Подарок (СИ) - Снегирева Ирина "Ири.С" - Страница 48

— Это подарок, тебе, — попытался он донести до неё какую-то свою мысль, но Лена не хотела его слушать.

Она просто направилась в ванную комнату со словами:

— Никит, будь добр, забери его с собой. И..иди, пожалуйста, к себе. Уже пора. А мне завтра на работу.

Дверь в ванную комнату закрылась. Елена, включив воду, уставилась в зеркало, наблюдая, как по лицу одна за другой катятся слёзы. Что происходит? Когда она стала похожа на размазню? И этот браслет… Ей, конечно же такой самой не купить. Её витая цепочка на руке выглядит несколько проще. Но подарок после секса расценить по-другому она просто не могла. А тут еще тот кулон, из-за которого она здесь.

Елена слышала, когда Никита покинул ее комнату и только после этого вышла из ванной. От слез болела голова и даже нос распух. А еще спать не хотелось. Сон прошел вместе со слезами. И, провозившись в кровати какое-то время, Лена встала, оделась и направилась на кухню. Срочно захотелось съесть кусочек сыра или выпить хотя бы стаканчик молока. Обычно Лебедева подобных желаний не испытывала, ну разве что на ночной смене, чтобы не уснуть. А тут… Не иначе эта ссора с Никитой так повлияла на её аппетит. Правду народ говорит — стресс нужно заедать или запивать…

Включив на кухне свет, Лена уверенно открыла дверцу холодильника и потянулась за бутылкой с молоком, задев рукой баночку с вареньем. Звон был не сильным, но девушка поморщилась. Все-таки ночью звуки кажутся нам гораздо громче, чем днем. Достав его, она налила молоко в стакан и, усевшись на стул с ногами, уставилась в окно. За стеклом темнела ночь. Из головы никак не шел поступок Никиты, но разбираться в его мотивах не было никакого желания. Неизвестно, к чему приведут ее все эти поиски смысла в поступке мужчины…

Она глотнула еще молока, почувствовав странное удовлетворение, как будто она об этом всю жизнь мечтала и именно этого ей не хватало. И, словно страждущий от жажды, с жадностью припала к стакану, выпив почти все до дна. Какая-то усталость внезапно навалилась, рука дрогнула… и раздался звон разбитого стекла.

"На счастье", — подумалось девушке. Она проворно спрыгнула со стула и принялась собирать осколки с пола в мусорное ведро. Она почти уже все убрала, как раздались шаги по коридору и, стоило двери на кухню отвориться, как показалась тетка Зинаида в пёстром халате, из-под которого торчал подол ночной сорочки.

— А я-то думаю, кто тут без меня шумит, — произнесла она, придирчиво осматривая "следы преступления" Алёны.

— Это я, теть Зин, — извиняющимся тоном произнесла Лена, — молока что-то захотелось. И вот, — она развела руками, показывая и на мусорное ведро, в котором виднелись осколки и на пол, который уже практически домыла.

— Понятно, — кивнула женщина и тут же совершенно не в тему произнесла, — что, достали тебя эти шалопаи своими штучками?

— Да так… — призналась она, не зная, что именно известно женщине. Поэтому ответила размыто, не желая жаловаться.

— А ты, Леночка, — женщина как-то по-матерински, по-доброму взглянула на девушку и присела на ближайший к ней стул, — не принимай все близко к сердцу. Они ведь почти все время без матери росли. Вместо того, чтобы мальчишками заниматься, она весь свой пыл на скандалы перевела.

— Как это? — удивилась Лебедева, — ведь это их мать недавно приезжала и шумела здесь?

— Юлька-то? — усмехнулась Зинаида, — да какая она мать! По модным салонам бегала, да по магазинам скакала. И если уж на то пошло, то сыновей в кулаке держать нужно, а ей было не до них. Если только на словах другим рассказать как надо воспитывать, так тут она точно мастер! — с какой-то обидой вырвалось у женщины. И Лена совершенно точно была поняла, что кухарка принимает проблемы Никоновых, как свои собственные.

— А отец?

— Миша над сыновьями трясется, да только он вечно весь в делах да работе, голову не подымает, чтобы детям было все лучшее. Я иной раз им скажу — слушают. Но опять же, кто я им — не мать и не отец. И это хорошо, что ты их теперь воспитываешь, а они прислушиваются. Для них это все только на пользу.

От услышанного Елена уткнулась в пол, делая вид, что вытирает уже и без того чистую поверхность. Неужели и пожилая женщина в курсе той неудачной шутки, что провернули Димон с Никитосом?

— Ну ладно, доделывай да ложись, встаешь-то ты рано, — произнесла тетка Зинаида и ушла отдыхать. У Елены уже всё было сделано, поэтому она тоже почти сразу направилась к себе, спать.

Наверное, это была какая-то неправильная ночь, потому что ей снились объятия Никиты. Как он по-хозяйски прижимал Алёну к себе и шептал ей, целуя, на ухо:

— Спи, моя Несмеяна.

И где-то там, на задворках сознания, промелькнула мысль, что это не про неё, ну не ревёт Лена день и ночь. Да и он не тот сказочный персонаж. Но сон уже крепко сковал её разум, заставив раствориться в мире Морфея.

А утром, разбуженная вредным звонком будильника, Елена подскочила на своей кровати и, ничего не понимая, уставилась на лист бумаги, лежащий на соседней измятой подушке. На рисунке она с удивлением узнала себя, родимую, на руке которой был нарисован тот самый браслет. Посмотрев на свою руку, она увидела… его же, тот самый злополучный браслет. И еще записка: "Вернёшь, когда поймешь, что я тебе больше не нужен".

Она сидела ошарашенная и этими словами, и рисунком, который мог так достоверно изобразить только очень талантливый художник. От неё — нарисованной шло такое тепло, что сердце сжималось от нежности. Наверное, она очень обидела Никиту…

Но время не ждет и Лена, наспех умывшись и приведя себя в порядок, направилась завтракать. Там уже вовсю суетилась тетка Зинаида, а семейство Никоновых восседало за столом в полном составе.

— Доброе утро, — поздоровалась Лена, посмотрев на всех по очереди. Перед нею снова стоял вопрос о том, где она сядет, но сердце подсказало — нужно рядом с Ником. Она не видела блеска в его глазах, когда Никита посмотрел на браслет, выглядывающий из-под длинного рукава. Но поняла, что он в курсе, что она не сняла его, а значит пока не собирается его возвращать. Кроме того у Лены возникло просто необыкновенно сильное желание взять Ника за руку и сжать её, вот просто так, ничего не говоря. Однако она сдержала свои внутренние порывы. Не при людях.

— Ну что, поехали, подброшу тебя до работы! — бодро предложил Димон, едва Елена поставила свою тарелку в раковину.

Неловкость — это именно то чувство, что внезапно испытала Алена. И вроде бы не было тут ничего такого в его предложении, но… Она успела заметить, как напрягся Никита и спрятал сжавшийся кулак под стол. А перемирие с ним было дорого Лене.

— Ты забыл, куда я тебя с самого утра отправил? Давай поторапливайся, — подал голос Михаил Алексеевич, тем самым придя на помощь девушке, словно подслушал её мысли. — А Алёну я сам захвачу.

— Спасибо, — совершенно искренне улыбнулась Лебедева, — ну что, я пошла собираться?

— Иди, через десять минут выезжаем, — Никонов как всегда был чёток.

На работе Леночка крутилась, как белка в колесе, радуясь, что что скоро домой. Прошло уже несколько дней с того самого момента, когда Ник надел ей браслет. Они помирились и все ночи на пролет Никита проводил в ее комнате. Уже потом они много разговаривали, и он совершенно искренне признался, что вначале даже не понял, чем мог так еще ее обидеть. И уж ничего такого, что взбрело ей в голову, тем более не имел в виду. И только благодаря его упорной настойчивости он не замкнулся, а вернулся и сделал так, как и хотел.

Елена выглянула в окно — на стоянку как раз выруливал внедорожник Никонова-старшего. И вроде бы пора к такому привыкнуть, но… было как-то неудобно. Словно это часть чужой жизни, не её. Но то ли сказывалась усталость, то ли то самое злополучное украшение, которое так пока и не нашлось. Если честно признаться самой себе она уже ждала и гадала кто на этот раз за ней заедет. И дело было не в том, что ей лень было доехать самой городским транспортом. Просто она чувствовала искреннюю заботу со стороны семейства Никоновых в этом вопросе.