Стрелы Геркулеса - де Камп Лайон Спрэг - Страница 35

• Предыдущая
• 35/78
• Следующая

Илазар что-то пробормотал себе под нос, звякнул половинками шекеля и в конце концов произнес:

— Входите.

Дом бы со внутренним двориком и очень походил на жилище преуспевающего эллина. Исключение составляли солнечные часы, сооруженные в центре внутреннего двора на месте обычной греческой статуи. С одной стороны в нем был установлен навес. Там под присмотром чернокожей няни играл с игрушечной колесницей четырехлетний мальчуган. Няня склонилась над шитьем, и черные груди пышно выступали из ворота ее платья.

— Я как раз собирался отправиться в Бирсу, чтобы проследить за ходом строительства дома. Без заботы хозяина лошадь сдохнет, вы же знаете. Мои слуги помогут вам устроиться и позаботятся о завтраке. Чувствуйте себя как дома. Я вернусь к полудню.

Илазар вышел. Зопирион слышал, как он отдает приказы. Вот хлопнула входная дверь, и, грохоча по булыжной мостовой, отъехала колесница.

Оказавшись в выделенной для него комнате, Зопирион с удивлением отметил, что оштукатуренные стены покрывала роспись в мягких пастельных тонах — вместо обычных мифологических или пасторальных сцен. По периметру комнаты шел бордюр с геометрическим орнаментом, составленный из кругов и линий. Но в остальном обстановка комнаты была весьма скромной.

Юноша привел себя в порядок и вышел во дворик. Первым делом ему было нужно подружиться с мальчиком. Зопирион с сожалением думал, насколько ему сейчас не хватало помощи Архита. Тот легко находил контакт с детьми, в отличие от Зопириона: присутствие детей ввергало юношу в трепет.

Тем не менее, когда он вышел во двор, то обнаружил там Сеговака, мирно беседующего с ребенком: кельт рассказывал мальчугану фантастические кельтские легенды. В прихожей, ведущей к двери на улицу, лениво опирались на копья два охранника. На поясе у каждого из них висела дубинка. Илазар не оставил похитителю ни одного шанса.

— Здравствуй! Тебя зовут Ахирам бен-Илазар? — спросил мальчика Зопирион.

— Да, это я. А ты грек? Я говорю по-гречески. Nai. Ouk. Haire. Parakalo. Eucharisto. Моя мама — гречанка.

— Я… — начал было Зопирион, но мальчик перебил его.

— Обещай, что не скажешь ни слова! Я так хочу дослушать историю Сеговака!

Кельт подмигнул Зопириону и продолжил рассказ. Зопирион направился к скучающим охранникам.

— Вы не скажете, когда вернется хозяин? — простодушно глядя на мальчугана, спросил он.

Стражники наклонились и самодовольно улыбнулись, но не произнесли ни слова. Один из них распростер руки и пожал плечами. Но когда Зопирион повторил свой вопрос по-финикийски, в глазах засветилось понимание, и оба одновременно заговорили. Илазар может вернуться в любой момент от полудня до обеда. У него не было строгого распорядка.

Зопирион вернулся к Сеговаку и ребенку.

— Мне нужно будет поговорить с тобой, когда закончишь, — сказал он по-гречески. — И с тобой, Инв, — добавил он появившемуся во дворе карийцу.

Сеговак быстренько закончил рассказ.

— … итак, принц Дивико женился на дочери короля эльфов, а ведьму-мачеху изрубили на мелкие кусочки и скормили свиньям. А что случилось, Зопирион, мой мальчик?

Няня увела Ахирама. Слуги начали накрывать во дворике стол к завтраку. Зопирион тихо рассказал по-гречески друзьями печальную историю Коринны.

— Значит, это та самая женщина, о которой нам рассказывал дворецкий? А ты все знал, но ни словом не обмолвился? — пробормотал Инв.

— Ох, а он хитер, — заметил Сеговак.

— Я не рассказал вам до сих пор, потому что не время было Но я должен выполнить важное задание, и мне очень нужна ваша помощь.

— То есть, — начал Инв и глазами указал на дверь, за которой скрылись няня и Ахирам. — Ты хочешь исчезнуть вместе с ребенком?

Зопирион утвердительно кивнул.

Инв хлопнул себя по лбу.

— Клянусь чревом Геры, вот это идея! Да ты в своем уме? Ты хочешь, чтобы всех нас сожгли заживо в брюхе огромного бронзового идола?

— Дорогой Зопирион, ты же высоконравственный человек, — добавил Сеговак. — У нас здесь серьезное дело, мы не можем позволить тебе сорвать его только из-за твоего романтического бреда.

— С вашей помощью или без нее, но я попытаюсь это сделать!

— Нет, и нет! — отрезал Инв. — Я сказал последнее слово.

— Неужели вы оставите малыша на сожжение живьем в статуе Ваала Хаммона?

— Это не наше дело. Люди постоянно убивают один другого. Одним финикийцем больше, одним меньше — какая разница.

— Ты забываешь, что этот ребенок может стать моим пасынком. Конечно, если мне удастся его спасти.

— Ты так считаешь, но не мы. В данный момент твоя задача заключается в наблюдении за ходом нашей миссии. В конце концов, ты можешь после вернуться в Карфаген и заняться похищением, это твое личное дело…

Спор разгорался и стихал несколько раз в течение завтрака: спорщики говорили спокойно и непринужденно, чтобы не вызвать подозрений. Стражники снисходительно поглядывали на путешественников, по их виду было очевидно, что разговор за столом их совершенно не касается.

Наконец, приложив большие усилия и весьма неохотно, спорщики все же пришли к соглашению. До окончания вербовки конструкторов Зопирион не должен предпринимать каких-либо действий. После этого, если он захочет отстать от группы и в одиночку попытаться похитить ребенка, никто не станет ему мешать. При условии, что сначала остальные беспрепятственно покинут Карфаген.

Незадолго до заката у дома послышался грохот колесницы Илазара. Занятые приготовлениями к обеду, забегали слуги. С хмурым видом подрядчик вышел во двор. Зопирион собрался с мыслями, готовясь к неприятному обеду. И тут во двор выбежал Ахирам. Илазар поднял ребенка на руки и поцеловал. Мальчуган, схватившись за бороду отца, щебетал о дневных происшествиях.

Перед обедом и во время него вино не подавали. Однако после трапезы Илазар позволил себе немного выпить. За столом не возлежали, а просто сидели на стульях. Главным блюдом в меню было наивкуснейшее тушеное мясо.

— Ваша честь, что мы едим? — поинтересовался Сеговак.

— Щенка, — ответил Илазар.

Сеговак хлопнул себя ладонью по рту. Зопирион прерывисто вздохнул. Даже широкая улыбка, никогда не сходящая с лица Инва, стала слегка натянутой. Илазар острым взглядом оглядел сотрапезников, и его губы дернулись в улыбке.

— Я знаю, что это не в ваших обычаях. Но если я обедаю среди греков, то либо я вынужден есть свинину, либо ухожу голодным. Никого не волнует тот факт, что карфагеняне не едят свинину — для нас это нечистая еда.

Зопирион справился с собой и принялся за еду. Как оказалось, мясо собаки было совсем не дурно, если отбросить воспитанное с детства предубеждение.

— Как идут дела, господин? — поинтересовался он.

— Сожги Ваал Хаммон всех покупателей домов! — взревел Илазар и в приступе ярости так ударил кулаком по столу, что свечи вздрогнули в своих подсвечниках. — Грязные ублюдки никогда не начнут соображать! Не важно, насколько тщательно с самого начала разработан план. В последний момент они вносят изменения. А каждая перепланировка стоит немало денег. Негодяи пытаются уклониться от оплаты, списывая все на несчастного строителя и понося его, будто вора. И почему я не начал заниматься каким-нибудь простым и спокойным делом вроде охоты на львов или пиратства?

Большую часть обеда Илазар сотрясал воздух обличениями беззакония и произвола со стороны покупателей домов, от которых он достаточно настрадался. Зопирион сделал попытку переменить тему разговора.

— Твой малыш такой смышленый!

— Да, поистине, это так, — глаза Илазара засветились гордостью. — Несмотря на то, что мальчику нет еще и пяти, он знает финикийский алфавит. Несомненно, он преумножит наше доброе имя, если боги не возьмут его к себе раньше.

— Ты говоришь… о вашем обычае? — переспросил Зопирион.

— Конечно, именно об обычае, если можно так выразиться. В отличие от других народов, мы — по крайней мере, истинные верующие среди нас — по-настоящему уважаем своих богов. Разве существует лучший способ выразить преданность богам, нежели отдать им самое дорогое и любимое?

• Предыдущая
• 35/78
• Следующая