Началась не схватка, а резня. Изможденные пираты с трудом двигались. Мы порубили их как кустарник, за исключением последних двух. Им была оставлена жизнь, но лишь за тем, чтобы подвергнуть их пыткам.

Так закончилась буйная жизнь Ерубаала, Замара и их весельчаков. Мы сожгли корабль Ифбаала и все более мелкие суда в гавани, и отправились вдоль побережья на корабле Замара. К счастью, среди нас оказались моряки. Одного из них мы избрали капитаном, и благодаря его руководству и посланным богами ветрам мы без проблем добрались до Тарса. У некоторых господ из бывших пленников появление мозолей от весел вызывало жалобные стоны, но мы не испытывали к ним сострадания.

Мы зашли в Келендерис и взяли на борт всех пленников Замара, включая моего Хремета. И представляешь, этот подлец еще пытался получить назад деньги, предназначенные для выкупа! Мы решили обсудить этот вопрос на общем собрании. Хремет утверждал, что полагается оплатить мои труды, но так как выкуп как таковой мне не принадлежал, то после смерти Замара выкупную плату должен получить он. Я настаивал на том, что его семья дала мне деньги на его освобождение. А раз он освобожден, то вопрос о том, каким образом я распорядился деньгами, его совершенно не касается.

Собрание постановило, что деньги я должен оставить себе, выдав Хремету средства, достаточные для покрытия дорожных расходов до Коринфа и для непредвиденных обстоятельств. Она составила несколько драхм, и меня это вполне устроило. Оставшуюся часть денег я заплатил за дом в Сиракузах. А теперь, господин Зопирион, давай поговорим о нашем с тобой деле.

— Со мной?

— Да. В данный момент дело не касается выкупа, но…

— Капитан — рассказчик сегодняшнего вечера — готов начать, — перебил их Асто. — Его зовут Абданаф из Тира. Помолчите и послушайте новости, о любители потрепать языками.

Абданаф из Тира, стоя на свободном пятачке, потягивал вино из кубка.

— Доблестные мужи! Я только что прибыл из Тира, по пути делая остановки в Родосе, Афинах и Сиракузах. У меня еще остались пурпурные одежды из Тира, изысканные стеклянные предметы из Акая, афинская расписная посуда, вино из Кианта…

— Да, это все здорово, но расскажи нам новости! Дела подождут, — перебил его некий человек.

Абданаф поклонился ему.

— Слушать — значит, слушаться, о господин. Вы знаете, что спартанцы заключили мир с эллинами и объявили войну сатрапу Тиссаферну. Они захватили оккупировали земли Великого Царя в Лидии. Говорят, что к ним маршируют шесть тысяч греческих наемников, оставшихся от десятитысячного войска, вторгшегося в Персию под знаменами царевича Кира, и вынужденного пробивать себе дорогу назад чуть ли не через всю Азию после того, как Кир потерпел поражение при Кунаксе.

Царь Спарты Агис умер, а на престол взошел Агесилай. Царь Македонии Архелай погиб на охоте. Эроп — опекун Ореста, царского сына, убил его и узурпировал трон. А афиняне арестовали философа Сократа по обвинению в растлении молодежи.

— Не этого ли следовало ожидать от блудливых ублюдков? — сказал кто-то из слушателей. После длительной пятнадцатилетней давности оккупации афинянами Сицилии, жители острова их страстно возненавидели их и не упускали ни одной возможности посмеяться над греками.

— Египтянин Тамос, который был наместником Великого Царя в Ионии, бежал в Египет и был убит там другим сатрапом. В Египте очень неспокойно, во Фракии голод, в Элладе поднялись цены на оливки… — продолжал рассказ капитан Абданаф.

Слушатели начали задавать вопросы, большей частью они интересовались местной политической жизнью городов Запада и ценами на различные товары.

— Я уже говорил, у меня к тебе небольшое дело, — тихо сказал Ивнит Зопириону. — Не заинтересует ли тебя постоянная работа, которая оплачивается лучше, нежели труд конструктора строитель в этих краях? К тому же возможность изобретать, разрабатывать оригинальные идеи и прославиться на весь мир?

— Звучит великолепно, — сказал Зопирион. — Но я должен посоветоваться с отцом: у нас с ним общее дело. А кто предлагает такие щедрые условия? Дионисий?

— Именно. Теперь его держава в полной безопасности. Дионисий полон великих планов по благоустройству и украшению Сиракуз и подвластных ему городов, повышению их военной мощи. Трудность состоит в поиске человека, имеющего необходимые навыки и способного справиться с реальным объемом работ. Нетрудно нанять обычного каменщика или плотника, способных сделать вполне приемлемые копии храмов Сегесты или стен Акраганта, или кораблестроителя, который может построить обычную трирему. Но Дионисию нужно большее. Ему нужен гений — человек с необычными идеями. Вот меня и послали искать такого. А кого кроме себя ты можешь порекомендовать в Таренте?

— Моего друга Архита, — не задумываясь ответил Зопирион. — В математике он сильнее меня, несмотря на то, что я на порядок выше его в работе с материалами. Кроме того, он может с кем угодно договориться.

Мысли Зопириона стремительно проносились у него в голове. В Сиракузах он будет гораздо ближе к Коринне, чем в Таренте. Возможно, утвердившись в Сиракузах, он сумеет получить согласие Ксанфа на свадьбу с любимой, не занимаясь спасением ее ребенка. Или даже (Зопирион вздрогнул от одной только мысли, но, тем не менее, встретил ее лицом к лицу) возможно, судьба предоставит удобный случай для выполнения условия Ксанфа, сохранив при этом свою шкуру. В любом случае, если рассуждать логически, его шансы в Сиракузах значительно возрастают. Кончено, его родители могут придраться…

Но эти размышления он оставил при себе. Вслух же сказал:

— Мне нужно обсудить это предложение с моим отцом. Если он одобрит, я появлюсь в Сиракузах через месяц или два.

— И не забудь передать мои слова другу Архиту. Скажи ему, что в Сиракузах его ожидают слава и удача! Я бы и сам поговорил с ним, но я отправляюсь в Афины на корабле Абданафа, который не заходит в Тарент.

Абданаф закончил беседу, и Кулон вывел в зал танцовщицу и певца. Под выступление девушки некоторые изрядно подвыпившие посетители начали шуметь. Двое мужчин разделись донага, натерлись маслом и, потеснив девочек Кулона, затеяли прямо посреди зала борцовский поединок. Другой попытался станцевать на столе сиртаки, но не удержался и с треском полетел на пол. Гул голосов становился все громче.

• Предыдущая
• 20/78
• Следующая