Окно в Полночь (СИ) - Гущина Дарья - Страница 13

Я устало поднял голову и протер глаза. Вот и первый призрак заката… Я подошел к окну и с замиранием сердца посмотрел на необычную картину. Тонкая, едва различимая во мраке полоска раскаленного золота скользила меж темных туч, осторожно кралась по земле, выхватывая то корягу, то скрюченное деревце, то физиономию болотника. Последние испуганно ныряли в чахлые заросли травы и зажмуривали белесые глаза, страшась и посмотреть на свет, и пропустить его шествие по миру. И вместе с ними замолчали напряженно птицы, замерли изумленно болотные огоньки. Казалось, даже ветер испуганно спрятал голову под крыло, затаившись в голых древесных ветвях.

Помедлив, я сунул в карман штанов недочитанный свиток, накинул на плечи рубаху и выскользнул из дома. И остановился на крыльце, не отрывая зачарованного взора от луча. А тот не менее зачарованно рассматривал новый мир, разрисовывая незнакомыми красками Полночь, разгоняя ее сумрачные тени. Когда-то она казалась бесконечной, незыблемой, вечной… Но у всего есть конец, только он — для чего-то начало, и закат Полуночи — это рассвет новой эпохи… Время, отведенное первому лучу, истекло поразительно быстро, и он скрылся за черными тучами. Я разочарованно вздохнул, зябко поведя плечами. Жаль. Да, постепенно Полдень начнет удлиняться, забирая у мира магию ночи, но успею ли насмотреться на него я? Ведь детям Полуночи свет принесет слепоту.

Зашуршали сухие заросли травы. Сбитые с толку обитатели Мглистого болота разбредались кто куда, ныряя в трясину, прыгая с кочки на кочку. Я рассеянно посмотрел на стайку голубоватых огоньков, обсуждающих необычное явление. Поймав мой взгляд, огоньки вздрогнули и кинулись врассыпную. И, пробудившись, привычно взвыл влажный ветер, бросившись за ними вдогонку. Постояв на низком крыльце, я вернулся в дом, плотно затворив дверь. Сидевшая на спинке стула мышь многозначительно пискнула.

— Знаю, — я присел перед потухшим очагом, и с моих пальцев посыпались горячие искры, — проверил. Мои ловушки стерты светом. Как и, надеюсь, стерты следы остальных моих заклятий. Особенно — следы перемещения.

Мертвые угли, согревшись, замерцали красным. Я придвинулся ближе, протянув к огню руки. По стене закружились в неспешном танце сумрачные тени. Как обычно, их пришло трое. Тень прошлого — черная, четко очерченная, лицом ко мне, сияющая голубизной ясных глаз, с распущенными длинными волосами. Тень настоящего — расплывчатая, с косой в семи узлах, сизо-серая, искоса посматривающая на меня одним синим глазом. Тень будущего — блеклая, серая, невнятная, отвернувшаяся, изредка мерцающая сиренью. Я долго наблюдал за ними, набираясь смелости спросить. Нельзя слишком часто тревожить тени, но как не поговорить с ними теперь, на пороге новой жизни?

— Скажите, — я решительно протянул руки к спутницам Времени, — чего мне ждать, чего бояться, на что надеяться?

Тени продолжали круг танца, словно не слыша моего вопроса. Я вздохнул, собрался, сосредоточился.

— Отзовитесь, Полуночью прошу и Временем, своей стихией, заклинаю…

Помедлив, тень прошлого свилась в тугую спираль, упав на мои протянутые ладони узловатой нитью, тень настоящего растеклась по пальцам тягуче-черной паутиной, а тень будущего сверкнула фиолетовой звездой. Я озадаченно нахмурился и переглянулся с мышью. Она принюхалась и пискнула.

— Распознавание знаков мне никогда не давалось, — я собрал в ладонь символы. — У мамы бы спросить, она — мастер… Знаю только, что тень прошлого говорит о том, чего бояться, тень настоящего — на что надеяться, а тень будущего — чего в конце ждать.

И озадаченно рассмотрел нить. Напоминает косу высшего с характерными узлами точек силы. Или дорогу. Или… что-нибудь еще. Про паутину промолчу. Надеяться на паутину? Но такова неясная и размытая суть настоящего. Фиолетовая звезда тоже мало о чем говорит. Хотя, в отличие от остальных, поддается опознанию. Фиолетовый — цвет будущего, звезда — символ недостижимого. Закономерный итог исканий. Только зря тени потревожил. Может статься, их-то совета мне однажды и не хватит… Впрочем, глупо жалеть о сделанном.

Я убрал символы в карман принесенной сестрой сумки. И туда же уложил свои немногочисленные пожитки, распихав между одеждой стопки заметок о… О разном. Я с детства видел странные сны — о прошлом собственного мира, о реальности других миров. И все записывал. Учитель Астор из-за этого почему-то считал меня другим. А я не обращал внимания. Развлечение. Ничего особенного. Но оставить дома заметки почему-то не смог.

Вооружившись летописью, я сел на подоконник дочитывать. Мышь, недовольно фыркнув, выудила из-под клапана сумки краюху хлеба и прицельно сбросила добытое на мою макушку.

— Эй, — я перехватил хлеб, — шалишь?

Мышь разразилась буйной писклявой речью, вернее — бранью, отчитывая меня за непутевость и безалаберность. Я зажал уши, едва не выронив хлеб. Мышь повысила голос. Я соскочил с подоконника, ринувшись греть чай. И прибить ее — не прибьешь, существа Полуночи священны, и не послушаешься — оглохнешь… Чай в глиняной кружке быстро нагрелся под действием заклятья, и я вернулся обратно. Так, за летописью и перекусом я добрался до сути вступительного обряда и описания испытания, когда…

За моей спиной взвились вихри теней. Я быстро спрятал свиток в карман, а мышь живо поднялась к потолку и затаилась в углу. Что ж, если это опять мое семейство… Я стремительно обернулся и замер, сжав в кулаке недоработанное заклятье. Напротив меня темнела таинственная фигура, закутанная в плащ. Ни рук не разглядеть, ни лица… И я очень сомневаюсь, что у нежданного гостя оно было. И не тень, и не человек…

Я крепко сжал в кулаке рвущееся в бой заклятье. Неужели?.. Сердце, пропустив удар, заколотилось с удвоенной силой, кровь бешено застучала в висках. Десять теней великих магов прошлого, тех, кто сумел обуздать и подчинить силу ночи, тех, кто открыл суть точек силы, — ныне стражи знаний и хранители силы Полуночи. Связанные с магией ночи, они выгорят при свете дня, и для существования им необходим человек. Высший маг. И всего десятерым повезет. Десять теней — десять человек. И прошедший испытание получит свою тень, а вместе с ней — и доступ к знаниям прошлого. К силе летописей. И сейчас за мной пришла тень моего Времени. И моей будущей силы. Я обязательно докажу ей свою значимость. Костьми лягу.

Цепкий взор из-под капюшона пробирал до мозга костей. По моей спине пробежала холодная дрожь. Я с отстраненным удивлением посмотрел на собственные трясущиеся руки, комкающие заклятье. Интересно, а он знает о «бегающей» лето… Тихо. Я едва успел прогнать свои мысли. Из-под капюшона сверкнули острые угли глаз, и в голове взорвалась горячая боль. Зажмурившись, я сжал виски и, пошатнувшись, упал на колени.

— Кто ты? — глухой, безучастный голос.

— Я… — и не узнал свой голос, прозвучавший неестественно хрипло. — Я…

Имя смог произнести лишь мысленно.

— Неверно.

Вихрь теней свивался тугим, раскаленным добела коконом, сбивая дыхание, заставляя тянуться за вожделенным воздухом. И не прошло и трех мгновений, как в моей гордой душе осталось лишь одно желание — дышать, жить, дыша… Кто я без жизни?.. Никто.

— Верно.

Кокон сжался сильнее. А внутренний голос довольно хмыкнул и шепнул — испытание. То самое. Неожиданное. Которое так необходимо пройти. Которое предваряет новый путь всей моей жизни.

Которое…

Глава 5

«Все по правилам: свет погашен давно,

Но придет кто-то непрошеный…»

(«Смысловые Галлюцинации»)

Я лежала на кровати, глазела в потолок и уныло подводила итоги собственной ненормальной жизни. Итоги весьма неутешительные.

Во-первых, птеродактиль никуда не делся. Проснувшись, я первым делом сбегала в ванную и проверила. Висел, гад, на потолке и спал. Я уныло потаращтась на него с минуту и вернулась в постель. А что еще делать? Палеонтологов вызовешь… так они перед приездом в психушку позвонят.