Подарок (СИ) - Снегирева Ирина "Ири.С" - Страница 38

— Сейчас, — засуетилась Лена, в душе ощутив волну благодарности к этому мужчине. Ведь даже по прошествии нескольких лет после смерти матери, она очень скучала по ней.

Но было бы ошибочно считать, что после этих недолгих нежных порывов Никита Никонов стал бы себя на людях вести так же внимательно, как и наедине. Ничего подобного. Как нарочно, едва Елена поставила тарелку в микроволновку, на кухне оказался вернувшийся домой Дима и от непринужденной обстановки не осталось ни следа.

— Привет всем! — протрубил старший из братьев, — чем вы тут без меня занимаетесь?

— Тебя ждем, — отозвался Никита веселым голосом. Но было в нем что-то такое, совсем непохожее на прежнего мужчину. Словно человек зашел за стеклянную дверь. И вроде бы мы его видим, он все тот же… А все же стекло существует и не дает воспринимать его таким, как минуту назад.

— У нас сегодня очередные разборки? Мать сильно шумела? — поинтересовался Димон, наблюдая за девушкой. — Наверное из-за своей побрякушки?

— Угу, — кивнул Ник, — как обычно.

— Да уж. А что отец?

— Ничего нового, — отозвался Никита, все как обычно. — Ты где ночевал? У Милы?

Взгляд, брошенный Димоном на неё, Лена не могла расшифровать, да и не пыталась. Она просто не понимала, зачем при ней вести "мужские" разговоры. И Никита… в этот момент он был каким-то странным!

Не желая продолжать учувствовать в этой беседе, Елена извинилась и направилась к себе. Она решила посмотреть телевизор и "насладиться" красотами южных морей. Алена заметила реакцию Никиты по отношению к ней при появлении Дмитрия на кухне. Отметила для себя и те моменты, когда она оказывалась наедине с Ником, как её сердце согревалось теплом, тянулось к нему и это беспокоило. Но чем больше она думала об их с Никоновым отношениях, тем больше понимала — они разные. Впрочем, это было ясно изначально. Разные взгляды, разные миры. Да и уровень жизни, окружение и интересы — тоже разные. Осознавать это было довольно болезненно и неприятно.

Мысли об этом не давали покоя и немного спустя, когда повторно измеряла давление и укол Михаилу Алексеевичу. И когда Никита заглянул, чтобы позвать ее на массаж. Помнила об этом и вечером, когда оба брата Никонова резвились в бассейне, а она наблюдала за ними, не принимая участия в игрищах, а только плавала в стороне.

Все её чувства кричали о том, что это все настоящее. И, вместе с тем, инстинкт самосохранения просто вопил об опасности и нереальности происходящего. Вся эта история с украшением, результатом которой явилось её пробуждающееся чувство к младшему Никонову… Наверное, этого не должно было случиться, и было неправильно. Даже внутреннее "я" девушки, соглашались с инстинктом, и тоже трубило об опасности…

Но Елена для себя решила, что пусть все идет своим чередом. Как теперь принято говорить, секс им обоим был полезен "для здоровья". Она мысленно усмехнулась, подумав об этой стороне их с Ником отношений — "секс и ничего личного"! С одной стороны ей казалось, что Никите действительно нравится проводить с ней ночи. И дело даже не в его физической ограниченности движений и как их следствие — слишком узкий круг его общения. А с другой… С другой было что-то такое… С ней он менялся, становился другим. Не тем чужим и отстраненным пациентом, каких у Лены были сотни. Он был другим, она чувствовала это всей своей женской сущностью!

"Дурочка наивная, мужчины всегда так. Поматросят и бросят", — добавил язвительный внутренний голосок, разбавив приятное тепло в сердце. Ну, конечно же, не она первая, не она последняя. "Уж лучше пусть все идет своим чередом. И на короткое мгновение да помечтаю, что он мой!", — подумала девушка, ныряя в воду, чтобы хоть немного позабыть все эти непонятные страдания по Никите Никонову.

Искупавшись, Лена подплыла к лесенке, выбралась наружу и, подхватив свои вещи, направилась в комнату. Она не стала оборачиваться, чтобы убедиться, смотрят ли братья ей вслед. По крайней мере разговор и смех между ними затихли. Сегодня для подстраховки рядом с Никитой был Дмитрий. И наблюдая за этой парочкой, Лебедевой иногда даже казалось, что она здесь лишняя и совсем не нужная. Словно и не было у Никиты никаких переломов и многомесячного ограничения в движении. С одной стороны это радовало, а с другой…. не важно. Ее главная задача, чтобы Никита снова начал ходить, как и прежде. А остальное — это ее личное горе…

Она ушла, оставив братьев вдвоем. Помня о том, как болезненно реагирует Ник, помогать ему вылезать из воды, для неё сейчас означало бы унизить его. А этого Елена позволить себе не могла. К тому же там был Димон. Плюс, а это было немаловажным — он уже мог стоять на своих ногах. Значит, все остальное — всего лишь вопрос времени.

Этой ночью он снова был у неё. И Алёна, засыпая на плече Никиты, попросила его уйти под утро, как всегда. Проснулась она от звонка будильника на телефоне. Нажав "отбой", девушка осмотрелась, привычно обняв подушку, на которой спал мужчина.

"Как хорошо, что сегодня моя смена", — подумала она, прикрывая глаза. Голову срочно надо было чем-то занять. А там, в больнице, она могла отвлечься от всех этих мыслей, занимаясь нелегкой работой.

Каждое утро для Никиты Никонова начиналось одинаково. Ранний подъем, небольшая зарядка, завтрак в кругу семьи. Плюс в эту компанию теперь добавилась еще и Алёна. Затем Ник удалялся к себе в кабинет, не желая наблюдать, как все разъезжаются по делам, а он один, как бездельник, остается дома. Конечно, бездельником его можно было назвать с большой натяжкой. В своем кабинете Никита трудился над очередным проектом. А то и просто выстраивал какой-нибудь дом в одной из программ, делал планировку, оснащал все полностью от "А" до "Я"… и удалял, чтобы через какое-нибудь время попытаться воссоздать все заново, но уже с очередными изменениями.

А затем, как по расписанию, он подъезжал к мольберту, чтобы приняться за наброски. В последнее время темой всех рисунков была она- Алёнка. Сколько раз он любовался ею спящей, мысленно прикидывая, как бы он перенёс это на бумагу. Какие бы краски предпочел, чтобы придать лицу Лены нежный румянец или лёгкий загар…

После проведенной "сидячей" работы непременно оправлялся в тренажерный зал, где позволял себе тренироваться по-настоящему… стоя на обеих ногах. Пусть неуверенно, пусть с болью, пусть поначалу совсем не долго. Пусть иной раз казалось, что ноги подогнутся, как спички, прежде чем он сумеет сделать хоть шаг-другой. Но все получалось с придуманной той или иной причиной "почему он должен снова научиться ходить". Даже врач, довольно известный хирург, навещавший своего пациента регулярно, не удивился, увидев Никонова на ногах:

— Давно было пора, молодой человек. У вас для возвращения к нормальной жизни есть все предпосылки. Вот увидите, будете еще на машине ездить! Помяните моё слово! Но прошу Вас, прекратите гонять. Жизнь одна, — последнюю фразу доктор настойчиво повторял из раза в раз.

— Доктор, я все уже понял и осознал, — как всегда соглашался Никитос. Ведь кому, как не ему говорить об этом.

— И прочее физиотерапевтическое лечение, надеюсь, Вы его не забросили? Массаж обязательно, непременно кальций и все остальное, согласно вот этому списку, — бумажка со ставшим за это время уже знакомым почерком тут же оказалась в руках пациента. — И жду Вас, как всегда, через две недели на очередной осмотр. Надеюсь, что нагрузки вы все-таки используете обдуманные, а не те, о которых рассказывали ранее?

— Нет-нет, все под контролем, — заверил доктора Никита. А перед его глазами тут же встало сосредоточенное лицо Алёны в тот момент, когда она занималась массажем. А еще, когда её светлые, сновно льняные волосы свешивались над ним. И нестерпимо хотелось прикоснуться к ним, очень. Впрочем, никогда в этой просьбе он себе не отказывал. Но все заканчивалось в самом скромном случае — невинным поцелуем. Да… эти "нагрузки" он бы даже увеличил…