Город Бессмертных. Трилогия (СИ) - Дессан Даниэль - Страница 83

Лисси, впрочем, оказалась достаточно быстра, чтобы уклоняться от атак жуткой твари, но и нанести хоть какое-нибудь повреждение ей не удавалось. Увы, время играло на стороне шекха: девушка чувствовала, что еще несколько минут, и она начнет терять силы. Левая рука по-прежнему обильно кровоточила и плохо ее слушалась.

Внезапно целый поток ледяной воды обрушился на яростно бьющихся противников. Это случилось настолько неожиданно, что Лисси едва не прозевала нужный момент. Но тренированное тело снова не подвело: увернувшись от когтей, в очередной раз рассекших воздух, девушка, вложив все силы, ударила ногой в колено. Чудовище, на мгновение обескураженное ледяным душем, пропустило этот удар.

Массивная кость хрустнула и сломалась, прорвав грязную кожу. Шекх, что на языке одного из кочевых племен означало “смерть”, тонко взвизгнул и упал на землю, размахивая лапами.

Отбив эту последнюю атаку, девушка скользнула еще ближе к злобной твари, и с силой вонзила клинок ей в горло. Из раны хлынул фонтан темно-красной, почти черной крови.

Шекх несколько раз дернул лапами и, наконец, затих.

— Великие боги, у нас получилось! — не веря своим глазам, произнес Кайхем, пытаясь закрыть рану на груди ладонью.

— Я уже начал сомневаться, — кивнул Найгар, держа меч в левой руке. Правая, сломанная в двух местах, повисла плетью вдоль туловища.

— Лисси! Лисси, ты цела? — кинулся к девушке Далахар, отбросив в сторону пустую кадку, где несколькими мгновениями раньше была вода. На северянине насчитывалось не меньше двух десятков порезов, к счастью, не очень опасных — Ты в порядке?

— Я… не совсем, Дал… — прошептала Лисси, опираясь на меч, все еще торчавший в теле чудовища, как на трость. — Он… достал меня… — кровь выступила у нее на губах.

— Успел-таки… А ты молодец… вода… здорово придумал!..

Северянин подхватил девушку, чтобы та не упала, и с ужасом почувствовал под пальцами теплую влагу. На груди у Лисси быстро расходилось темное кровавое пятно.

— Легкое… — слабо выдохнула она. — Эта тварь… в агонии зацепила… Глупо, да? — Тонкая струйка крови потекла у нее изо рта.

— Ну что ты, милая, не глупо! — бережно сажая девушку на траву, проговорил Далахар скороговоркой. — Ты сделала невозможное! Никто бы так не смог… Ты всех спасла! Кайхем! — выкрикнул он с отчаянием. — Во имя Создателя, скорее, зови Арру и Зали!

— Сейчас-сейчас, — он снова повернулся к Лисси. — Ты поправишься, обязательно поправишься! Эти девчонки чудеса творят!

— Тебе видней, — прошептала та, не упустив возможности съехидничать, и закрыла глаза.

С глухим стуком румхирский клинок выпал из холодеющих пальцев на влажную от крови землю, и воцарилась звенящая тишина. Лишь невесть откуда взявшийся свежий ветер, растрепав длинные светлые волосы Лисси, словно прошептал:

— Helessiahrre…

Фавилла недовольно заворчала и открыла глаза. Сон, который ей привиделся, никак нельзя было назвать приятным. Там странным образом фигурировал бродячий цирк, который минувшим днем собрал на рыночной площади полгорода. Но трюки, которые показывали артисты при свете солнца, заканчивались овациями со стороны благодарных делорцев и звоном монет. А в сне прорицательницы все циркачи, один за другим, падали с каната на помост и разбивались насмерть.

“За что платить, если тут одни неумехи”, — успела раздраженно подумать Фавилла, прежде чем проснулась окончательно.

Вокруг было тихо. Лагерь циркачей, рынок да и весь Делор спали.

Прорицательница прищелкнула пальцами, и огарок свечи, стоявший в изголовье, мягко осветил шатер. Этот незамысловатый фокус всегда производил нужное впечатление на посетителей.

— К чему снится такая ерунда? — задумчиво пробормотала Фавилла, нашаривая ногой домашние туфли.

Она подошла к небольшому сундучку, заваленному книгами. Брезгливо сбросила на пол большой том “Магической тайнописи”, роскошное издание “Рунических заклятий” и краткий разговорник на Стальном Слове и откинула крышку с искусно вырезанной руной “Реата.”

Сверкнула молния.

Фавилла непристойно выругалась.

— Забыла про свою же защиту! — фыркнула она, рыская в сундучке. — Что дальше, бестолочь? Забудешь собственное имя?

Наконец, нужная книга была найдена.

Прорицательница уселась прямо на пол, распахнула невзрачный переплет песочного цвета и углубилась в чтение. Царивший в шатре полумрак, казалось, совершенно ей не мешал.

— Так-так, — многозначительно протянула она, водя пальцем по строчкам. — Скажи, как интересно! А не врешь?

Книга, разумеется, не ответила.

— Как бишь звали ту девчонку? Хири… Хели… Хелессиарре! — фокусница вскочила на ноги, довольная, что вспомнила нужное имя. — Ну-ка, посмотрим!

Она быстро пересекла шатер, достала откуда-то из-под лежанки лист пергамента, перо и яшмовую чернильницу. Пробка оказалась присохшей: верно, давно не откупоривали. Однако чернил на донышке еще оставалось.

Фавилла энергичным движением ткнула туда пером и начала быстро-быстро покрывать пергамент рунами. Писала она неразборчиво, но имя Helessiahrre все-таки было узнаваемо.

— Теперь поиграем и посчитаем! — Фавилла отложила листок и принялась загибать пальцы на обеих руках. — Первой идет Харрата. Сильная руна! — она машинально почесала кончик носа. Затем — малый Эард и Ллейнар. Трижды по три… Так. Соотнесем новые и древние руны. Что там выходит?..

Прорицательница досадливо встряхнула головой, потерла ладони и снова принялась загибать пальцы.

Наконец, она облегченно выдохнула и снова потянулась за пергаментом.

— Для начала сойдет.

Перо скрипнуло, и на листе появились еще три руны.

– “Каи”, — задумчиво прочла вслух Фавилла результат своих трудов.

Внезапно в горле у нее пересохло.

— Страж?! — хрипло воскликнула она.

Работа закипела с удесятеренной силой. Прорицательница писала руны, зачеркивала, писала снова, не обращая ни малейшего внимания на кляксы. Не волновало ее и то, что сама изрядно вымазалась чернилами. Ей хотелось пить, но оставить свое занятие хоть на несколько секунд было невозможно: настолько оно увлекло.

Вскоре все было закончено. Фавилла с изумлением, раз за разом перечитывала получившуюся в итоге запись.

– “Страж на границе миров…” — прошептала она с лихорадочным блеском в глазах. — Потрясающе! Но… Причем тогда этот сон? Ее что, кому-то удалось убить?

Фавилла еще минуту смотрела на пергамент, а потом решительным движением смяла его в шарик.

— Да быть того не может! — заключила она уверенно и отправилась на лежанку, досыпать остаток ночи.

Всюду царили хаос и паника. Горожане, нагруженные нехитрым домашним скарбом, бежали по улицам к воротам. На центральной площади слышались ругательства: здесь столкнулись две телеги, запряженные лошадьми, и возницы теперь отчаянно пытались их растащить. Из опрокинутого сундука на мостовую со звоном сыпались золотые монеты. Но никто даже не думал кинуться собирать богатство.

Люди бежали.

Раздался гул. Землю ощутимо тряхнуло. Украшенный затейливыми розовыми завитками дом кондитера, стоявший на южном конце площади, вдруг как-то сморщился и осел, взметнув тучу пыли.

Перекрывая шум и крики, звучал набат. Тяжелые удары медного колокола с ратуши подгоняли и без того спешащих со всех ног жителей. Все отлично знали, что означает этот колокольный звон.

Гора проснулась.

Проснувшейся горой пугали детей в страшных сказках на ночь. Последствиями землетрясений собрание в ратуше убеждало бургомистра выделять больше денег на укрепление городских домов и стен. Менестрели слагали песни о том, как гора стирает город с лица этого мира — разумеется, не присутствуя при этом событии, поскольку такового доселе не случалось. Реки лавы текли только в богатом воображении слушателей.

Но сегодня у песен были все шансы оказаться пророчествами.