Пять кубков (ЛП) - Вольф Триша - Страница 34

Она облизывает губы.

– Хорошо, тогда. Договорились. Отпусти меня.

Она пытается освободиться, но я подхожу вплотную. Держу ее крепче.

– Но я хочу, – говорю я, нежно поглаживая ее скулу. – Сначала ты спасла меня, Портер, и я буду хотеть спасать тебя каждый день, начиная с этого момента. Мне нужно это, так что дай это мне. Я хочу быть твоим героем, каким ты являешься для меня. Пожалуйста, скажи мне, что ты будешь со мной.

Ее глаза мерцают, и когда она изо всех сил пытается сморгнуть влагу, ее дыхание становится неровным.

– Прекрати заставлять меня так сильно тебя любить. Я не знаю, выдержит ли это мое сердце.

Я улыбаюсь.

– Мне знакомо это чувство. – Я целую ее глубоко, боль в сердце ошеломляет, сокрушает. Я никогда не приму это как должное. Я никогда не пропущу тот день, когда скажу ей, как много она для меня значит.

Потеря и горе ломают вас, но они также прокладывают новый путь через боль, если вы позволите ему, тот, где вы цените каждый новый шанс любить снова.

Да, знаю. Я превратился в слюнтяя. Я могу даже быть немного подкаблучником. Но, черт возьми, это кажется правильным. Так же, как моя рука на бедре Портер, когда я поднимаюсь вверх.

– Я ощущаю сексуальное кружево на бедрах?

Ее улыбка, эта хитрая улыбка, которую я люблю, играет на ее губах.

Я застонал.

– Это оно. Давай отвезем тебя домой. Сейчас. – Может, я и бесхребетный мужчина, но я все еще мужчина. Я провожаю Портер до ее квартиры, злорадствуя, что на самом деле выиграл спор с ней, пока она не затыкает мне рот. 

Доктор Йен Уэст

Я включаю свет и бросаю ключи на стол, направляясь на кухню. Прежде чем я начну собираться, наливаю две порции бурбона в стакан. Мне это понадобится.

Стакан только достигает моих губ, когда жуткое чувство скользит по шее, заставляя волоски приподниматься. Это не то чувство, которое можно игнорировать. Тысячи лет инстинктов выживания обрушиваются одним ударом.

И тут я вижу его – серебряный кубок на барной стойке.

– Я надеялся, ты выберешь мой кубок. Но, думаю, тяга сильнее разума.

Я резко оборачиваюсь, и бурбон выплескивается мне на руку. В моей гребаной гостиной сидит мужчина.

– Кто вы, черт возьми, такой, и почему вы в моей квартире?

Он встает, затем медленно выходит на свет. Я узнаю его. Эндрю Смит. Учитель истории.

– Вы не должны быть здесь, – заявляю я. – Вы – член коллегии присяжных.

– Дело закрыто, – непринужденно отвечает он.

Я делаю большой глоток алкоголя, прежде чем поставить стакан на стол.

– У вас ровно пять секунд, чтобы рассказать, какого черта вы здесь делаете, а потом я вызываю копов. – Достаю свой телефон и держу его.

– У вас есть кое-что, что принадлежит мне. Время возвращать.

Я искоса смотрю на него, потом перевожу взгляд на серебряный кубок. Пол уходит из-под ног. Воздух покидает комнату, легкие на краткий миг лишаются кислорода, когда понимание обрушивается на меня.

Все эти движущиеся части... они сливаются в один грандиозный эпический финал.

Я двигаюсь влево, и теперь нас разделяет стол. Даю себе секунду подумать.

ДНК в мотеле. С самого начала дела я недоумевал, как это Шейвер допустил такую неосторожную ошибку. Ошибка новичка. Подберите достаточно синонимов, и мы получим новобранца… новичка… ученика.

Смит – учитель истории...

Ответ звенит в моей голове, словно колокол.

Учитель и ученик.

– Так кто ты? – спрашиваю я. – Мастер или ученик?

Улыбка приподнимает один уголок его губ, словно мой вопрос только слегка развеселил его.

– Вы провели свое исследование, но я не ожидал бы чего-то меньшего от великого доктора Уэста.

– Хорошо. Мастер, я полагаю. А теперь скажи, как, черт возьми, ты проник в моих присяжных?

– Ваших присяжных? – Усмехается он. – Самое большое заблуждение в том, что мы верим, что имеем над всем контроль.

Я. Я тот, кто ввел его в число присяжных. Я не видел того, что было прямо передо мной. Он манипулировал на предварительном опросе присяжных, но я тот, кто должен был видеть насквозь. Я этого не сделал, и он проскользнул мимо нас, а все потому, что я хотел старшину, которого я мог легко прочитать.

Он обставил меня.

И я ему позволил.

В связи с этим возникает вопрос.

– Если Шейвер – твой ученик или… лакей? – Я с издевкой мотаю головой. Какая у него кнопка? – Тогда почему ты не убедил присяжных признать Шейвера невиновным? Я имею в виду, что именно поэтому ты был там. Чтобы убедиться, что судебный процесс прошел по-вашему, а не по-моему, верно?

Кукловод, которому нужно контролировать всех и вся. Я должен был видеть его насквозь – я должен был видеть, что ему чего-то не хватает.

Смит был среднего роста. Короткие каштановые волосы. Обычный и непритязательный. Этот человек может затеряться в толпе. Упущенным. Теперь это так очевидно, но разве не всегда так и происходит? Когда ответ дают позже? Когда мы так чертовски опоздали?

Оглядываясь назад, я был занят Портер. Влюбляясь в нее... спасая ее.

Этот человек нашел мою слабость в первый же день.

Он взмахивает рукой над столом, приглашая присесть. Дерзкий.

– Спасибо. Я постою.

Он пожимает плечами и выдвигает стул, чтобы сесть. Он складывает руки на столе, устраиваясь поудобнее. Я нисколько не беспокоюсь о том, что буду делать.

– Шейвер должен был быть ответом. Я начал... уставать. Казалось, что найти ученика – это решение проблемы.

– Это сказали твои карты? – Я пытаюсь проанализировать, насколько бредит этот человек и, следовательно, насколько опасен. Дверь в нескольких футах, но я не могу уйти. Мы оба это знаем. У него есть ответы. Но более того, я не могу оставить еще одну угрозу Портер.

– Да, – отвечает он. – Карты указали мне на Шейвера. Но настоящая причина, по которой я выбрал его, открылась только после того, как он попался на своей небрежной работе. Карты никогда не ошибаются. Но иногда они могут быть загадочными. Однако у меня огромное терпение.

Сыграй на его заблуждении. Пусть он дальше говорит спокойно. Я пытаюсь оценить его и ситуацию... но мой разум перегружен. Единственное, главное, что я хочу сделать, – это обхватить руками его шею и положить конец шансу, что он когда-нибудь приблизится к моей любимой женщине.

– Это был ты. Ты похитил Портер, – говорю я, когда до меня доходит. – Ты извращенный ублюдок. Ты наблюдал за нами, затем ждал, как трус, когда я уйду. Затем похитил ее.

Он цыкает.

– Вы забегаете вперед, доктор Уэст. Мы к этому еще вернемся. Мне нужно, чтобы вы сначала поняли кое-что жизненно важное.

Мои плечи напрягаются.

– Что... Смит? Думаю, это не твое настоящее имя?

– Для вас настоящее. Но это не важно. Что вам нужно понять, так это то, что Шейвер не был ответом. Вы были. Человек в плаще. – Удар. – Шейвер привел меня к вам, и я простил ему его утомительные промахи. До тех пор, пока он не перестал быть полезным.

Шейвер смог бы подать апелляцию и попытаться заключить сделку, если были бы доказательства того, что к убийствам причастен другой убийца. Этот человек – Смит – позаботился о том, чтобы этого не случилось.

Внезапно мне показалось, что карта, которую я ношу в кармане, может прожечь дыру в моей коже.

Смит изучает меня, склонив голову набок.

– Полагаю, моя карта у вас?

Я молчу.

Он понимающе улыбается.

– Конечно, она у вас. Это ваш трофей, доктор Уэст. Убийцы хранят их, чтобы вернуть драгоценные воспоминания о своих жертвах.

– Я не убийца, ты, чокнутый ублюдок. И сейчас, поскольку тут ничего не происходит, я сделаю звонок.

– Нет, не сделаете. Потому что у меня есть кое-что еще более ценное для вас. – Он запускает руку в карман, и я напрягаюсь... жду... пока не замечаю уголок белого конверта. – Человек, которого вы ищите, который похитил Портер, Грегори Миллер.