Покровы иллюзий (СИ) - Алиев Максим Арастунович - Страница 1

Ана Ли аккуратно облокотилась на краешек стола. Её сегодняшний собеседник мгновенно мазнул взглядом по декольте. На вечер женщина выбрала золотистое платье, выгодно подчёркивавшее грудь и оставлявшее почти обнажёнными живот и спину. Их закрывала полупрозрачная сетка с жёлтыми топазами. Всё это было очень красиво и несколько неудобно. Особенно жёсткий лиф, так выигрышно демонстрирующий грудь.

Мужчина скупо улыбнулся, приподнимая высокий фужер. Предупредительный слуга тут же наполнил его ярко-зелёным игристым вином.

— Ана, тебе нравится здесь?

Через узкое, гладко выбритое лицо клиента тянулся длинный, едва заметный шрам, начинавшийся в коротких чёрных волосах, рассекавший левую бровь, нос и губы.

— Восхитительное место, — так же скупо улыбнулась она, одновременно откидываясь на спинку стула и поднимая свой пузатый, широкий бокал.

Второй слуга чуть подался вперёд. В его руках играла гранями бутылка настоящего имперского коньяка.

«Им бы космические корабли заправлять», — подумала Ана, вдыхая мягкий и терпкий аромат. Пить этот дистиллят она не хотела, но настроение женщины не дотягивало даже до «нормального», куда уж там «рабочему».

Коньяк тепло светился, словно требуя его попробовать. Ана поразмышляла секунду и аккуратно пригубила напиток. Тысячи оттенков вкуса наполнили её рот, устремившись по пищеводу в желудок, а умный имплант уже разложил жидкость на составляющие и спешно выводил их список на виртуальный экран.

— Сегодня здесь выступает планет-солист театра Тарроского, — голосом, наполненным значимостью, произнёс клиент.

Ана Ли отвлеклась от любования списком афродизиаков, замешанных в коньяке, и неторопливо повернула голову в сторону сцены. Остальные посетители зала «Элит» скрывались за голограммами в своих нишах. Десять столиков вокруг пьедестала для исполнителей. Приглушённый, почти интимный свет и неброские тона драгоценных металлов и дерева. Столб света, в котором должен был появиться исполнитель, пока что пустовал.

— Не уверена, что мы дождёмся его появления, — многообещающе улыбнулась женщина.

Имплант в желудке закончил анализ препаратов, которые она приняла, и одобрительно сигналил: «Можно пить». Даже наркотики оказались высшего качества. В смеси с алкоголем они будут нежно стимулировать нервные центры, повышая градус желания и распаляя страсть.

— Тебе явно нужно ещё немного коньяка, чтобы войти в настроение, — проницательно заметил клиент.

— А как же: «Идеальной можно назвать ту женщину, чьим сопротивлением можно пренебречь?» — Ана сделала новый глоток.

— На моей планете в моде ретроджентльменство. Подобные звериные позывы не принимаются нашим обществом. У нас в чести другая поговорка: «Кто женщину ужинает, тот её и танцует».

В чём было системное отличие между двумя одинаково собственническими позициями, женщина не видела, да и не хотела искать. Специалисту эскорт-услуг платят за другое. И оплата сегодняшнего вечера проходила по статье: «богачу нужна женщина на культурный вечер и бескультурную ночь».

Ану Ли это устраивало. Препараты туманили разум, разгоняли кровь и разогревали тело, делая его податливым. Захотелось сделать подростковую глупость и подразнить клиента ступнёй. Но страсть, переходящая в похоть — это для дешёвых шлюх с подземных уровней города.

Она чуть развела ноги, чтобы снизить давление на самые чувствительные точки в паху, и наклонилась вперёд. Её крупная грудь напряглась, где-то совсем глубоко в душе Ана хотела бы сказать: «набухла». Если бы не соответствующие модификации тела, женщина давно бы потеряла стыд и не просто отдалась на этом столе, а сама бы взяла всё, чего жаждала.

— «Ужинать» предполагает накачивание наркотиками? — с придыханием спросила Ана.

— Конечно, — ответил он с улыбкой. — Это традиция, устоявшаяся веками. Она восходит к докосмической эпохе! Правда в то время, никто бы не смог вести связную беседу, приняв столько… препарата.

— О, не стесняйся, у меня несколько средне-технических образований. Я почти профессионально могу поговорить о химии, анатомии и хирургии, — Ли теряла контроль над языком. — И вот что я тебе скажу: если этот шрам не косметический, то тебе засадили в голову что-то длинное и острое.

Клиент провёл пальцами по лицу.

— Это память о молодости. У тебя же есть подобные напоминания?

— Конечно, — она с трудом удержалась от пьяной ухмылки. — Целых четыре. Хочешь, покажу?

Несколько секунд висела тишина. Мужчина скользил по собеседнице взглядом, словно размышляя.

— Пока не время. Ещё не подали горячее, а мы не танцевали. Вечер только начался.

— Как скажешь, — Ана закрыла глаза, преодолевая наркотическое опьянение.

Нужные импланты включились, очищая кровь. Возбуждение спадало медленнее, чем наступило, оставляя после себя приятную негу. Когда Ана почувствовала, что снова может поддерживать беседу, она открыла глаза и посмотрела на клиента.

— Кое-где после этого мы можем считаться мужем и женой, не взирая на договор эскорта.

— Причудливы обычаи и законы человеческие. Мне доводилось бывать в таких мирах, где даже зачатие ребёнка не повод для знакомства.

— А разве так не везде? — они тихо посмеялись.

Клиент оказался философом и романтиком. Такие редкие птицы нечасто пользовались услугами Аны. Обманчивый флёр богатого чудака сопровождал каждый жест мужчины. Выверенный, механически точный жест. С причёской потрудился стилист, но даже он не смог ничего сделать с классической офицерской стрижкой. А этот извечный штамп про холодные серые озёра глаз, который словно поселился в художественной литературе, прекрасно подходил мужчине.

Слуги начали сервировать ужин. Ароматное филе глубоководного кита, запечённое в специях, зелени и яйце. Ана глубоко вдохнула, наслаждаясь запахом. Блюдо стоило столько же, сколько её контракт, и ещё чуть-чуть сверху.

— Десерт от шефа.

С этими словами третий слуга водрузил на стол блюдо с традиционным угощением. Две резные лакированные шкатулки, наполненные охлаждённым кремом. Сладкий и лёгкий, он считался обязательным украшением стола для ужина перед отправкой в глубокий космос. Где-то в глубине души Ли заныла растоптанная мечта о звёздах и путешествиях. Ей вторила вечно тлеющая ненависть к выполняемой работе.

— Крем для ночи, — подмигнул клиент, захлопывая крышки шкатулок. — Мы найдём применение этому десерту.

— Не сомневаюсь, — Ана облизнула губы самым эротичным, почти похабным образом.

— Но сначала — ужин.

Слуги безмолвно исчезли, и на некоторое время мужчина и женщина замолчали, отдавая должное мастерству шеф-повара ресторана. Мясо таяло во рту, оставляя после себя лёгкую кислинку, раскрывавшуюся сладким послевкусием. На несколько драгоценных минут женщина позволила себе забыть обо всём. Сделать паузу. Словно дорогие удовольствия могли примирить её с реальностью.

Ночь могла оказаться ужасной. У клиента могли быть замашки конченного садиста. Ана могла умереть, и в свидетельстве о смерти написали бы: «производственная травма». Эти мысли напомнили женщине, почему в эскорте не работают люди без модификаций. Все эти примы и солисты, гордящиеся своими достижениями и «чистым, неиспорченным телом» не выдержали бы и дня.

Ли улыбнулась. Год назад улучшенные лёгкие, мышцы шеи и позвоночник помогли пережить милого блондинистого пухляша, оплативший и вечер, и ночь. Извращенец без затей вздёрнул её на виселице. Самой настоящей, из дерева. И она просто болталась в воздухе, сучила ногами и изображала агонию, пока клиент самоудовлетворялся.

— Что-то смешное? — спросил мужчина.

— Нет, просто размышляю о месте кибернетических и биологических модификаций в обществе и его слоях.

Над столом повисла тишина.

— И к чему пришла? — собеседник отложил приборы и заинтересовано посмотрел на Ану.