Приглашение на казнь (СИ) - Штиль Жанна - Страница 28

— Не лги мне. Я всё видел своими глазами.

— Герард, и ты мне не веришь. У меня до сих пор в голове шумит и сердце стучит, как молот, словно пил неделю не просыхая.

Граф задумался:

— Говоришь, пил неделю… — подобное сравнение ему приходило в голову, когда он очнулся в покоях русинки и тоже ничего не помнил. — Ты пил вчера?

— Да так, совсем немного. Как всегда, кубок вина с дороги.

— А кто тебе трапезу приносил?

— Прислуга из кухни.

— Случаем, не Эрна?

— Нет. Я после того, как с ней на кухне столкнулся, увидел её только сегодня, на своём ложе, — он обхватил голову руками, качаясь из стороны в сторону: — Это конец.

— Я тоже пил у тебя вино, когда заходил. И мне до сих пор плохо.

— Хочешь сказать, что Эрна в него подмешала зелье? Герард, этого не может быть. Она не такая.

— Я до сих пор не могу отойти! Если б не иноземка, не знаю, чтобы со мной было. С лестницы скатился бы, шею свернул. Ступай, запри прачку в камору. Надо потолковать с ней.

— Если признается, что опоила, то Наташа простит меня? Как думаешь?

Его сиятельство вздохнул:

— А ты… Если бы увидел её вот так, как я видел тебя, простил бы?

Глухой стон раздвинул пространство комнаты.

— Так ведь не было ничего с Эрной. С тех самых пор не было, как встретил Наташу.

— Ты русинке об этом скажи.

— Ирмгард! — Наташа, выйдя на лестничную площадку, столкнулась с вице-графом. — Ты уже ходишь?

Выглядел он неплохо. Бледный, худощавый, с рукой на перевязи, парень улыбнулся, глядя на Киву, державшую его под локоть. Оглянулся на стражника, следовавшего за ними.

— Вот, решил попробовать. Пора выходить потихоньку. И тебя давно не видел.

— Извини, совсем некогда. Иду к твоей невесте. Куда направляешься?

При упоминания о графине, он скривил губы и ссутулился:

— Постою немного здесь. Спускаться сегодня не будем, — ухватившись за перила, смотрел вниз на снующую челядь. — Вижу, Яробор здесь.

Девушка кивнула:

— Скоро твоя свадьба. Покои убирают. Он воду носит.

— Служанки Берту совсем не слушаются, — вмешалась Кива. — Вот Клары не стало, почуяли слабину.

Наташа удивилась:

— Клара? Как — не стало? А что с ней? Её разве не вернули в замок? — ей казалось, что беглянку привезли назад.

— Говорят, что она сбежала из-под замка́, — понизила голос кормилица, оглядываясь на стражника. — Не сама, конечно. Кто-то ей помог. Увела коня из конюшни и только её и видели. Вот и не повезло ей, змее. Видно, коня зверь напугал, сбросил её. Убилась, падая, или звери загрызли, — перекрестилась она. — Отряд стражников наткнулся на коня, навьюченного её вещами. Вот так… — вздохнула Кива. — Такой смерти врагу не пожелаешь. — Снова крестилась, шепча слова молитвы.

Девушка в процессе разговора уже прокручивала фильм с участием экономки и лесных монстров. Тряхнула головой, отгоняя видение. О таком лучше не думать. Тот медведь, которого она видела в лесу, одним ударом лапы перебьёт позвоночник. Наташа машинально перекрестилась.

— Вот и не верь после этого в неупокоенных духов. Госпожа Леова не приходит просто так. Все знают, — продолжала кормилица.

Ирмгард почесал затылок:

— Ну-ка, Кива, идём. Не выйдешь из моих покоев, пока не расскажешь всё, что я пропустил за время болезни, — ухватил он женщину под локоть. — И только попробуй что-нибудь утаить — отправлю на виноградники.

— Я, мой мальчик, следовала указаниям хозяина. А он приказал ничего не рассказывать, чтобы вас не беспокоить.

— Идём-идём, не упирайся. Или рассказываешь, или… — обернулся к Наташе. — Идём с нами. Послушаешь.

— Меня Юфрозина ждёт. Да и что слушать-то? — вздохнула, мысленно возвращаясь к недавним событиям. Видела себя в простыне в комнате экономки. Видела женщину с глазами, полными ужаса, падающую в обморок. — Я всё знаю.

Заплаканная Эрна растирала ладонями озябшие плечи. Топчан с истлевшим вонючим одеялом и матрасом, набитым трухлявой соломой, источал мерзкий гнилостный запах.

Двое мужчин, стоящих рядом, не обращая на неё внимания, продолжали начатый разговор. Прачка прислушивалась к их словам и дрожь крупными волнами сотрясала её тело.

— Как только такое могло прийти ей в голову? Она моей смерти хотела, — строго глянул на злоумышленницу Бригахбург.

— И моей, — покосился на неё командующий. — Так, Эрна? Хотела отравить нас с хозяином? Может, ты состоишь в тайном сговоре с нашими врагами?

Из темноты послышался приглушённый вой.

— Бруно, кому, как не тебе знать, на что способна твоя женщина?

— Мне не нужна такая женщина.

Вой, сопровождаясь захлёбывающимся плачем, усилился.

— Думаю, двадцать ударов плетью прилюдно будет ей посильным наказанием. А для других станет хорошим уроком. И в замок ни ногой.

— Согласен.

Лик Герарда, выхваченный ярким всплеском факела из непроглядной тьмы каморы казался застывшей маской.

— Хозяин, простите меня! — скатилась с топчана прачка, путаясь в юбке. Обняла колени графа, ловила его руки, пытаясь поцеловать. — Не губите! Мне житья в деревне не дадут! Господин командующий! — подползла к Бруно. — Пощадите!

Она хорошо знала, что безмужние девки, наказанные таким образом, будут вынуждены покинуть свои семьи. После публичной порки ни один мужчина такую девку в жёны не брал. В них тыкали пальцем, сторонились, детвора забрасывала камнями.

— Ты можешь облегчить свою участь, прачка, если расскажешь всё без утайки. Начни свой рассказ с самого начала.

— С какого начала? — всхлипнула она, вытирая ладонями распухшие от слёз глаза.

— Думаешь, я ничего не знаю? — склонился Герард над девкой. — Начни с рассказа о том, зачем ты опоила своего любовника, и кто тебя научил этому?

Бруно изумлённо посмотрел на друга.

Эрна замолкла, собираясь с мыслями:

— Я сама, Я всё сама, — сглотнула она слюну, закашлявшись. — Эта иноземка… Она хотела отнять у меня мужчину. Я следила за ним. Когда господин командующий приехал вчера и пошёл в кухню за трапезой, я подлила в вино зелье, — снова заголосила она.

Поняв, что сболтнула лишнее, зажала рот руками, в страхе округлив глаза.

— Говори, какое зелье, кто дал?! — сурово сдвинул брови к переносице его сиятельство.

Прачка отшатнулась от хозяина, соображая. Если укажет на Руху — её в деревне со свету сживут, просто придушат, а тело скинут в реку. Единственную на всю округу безотказную знахарку уважали и ценили.

— Давно оно у меня. Лекарь давал, — лихорадочно крестилась Эрна.

— Вот оно что… Что ещё знаешь про лекаря? — скрипнул зубами Герард. — Выбирай, девка: или ты говоришь всё, и я оставлю в наказание только десять плетей, или получишь все двадцать и будешь изгнана из деревни с позором. Твою семью не трону, только тебя.

— Хозяин, господина командующего опоила я сама. Виновата, каюсь! — она неистово осеняла себя крестным знамением. — Не губите! Не берите грех на душу! У меня дитя будет от господина командующего!

— Эрна? — Бруно, ухватившись за спинку стула, качнулся в сторону своей любовницы. — Ты лжёшь!

— Нет, меня лекарь предупреждал про зелье от зачатия, что если часто им пользоваться, то силу потеряет. Я не слушала. И вот… — завыла в голос прачка.

Граф тронул рыцаря за плечо, останавливая, давая понять, что сейчас не готов обсуждать услышанное:

— Я дьявольски устал, Бруно. Пошли отсюда. Нужно ещё с мешками разобраться.

Теперь в обществе Юфрозины время летело быстро. Наташа, вывязывая из шерсти серо-коричневый узор, разговаривала с графиней, проясняя некоторые вопросы о её жизни в монастыре. Та отвечала охотно, отвлекаясь от тревожных мыслей о свадебном пире. Было заметно, как она нервничает. Причину её беспокойства девушка не могла понять. Особо и не старалась. У богатых свои причуды.

Пасмурная погода навевала невесёлые мысли. Лето кончалось. Скоро наступят холода, пойдут дожди, и пронизывающий ветер сорвёт последнюю листву с деревьев.