Волшебное зеркало Тимеи (СИ) - Кроткова Изабелла - Страница 37

Цвет стен казался мне приятным и радующим глаз, Бернадет — искренней, решетка окна — узорчатой…

— Заходи в палату, — ласково произнесла она. Я смотрела на нее как приблудившийся щенок.

Пристально взглянув на меня из-под низких бровей, словно пытаясь прочесть что-то на моем лице, она повторила:

— Заходи.

Я кивнула и взялась за ручку двери.

Бернадет развернулась и пошла по коридору к столику дежурной.

И она не видела, что вместо того, чтобы зайти в палату, я тихо прикрыла дверь и зачем-то двинулась вслед за ее крупной фигурой — бледное привидение в мешковатой рубахе и бесформенных штанах. Мне не хотелось оставаться одной. Она приласкала меня, и я, как все тот же потерявшийся щенок, побрела за ней.

И поэтому, когда она обратилась к сидящей на приеме немке, то не приглушила неожиданно вновь ставшего грубым голоса.

— Скоро на выписку нашу красавицу. Райские яблочки, от которых вырастают перья, делают свое дело…

И она засмеялась неприятным, ведьминским смехом, который заставил меня замереть в растерянности.

Я стояла в самом начале коридора, за углом — старая, обритая под ноль, не имеющая ни лица, ни фигуры. И это «красавица» было произнесено с такой насмешкой, издевкой, что я онемела, словно острый нож пронзил мое доверчивое сердце.

Меня вдруг охватила дрожь. Носок тапка ткнулся в пол, и я увидела выщербины в его разбитых плитах.

Дурман стал спадать…

Мысль… Мысль точила меня… Вспомнить, вспомнить…

И я вспомнила.

«…Не садись на яблочную диету!..»

Это были слова Грега Андерсона.

На следующий день я вышла в сад после ужина, стараясь успеть до вечернего укола — медленно и тихо, так, чтобы не слишком бросаться в глаза дежурившей немке. Там, в сумерках, под потемневшим кустом, я объела яблоко до огрызка, сплевывая кусочки в тарелку, пронесенную под рубахой; потом коченеющими ладонями разгребла мерзлую землю под кустами и зарыла их там. Огрызок же принесла назад, положила на тарелку и поставила на тумбочку в своей палате, замечая, что она уже не такая уютная, как вчера, и швы на одежде чуть погрубели. Свет еще оставался яснее, чем в первые дни пребывания, но и он постепенно начинал тускнеть.

Действие яблока понемногу проходило. Но мне надо позаботиться о том, чтобы этого не заметила Бернадет.

Не успела я отойти от тумбочки, как в палату вошла Хлоя. Я была рада видеть эту хрупкую девушку — лишь ее лицо не изменилось ни до приема яблока, ни после. Оно хранило обычное выражение — немного печальное, молчаливое и смиренное.

Подойдя к моей постели, Хлоя достала шприц и ампулу.

Предчувствуя ужас предстоящего укола, я невольно сжалась под своей рубашкой. Хлоя подняла лицо, и наши глаза встретились.

Девушка на миг замерла в замешательстве. Она словно хотела что-то сказать, но не решилась, помедлила и вновь занялась приготовлением к процедуре. Я заметила, что руки ее дрожат.

— Что с вами, Хлоя? — спросила я.

Она вздрогнула, потом пугливо оглянулась по сторонам.

Я тоже оглянулась, прислушалась… Вокруг стояла мертвая тишина.

— Почему вы не ходите на второй этаж, Мари? — наконец, спросила девушка.

— На второй этаж?.. — переспросила я. И вдруг вспомнила, что здание, действительно, двухэтажное.

— Там есть библиотека, DVD-плеер… Есть очень интересные диски… Например, диск номер четыре, для врачебных комиссий и важных гостей… Вам ведь грустно одной…

Одной?.. А что, на втором этаже кто-то есть?..

Неожиданно вспомнилось, что несколько раз я видела Хлою с капельницей в руке. Я почему-то не заостряла внимания, для кого она предназначена… думала, что это просто уборка…

— Там живут несколько пациентов… — прошелестела Хлоя на мой невысказанный вопрос. — Только они почти не спускаются в сад. В другом крыле есть лестница. Может быть, вам будет не так одиноко… Вы ведь еще совсем молодая девушка…

Не могу передать, что произошло со мной после того, как она произнесла это.

Голова моя закружилась, и земля уплыла из-под ног.

Боже мой!..

Я прислонилась к стене. Мне не хватало воздуха. Ноги подкашивались.

— Вот что, — молвила Хлоя, внезапно на что-то решившись. — Завтра Бернадет уедет на еженедельное совещание, а (не могу вспомнить, Гретхен или Лизхен) полдня будет в прачечной. Охранник второго этажа Вильхельм заболел, а замены ему пока нет. Поэтому завтра вы сможете посмотреть DVD-плеер. Четвертый диск. Он лежит в стопке на тумбочке…

Глаза ее лихорадочно блестели. Я, пытаясь успокоиться, часто дышала и смотрела на нее остановившимся взглядом. Правда, речь Хлои показалась мне немного бессвязной. При чем здесь плеер и четвертый диск?.. Мне совсем не до плеера… Может быть, она сама немного сумасшедшая?..

— И еще…

Хлоя приблизила ко мне свое личико с нежным румянцем и произнесла почти на ухо:

— Я смогу выпустить вас из сада в город. Вы сядете на маршрутку 62 и, не задавая водителю никаких вопросов, приедете по адресу, который я сейчас дам. Там живет мой брат. Может быть, ему удастся что-нибудь сделать для вас…

Подумав еще чуть-чуть, она шепнула:

— Сегодня я не буду делать вам укол. Вы слишком взволнованы…

С этими словами Хлоя достала из кармана халата какой-то рецепт, быстро начеркала на обратной стороне несколько слов и цифр и сунула в мою ладонь.

— До завтра, Мари! Будем надеяться, что все будет хорошо!

Глаза ее ласково улыбнулись, и я очень хотела верить, что это не от действия яблока.

— Мне пора… Мне нельзя задерживаться в палате… — спохватилась девушка.

— А что это за город, Хлоя?.. — спросила я ей вслед, но дверь уже захлопнулась за ее хрупкой фигуркой в сером халате и шапочке до самых бровей.

В эту ночь я почти не спала. Хлоя… Она видит меня настоящей. Кто она? Зачем она здесь? В этом страшном заведении, откуда никто не выходит таким, каким прибыл?.. В чем заключается ее миссия?.. Она ставит уколы, тенью бродит по коридору с журналами или капельницами, иногда с тряпочкой и тазиком, в наглухо закрытой одежде, спадающей почти до земли…

В затуманенной голове всплыли далекие слова Рене Валлина.

«Есть и другая категория людей, которая тоже видит то, что есть на самом деле… Это люди вроде меня, обладающие особым видением, также разбросанные по всему миру. И если тебе встретятся таковые, то они будут на моей стороне. А отличить тех от других ты не сумеешь. Это не в твоих силах. И поэтому довериться не сможешь никому…»

Так кто же она, Хлоя? Из какой категории?.. И предложенное ею — не замысел ли Рене?.. Не часть ли «лечения» в санатории?..

Но что я теряю, выбравшись в город? Что может быть еще страшнее, еще ужаснее того, что предстоит мне здесь?..

Тут же пробудилась основная мысль — бежать! Оказывается, она всегда была со мной и сейчас просто очнулась от спячки.

Я приподнялась и села на постели.

Итак, Хлоя выпустит меня. Я, как и было условлено, сяду в маршрутку 62, доеду до города, но ни к какому брату не пойду. Вместо этого я прямиком двину в аэропорт или на вокзал…

В таком обличье? Наголо обритой… Без паспорта и денег? Не зная, где я… За кого меня примут? За безумную старуху?..

Разум вещал еще что-то, но я отмела все сомнения.

Я была готова на любые испытания, лишь бы вырваться отсюда. Я знаю французский, немецкий, немного английский и испанский… У меня все получится!

Кольцо… Оно все еще было на мне и не снималось никакими силами. Избавить меня от него не удалось даже Железной Бернадет.

Но, может быть, Рене уже не так пристально следит за мной?..

Ведь он считает, что за этими решетками и мшистым каменным забором я надежно спрятана!..

Кольцо представляло серьезную угрозу; я подумала об этом еще тогда, когда выплевывала куски яблока… Но меня ничто не могло остановить!