А теперь держи меня (СИ) - Angel-of-Death - Страница 30

— Что? — пытаюсь заглянуть за спину парня, но вижу только заброшенные деревянные дома. Два из которых сгорели. Один практически полностью, а второй опалён и сломлен, будто по внешним сторонам стен прошлись огромной зажигалкой.

— Дальше тупик.

— Тогда пошли обратно.

Егор скрещивает руки на груди, отказываясь принимать то, что весь наш путь был проделан зря. Я же считаю, что смысла вообще никакого не было в этом «путешествии».

— Слушай, нам надо придумать нормальный план, — говорю я. — Даже если Матвей пришёл в этот посёлок, то вряд ли он будет махать налево и направо пушкой, чтобы получить наркотики. Да и откуда они вообще в этой дыре? Если только морфин в больнице. Да аптека. Но они закрыты. Это раз. К тому же Иркутский пришёл сюда ночью, это два. Значит, никто его в принципе не мог увидеть, ибо все спят. Ждать, пока тут все проснутся, чтобы поспрашивать, это глупо. И три… Есть вероятность, что Матвей вообще сюда не сунется. Он может валяться в какой-нибудь канаве и помирать от ломки, а мы тут только зря время тратим…

Егор так неожиданно поворачивается, что я даже осекаюсь. Сердце пропускает удар и ускоряется, словно на гонках. Шторм так близко и в то же время так далеко. Он стоит всего в паре шагов от меня, но пропасть между нашими душами огромна.

— Сонь, — спокойно говорит парень. — Если ты пытаешься убедить меня оставить затею найти Матвея, то у тебя ничего не получится. Я его не брошу. И мы отыщем его, даже если придётся отправиться за ним в ад.

— Я не… — качаю головой, прожигая его грудь взглядом и не решаясь поднять его, чтобы посмотреть в лицо своему спутнику.

— Розина!

Вскидываю голову и, наконец, встречаюсь с голубыми пронзительными глазами Егора, совершенно не понимая, что именно они сейчас излучают. Они холодны, словно небо, и глубоки как океан. А ещё похожи на мазок яркой краски на одной из картин моего дяди. Выпирающий, сохнущий по несколько дней, мазок…

Молчание превращается в вечность, и я тону в ней, словно в болоте. Неприятном и смертельном, прекрасно понимая, что умру и что не смогу сопротивляться. Болото голубых сводящих с ума глаз.

— Что? — надеюсь, что мой голос разрушит эту томящую неприятную вязкость вокруг нас.

Егор просто стоит и молчит, прожигая меня взглядом, а я думаю только об одном: «не смотри на меня так», «не смотри на меня так», «не смотри».

Тук-тук-тук-тук.

«Не смотри на меня так».

— Что? — чуть громче спрашиваю я, вскидывая брови и пытаясь придать своему лицу самый невозмутимый вид.

Сердце трепещет, словно пойманная пташка в клетке, взмахивает крыльями, пытаясь вырваться, и перья летят во все стороны. Как испугавшийся попугай, увидевший приближающуюся кошку.

— Надо вернуться, — бросаю я, не собираясь больше терпеть эту издевающуюся обстановку.

Так близко, так противно и так больно. Рядом с человеком, который когда-то давно был нужнее, чем жизнь, а сейчас недоступен, словно призрак. Иногда мне кажется, что лучше бы ничего между нами не было. Никогда. Ни знакомства, ни первого поцелуя. Жили бы сейчас своими судьбами и не знали о существовании друг друга. Так было бы куда лучше, потому что это изматывающее ожидание неизвестно чего постепенно сводит с ума.

Делаю шаг назад, вырываясь из цепких сетей, увеличиваю расстояние между нашими телами, чтобы развернуться и двинуться прочь, но всё летит в ад, когда Егор неожиданно подаётся вперёд, хватает меня руками за щёки и впивается в губы поцелуем.

Я падаю. Нет, взлетаю… А потом уже мчусь к земле, норовя разбиться.

Накопившиеся эмоции внутри меня взрываются и перемешиваются, сбивая с толку. Я не понимаю, что происходит и что я чувствую. Ничего не понимаю.

Обжигающее дыхание проедает мою кожу как кислота, горячие губы оставляют ожоги, пальцы впиваются так больно, что я буквально чувствую, как они соприкасаются с моими костями. Почти оступаюсь, чтобы не навернуться, хватаюсь за кофту Штормова, и расстояние между нами сокращается. Снова.

И все проблемы исчезают на задний план, оставляя только жаркие поцелуи и ноющую боль в сердце из-за того, что оно не понимает, что происходит и что последует дальше.

Егор вдруг отстраняется, растянув последнее прикосновение наших губ как сгущёнку, и несколько секунд вглядывается в моё лицо, словно это я, а не он только что набросился на меня с поцелуями.

— Надо вернуться, — повторяет мои слова, отпускает меня, огибает и первым двигается в обратную сторону.

Я медлю, пытаясь сообразить, что сейчас только что произошло, прикусываю губу. Сердце так трепещет, что становится больно.

Егор Штормов только что поцеловал меня, хотя до этого вообще не проявлял никаких признаков симпатии. Это было осознанное решение или же просто момент подходящий? Поддался эмоциям и… Так, Соня, оставь размышление на потом, нужно вернуться…

Я разворачиваюсь, смотрю на уже достаточно отошедшего от меня парня, сглатываю. Щёки пылают, внутри всё перекручивается как в мясорубке. Медленно следую за Егором, чтобы не приближаться к нему, но и не потерять из виду.

Его одинокая фигура настораживает. Опущенные плечи, руки в карманах, на голове капюшон. Как призрак из прошлого, ускользающий от меня в будущее.

Мы возвращаемся тем же путём. Когда добираемся до асфальта, Шторм останавливается, чтобы подождать меня.

— Сижки есть? — интересуется парень, как только я приближаюсь.

Достаю из кармана пачку с зажигалкой и молча протягиваю ему, стараясь, чтобы наши пальцы не соприкоснулись. Мне неловко и неуютно после того, что произошло между нами. Разговаривать с ним совсем не хочется, и мне только и остаётся, как прятать смущённые взгляды и перестать пялиться на парня как на прокажённого.

Шторм прикуривает. Возвращает мне пачку с зажигалкой, и мы двигаемся дальше.

До машины мы так и не успеваем добраться, потому что громкие выстрелы эхом разлетаются по посёлку, будто фейерверки. Справа от нас лает собака, а следом ещё несколько животных подхватывают «перекличку».

Всего три выстрела.

Бам.

Тишина.

Бам. Бам.

Я замираю, и ужас проникает в мою кровь, распространяясь по телу и сковывая его. Выстрелы? Неужели, это Матвей?

— Это оттуда, где мы авто оставили, — тихо говорит Шторм. — Пошли…

Парень срывается с места и бежит, а я остаюсь в ступоре, как замерший кадр на фотографии. Тело не слушается меня, страх иголками вонзается в кожу, проникает в голову и шепчет, чтобы я бежала прочь отсюда, чтобы не ввязывалась в это дерьмо, которое происходит в центре посёлка.

Но Егор уже оказывается в сотне метров от меня, совершенно забывая о моём существовании или, может быть, думая, что я бегу прямо за ним, и я, собрав все силы, заставляю своё тело двигаться. Один шаг, второй, третий, перейти на бег.

Кто же там стрелял и, самое главное, в кого?

Не хочу этого знать. Не хочу…

БИ-2 — Лётчик

— С ним всё будет в порядке? — в очередной раз взволнованно спрашиваю я, семеня вслед за доктором.

Егора буквально недавно привезли в больницу и отправили на обследование. Предварительный диагноз: упал с кресла, ударился головой и потерял сознание, но я всё равно никак не могу успокоиться. Шторм ни разу за всё время, пока ездил в коляске, не падал. По крайне мере, мне он ничего про это не рассказывал. Ему всегда с лёгкостью удавалось перемещаться по квартире, по городу и даже в одиночестве принимать ванну. Не хочу этого признавать, но парень будто с самого рождения был инвалидом.

— Девушка, я в сотый раз вам повторяю, — сдержанно вздыхает врач. — Пока не придут результаты обследования, я ничего не могу утверждать. Давление у него в порядке, видимых признаков повреждений или каких-то серьёзных проблем нет. Скорее всего, парнишка просто по какой-то случайности вывалился из кресла и сильно ударился головой.

— Но Егор до сих пор не приходит в сознание! — не успокаиваюсь я.