Стальные небеса (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 93

Василина, узнав о том, что я научилась подпитываться от огня, и услышав мой пересказ истории Энтери о Седрике, проговорила:

— Я обязательно занесу это в свои записи, Марина. Но как же обидно, что мы собираем важнейшую информацию по крохам.

— Это лучше, чем ничего, — улыбнулась я.

— Да, будет что передать детям, — согласилась она. — Если мир не рухнет, конечно.

— Не рухнет, — сказала я уверенно. Разве мог он рухнуть, когда ко мне вернулся Люк?

Она засмеялась.

— Понимаю. Мне бы тоже все было нипочем, Мариш.

Поговорила и с отцом, и с Каролинкой — в ее случае о своих переживаниях и обидах болтала она, и это тоже помогло отвлечься. А остаток дня я провела со свекровью, Ритой и Бернардом. Мы вчетвером ждали Люка, говорили о нем, то и дело поворачиваясь к окнам, и в глазах каждого я видела тот же страх, что снедал сейчас меня, — что все это нереально, иллюзия, и мой муж не вернется.

Но Люк вернулся.

Он дернулся за моей спиной, сжал, тяжело дыша — и тут же расслабился, дыхание его выровнялось. Я заморгала часто-часто: в глазах расплывалось. Взяла его руку, на которой был надет брачный браслет, прижала к губам — от пальцев пахло табаком и озоном.

— Я люблю тебя, — прошептала в ладонь. — Люблю, люблю, люблю, Люк… люблю, люблю, люблю…

Люк снова пошевелился, что-то пробормотав хриплое и жаркое, и без лишних сантиментов умостил руку мне на грудь. Удовлетворенно хмыкнул и снова ровно задышал.

Я тихо засмеялась, изворачиваясь и кое-как натягивая на себя одеяло. Одного простого земного движения хватило, чтобы испарились все страхи, — и стоило закрыть глаза, как я тоже сладко и спокойно заснула.

Так хорошо мне давно не спалось. Я проснулась от шевеления за спиной, с наслаждением потянулась и повернулась на другой бок, не выбираясь из-под одеяла: вчера я не успела надеть сорочку и спала голышом. Было тепло, сонно и бесконечно легко. Лицо Люка оказалось очень близко: он смотрел на меня, голубоглазый, помятый, пятнистый и клочковатый, и кривил губы в улыбке, которую я обожала.

— Привет, — прошептала я, чувствуя, как сильнее стучит сердце. Потянулась, поцеловала его в нос, затем в губы. — Без тебя мне очень плохо спится, Люк.

— Я без тебя вообще умираю, — с хриплой иронией ответил он, и я не удержалась — тихо засмеялась, хотя сердце на мгновение сжало старым страхом.

— Как ты себя чувствуешь? — я потеребила ворот военной рубашки, которую не смогла расстегнуть вчера, погладила его по щеке.

— Живым. — Он поймал мои пальцы губами, зажмурился, и я чуть не расплакалась, разглядывая его блаженное выражение лица. — Боги, детка, как же я соскучился по этому.

— По чему, Люк? — спросила я сипло, незаметно вытирая повлажневшие глаза.

— По твоим рукам, Марина. И нежности, — он все еще жмурился и довольно поводил плечами от моих поглаживаний. — И тебе.

Я не выдержала — прижалась к его груди, тоже закрывая глаза.

— Ты только никогда больше не оставляй меня одну, — попросила я жалобно и едва слышно. — Я бываю невыносима, Люк… особенно когда мне больно, страшно и обидно. Чтобы я ни говорила, как бы ни вела себя, не уходи, прошу. Я попытаюсь, научусь… может, не сразу, иногда я просто не в состоянии остановить себя. Но я поняла, что когда бьешь того, кого любишь, рано или поздно попадаешь по себе…

— Детка, — сказал он хрипло мне в волосы, — прекрати. Когда ты такая виноватая, я пугаюсь больше, чем когда ты меня кусаешь. Тем более что виноват только я.

Я неуверенно улыбнулась, слушая, как стучит его сердце.

— Я тебя сильно потрепала, да?

— Угу, — усмехнулся он, согревая мою макушку теплом. — Но я наслаждался каждым моментом, Марина. Когда ты злишься, ты невероятно хороша.

Я фыркнула и легко прикусила ему кожу.

— И когда не злишься, тоже, — исправился Люк и отодвинулся, осматривая меня сверху донизу. И почти сразу замер.

Я захихикала — такой ошарашенный был у него вид.

— Что там, Люк? — заговорщически поинтересовалась я у его лба.

Он осторожно погладил мою грудь.

— Они увеличились, да, — подсказала я, улыбаясь. — Да я и сама могу увеличиться. У меня мама всегда полнела в беременность.

— Забавно будет посмотреть на тебя в теле. — Муж сполз вниз, вжался губами куда-то над соском и снова зажмурился. — Мне, признаться, нравился и предыдущий вариант. — Он помотал головой, с удовольствием коснулся груди языком и, потянувшись ко мне, пробормотал в губы: — Но и этот ничего. Пожалуй, при некоторых усилиях я привыкну и к нему.

Некоторое время мы увлеченно целовались, и плевать мне сейчас было на нечищенные зубы и нашу общую потрепанность. Все вставало на свои места, мы наконец-то были по-настоящему вместе и близки и доказывали это друг другу с такой жадностью, что не хватало дыхания.

— А ты не растерял навык, — прошептала я разнеженно, когда мы наконец-то оторвались друг от друга. Я лежала на спине, улыбаясь в потолок, а Люк, опираясь на локоть, вел пальцами по моей коже от шеи вниз. Снова замер.

— Заметно уже, — пробормотал, с опаской касаясь моего живота. Он выпирал хорошей такой дугой, и на фоне моей худобы казался Люку, наверное, просто огромным.

— Еще бы, — я не удержалась, снова поцеловала его куда дотянулась, куда-то в уголок губ, и погладила по пятнистому плечу. — Представляешь, каким он будет месяцам к шести? Или к концу беременности?

— С трудом, — признался он, с удовольствием провел пальцами по своему имени внизу моего живота и вдруг поспешно убрал руку.

— Кусается? — спросила я таинственным тоном.

— Нет, — пробормотал Люк нервно, — но я их чувствую.

— И что они делают? — я приподнялась, с завистью посмотрела вниз.

Муж опасливо положил ладонь обратно. Прикрыл глаза, хмурясь и морща лоб.

— Спят? — наконец проговорил он с сомнением.

— Ну вот и пусть спят, — прошептала я, прижимаясь к нему и снова целуя в сухие губы. — Или тебя это смущает, и мне готовиться к воздержанию еще на годик?

— Нет, моя психика не настолько ранима, — хрипло усмехнулся он, потираясь носом о мой нос. — А тебе хочется, Марина?

— Сейчас мне хочется только добраться до ванной, иначе я лопну, — призналась я с сожалением, и он засмеялся, тоже откинувшись на спину.

— Да и мне тоже бы надо. И поесть.

— Еда сейчас определенно лучше секса, — согласилась я с готовностью. С сожалением оторвалась от теплого мужа, сползла с кровати.

— Марина, — позвал он хрипло.

Я повернулась, и Люк, приподнявшись на локтях, оглядел меня с ног до головы.

— Ты очень красивая, — сказал он. Глаза его блестели. — Ты невозможно красивая, детка.

Сердце сжалось, и я забралась обратно на постель, подползла к нему на четвереньках и опять поцеловала в губы.

Он лежал, криво улыбаясь. Со смешком пощекотал снизу мой сосок.

Живой, очень живой.

— Я тоже тебя люблю, Люк, — ответила я, глотая слезы. — Я теперь немного плакса, но это ведь лучше, чем агрессивная, правда?

— Ничего, — пробормотал он, обнимая меня и прижимая к себе. — Какая угодно, Марина, главное, что со мной.

Когда я вышла в спальню, в кровати было пусто, а во второй ванной шумела вода. Я успела переодеться в домашнее платье, приказать Марии принести нам завтрак и вещи Люка из его старых покоев, а муж все не выходил. Заглянула к нему — в лицо пахнуло теплой влагой, а Люк нагим стоял у зеркала, вытирая голову.

Убрал полотенце — оказывается, он сбрил остатки волос на голове и клочки щетины на лице. Усмехнулся мне в зеркало.

— Теперь я выгляжу не так дико.

— Получше, — согласилась я, подходя и вставая рядом. Провела рукой по его влажной спине, поцеловала в плечо, разглядывая Люка в зеркале. Худощавый, жилистый. Длинное лицо, угловатость которого скрадывалась пятнами ожогов, светлые глаза, отсутствие ресниц, бровей и волос, большой нос с горбинкой.

— Сейчас очень заметно, что ты потомок Инлия, — проговорила я со смешком. — Почти одно лицо с Луциусом Инландером.