Варвар для Варвары (СИ) - Соловьева Елена - Страница 48

— Та коробочка, которую ты вручил жрецам, — напомнила я.

И не поддалась искушению расцеловать этого безумно привлекательного и обаятельного притворщика. Сложила руки на животе, не позволяя им совершить глупость. Как бы мне ни хотелось, обнимашки пришлось отложить. Когда еще мне выпадет шанс разузнать подробности из прошлого моего мужа.

Фил с минуту побурчал, попыхтел, но все же выполнил обещание. Вот неправильно меня в детстве воспитывали. На самом деле, если хочешь чего-то добиться от мужчины, не нужно говорить ему «пожалуйста». Минет — вот настоящее «волшебное» слово, при одном упоминании о нем любой представитель сильного пола дает слабинку.

— Эта вещь досталась мне от отца, — преодолевая сомнения, начал Фил, — … он был жрецом.

Вот тут моя челюсть так резко отпала, что мне пришлось поддерживать ее ладонью. Так вот отчего у моего муженька светлые волосы, правильная речь и знания, недоступные простым дикарям. Осталось выяснить, почему он стал охотником, вместо того, чтобы восседать на золоченом троне и повелевать другими варварами.

— Дай угадаю, — парировала я, не дожидаясь, пока Фил продолжит, — твой отец выгнал тебя из дома после ссоры? Или же ты сбежал сам?

Фил накрыл мой рот ладонью, предупреждая новые вопросы.

— Не спеши с выводами. Все не совсем так, — он вымученно улыбнулся и продолжил: — Мой отец был хорошим жрецом, справедливым. Но его погубила тяга к открытиям. Он считал, будто сможет преодолеть великую стену и открыть врата в другой мир. Считал себя избранным. Но Калки не прощает своеволия, она не позволила моему отцу нарушить границы Капулы и сожрала его.

Я заерзала на постели так, будто меня таракан за зад укусил. Хотелось немедленно вылить на муженька море полезной информации, вот лишь бы это море не затопило границы взаимного доверия. Пришлось вновь заткнуть рот своей буйнопомешанной внутренней дикарке и действовать осторожно.

— А ты уверен, что твой отец погиб? — спросила я Фила. — Что, если ему удалось-таки пройти в другой мир? Мой мир…

Фил побледнел и сжал зубы. Недобрый знак. Ох, какой недобрый. Неужели опять рассердился?

— Другие жрецы стали свидетелями гибели моего отца. Они хотели его остановить, но было слишком поздно.

Та-а-ак, наличие свидетелей многое меняло. Но можно ли верить этим «темным лошадкам» с белыми гривами? И если отец Фила погиб, то кто из местных сумел пробраться в мой мир?

— Ты уверен, что жрецы не лгут? — уточнила я.

— К сожалению… — пробормотал Фил. — Они принесли тело моего отца назад, в Капулу. Моя мать участвовала в похоронах и долго плакала над погребальным костром.

— А она опознала тело? — во мне проснулся частный детектив.

— Послушай! — Фил злился все сильнее. Ему определенно не нравилась тема разговора. — Я рассказал тебе достаточно, перестань, наконец, копаться в моем прошлом. Поступок отца принес много страданий мне и моей матери, сделал нас изгоями.

— Но почему?.. — мое любопытство, как всегда, пересилило чувство самосохранения. — Ведь твой отец наверняка преследовал благую цель и хотел помочь всем жителям Капулы. Он настоящий герой, и ты должен им гордиться…

Горькая усмешка тронула губы моего мужа.

— Герой, говоришь?.. — голос его звучал глухо, словно доносился из самых глубин подсознания. — Жрецы признали его предателем, выгнали мою беременную мать из гарема. Если бы не ее знания травницы и крепкое здоровье — мы бы оба погибли от голода и холода.

Ох уж эти детские обиды, они, как незаживающие на теле раны, стоит чуть ковырнуть — и они вновь кровоточат. Мне было до слез жалко Фила и его мать, но все же… разумом я понимала, почему отец мужа решился на такой поступок.

— Он был таким же бунтарем, как и ты, — я ласково обняла мужа за шею и притянула к себе. Погладила по голове, как ребенка. — У первооткрывателей всегда два пути: или их признают гениями, или глупцами. Но я уверена, что твой отец — хороший человек, он любил вас с матерью. И старался для вас и для всех жителей Капулы. Ты ведь тоже понимаешь, что без существенных изменений жизнь в вашем мире вскоре угаснет?

Фил кивнул и уткнулся носом в мою «пятерку». Все мужчины — большие дети, ничто их не успокаивает так, как пышная женская грудь.

— Прости, но мне все еще трудно говорить об отце, — признался муж. — Даже с матерью мы редко обсуждаем эту тему. Не дави на меня, ладно?

— Как скажешь, — сдалась я.

Разве можно обижаться на Фила, когда он так искренен. Наконец-то лед непонимания тронулся, и наши с ним отношения стали настоящими, искренними. А там, глядишь, и до большой и чистой любви дойдет. Хм, не очень чистой… но определенно большой!

Фил улыбнулся (наверняка моей покорности, он же не знал, что это лишь видимость, и при первом же удобном случае я вновь подступлю к нему с расспросами). Взял мою ладонь и поднес к своим губам. Перевернул запястьем вверх. Я-то подумала, будто он собирается целовать. Но нет, он укусил, варвар эдакий.

— Ты что?! — я отдернула руку. — Зачем ты это сделал?

— Разве ты не знаешь? — Фил выглядел озадаченным.

Я потерла место укуса и поморщилась: цапнул порядочно, до крови.

— Даже не представляю. Вот уж не думала, что в тебе дремлют садистские наклонности.

Вновь услышав от меня незнакомое слово, Фил нахмурился. Что-то покумекал в своем диком мозгу и выдал:

— Нет, садить мы ничего не будем. Я же охотник. Хотя, если тебе очень хочется, можешь выращивать целебные и пряные травы возле дома. И хозяйству польза, и тебе не скучно.

Я глянула на него недовольно: опять он за свое. Нет, он не садист, определенно. Маньяк-домохозяин с замашками домината, вот он кто!

— Так для чего укус? — мне не впервой пришлось проявить настойчивость.

— Ты, правда, не знаешь? — призадумался Фил.

— Нет! — рявкнула я резче, чем собиралась. — Говори скорее, пока не рассердилась и не покусала в ответ.

Я многозначительно откинула шкуру и обвела глазами его тело, словно примеряясь. Что и говорить, пару сладких местечек выбрала. Не только для укусов.

Фил вздохнул и закатил глаза. Голосом строгого преподавателя на экзамене принялся вдалбливать неумехе мне простые истины варварского мира:

— Кусая жену в левое запястье, муж тем самым подтверждает, что сделал правильный выбор. Если со мной случится несчастье и тебе придется вновь выбирать мужа — такая метка возвысит тебя в глазах других мужчин. И даст право претендовать на лучшего мужа.

Да, что ни день, то открытия. Я набрала полную грудь воздуха и на секунду словно обмерла. Конечно же, приятно услышать от своего мужчины такое признание в любви. Пусть и варварское. И получить местный аналог обручального кольца с бриллиантом, который, при случае, можно загнать в ломбард.

Но упоминание Фила о его сложной работе убило первое восхитительное откровение.

— Пожалуйста, не говори так, — едва не плача, попросила я мужа. Обняла его и прижалась тесно-тесно.

Он коснулся губами моей щеки и проговорил, глядя прямо в глаза:

— Опасность всегда ходит за нами по пятам. Но я обещаю, что буду беречь себя для тебя.

— Мне показалось, или ты и действительно покраснел? — довольно пробормотала я.

— Тебе показалось, — отнекнулся Фил и отвернулся.

Мой сильный и храбрый варвар стесняется признаться жене в любви. Какая прелесть!

Я перекалилась через него, проявив чудеса ловкости, и вновь заглянула ему в лицо.

— Не стесняйся, нет ничего стыдного в том, чтобы иногда говорить жене комплименты.

Горячая ладонь Фила по-хозяйски легла мне на бедро, намекая на продолжение «чувственного банкета». От одного этого прикосновения во мне вновь проснулось желание. Я издала легкий стон удовольствия и положила ладони на могучую грудь мужа. Почувствовала, как сильно стучит его горячее сердце.

— А как в твоем мире принято показывать свое расположение к жене? — вопрос Фила на секунду вывел меня из состояния эротической неги.

— Дарят им бриллианты — такие красивые блестящие камни, шубы, машины. А еще — белое платье. Пожалуй, это самый желанный подарок для всех девушек в моем прошлом.