Ловушка (СИ) - Штиль Жанна - Страница 35

Его жители имели пахотные участки, общие луга, леса и выпасы. Каждое утро по звуку рожка открывались все городские ворота, через которые скот выгонялся на общинные пастбища, а вечером загонялся опять. Держали, в основном, мелкую животину — коз, овец, свиней.

Население несло сторожевую и гарнизонную службу. Все его жители — купцы и ремесленники — умели владеть оружием.

Ехали путаными узкими извилистыми не мощёными улочками, сворачивая в бесконечные лабиринты переулков с хлюпающей под копытами лошадей грязью от выливаемых нечистот и разносимую вездесущими свиньями. Дома горожан, с нависшими один над одним этажами, пропускали мало света, делая проулки полутёмными и плохо проветриваемыми.

Наташа присматривалась к фахверковым домам с жёстким несущим каркасом из стоек, балок и раскосов, придающих прочность постройкам. Именно они являются отличительной особенностью конструкции фахверка. Пространство между элементами каркаса заполняется смешанными с глиной камышом, ветками, соломой, различным строительным мусором.

Панели штукатурились, а сам каркас оставался на виду, визуально расчленяя белые стены и придавая облику здания особый вид и выразительность, которая и стала главной архитектурной особенностью этого вида домов. Состоятельные горожане могли себе позволить заполнять межкаркасное пространство деревянными резными панелями.

Возможно, Карл, был прав, когда говорил, что домов в городе наберётся сотни три. Но это были большие двухэтажные дома с жилыми чердаками. Сколько в них ютится людей? В таком компактном местечке жителей может набраться до трёх-четырёх тысяч, а значит, любая торговля идёт бойко.

Не доезжая до рыночной площади, спешились у серого неказистого дома. Один из сопровождающих, постучав в ворота, коротко переговорив с мужчиной, открывшему ему, передал лошадей и мулицу, вручив монету. Дальше следовали пешком по широкой и чистой мощёной улочке. На такие ухоженные улицы запрещалось выходить торговать. По ним во время посещений города следовали короли, крупные феодалы и религиозные или гражданские процессии.

Вышли на площадь, неожиданно оказавшуюся сухой и светлой. Дышалось легче. Наташа предполагала, что рядом обязательно будет собор с соборной площадью. Но… Площадь была. Рыночная. Огромная. А вот собор… Она уверена: в Страсбурге есть средневековый собор. Он считается шедевром готического искусства. Только когда он был построен?

Откуда ей было знать, что собор уже заложен в 1015 году и, если бы она чуть отклонилась в сторону от пути следования, то натолкнулась бы на его начавшееся строительство.

Девушка позже узнала от отца, что Штрассбурх является церковным центром и управление им находится в руках епископа Вильгельма Каринтийского, а с 974 года здесь начали чеканить собственную монету.

Площадь, по периметру застроенная добротными домами зажиточных бюргеров, на нижних этажах которых располагались лавки, а на верхних — жилые комнаты, сейчас была забита торгующим людом и покупателями. Рядом с постоянно установленными торговыми навесами, выставлялись в ряд повозки, и торговля шла с них. Такие стихийные ряды из телег и тачек заворачивали в переулки, делая их практическими непроходимыми.

В одной улочке торговали мясом, в другом — рыбой. Далее — птицей, молочными продуктами, зеленью, вином, элем, зерном.

Солью торговал один человек, предлагая её в различной таре — от больших мешков и бочек до маленьких полотняных кульков.

Затем шли ряды с товарами мастеровых — обувью, тканью с готовым платьем, изделиями столяров, кузнецов, гончаров.

Возы с дровами стояли в стороне, не мешая проезду.

Шум, гам, стук конских подков, скрежет колес, треск ящиков и бочек на телегах, возгласы возниц…

От какофонии звуков закладывало уши. Зазывалы оглушали, наперебой расхваливая свой товар и выкрикивая цену. Предприимчивые лоточники продавали то, что напекли за ночь: пирожки, булочки, крупное печенье. Их подзывали проголодавшиеся торговцы. Сбыт остывшего и порой не совсем приглядного товара шёл нарасхват.

Выпряженные лошади привязывались к коновязи, устроенной на площади в нескольких местах.

Наташа в сопровождении стражников следовала вдоль рядов, с любопытством присматриваясь, кто, чем и как торгует, интересуясь, сколько стоит тот или иной товар.

Наблюдала за тем, как торгуются горожане, сбивая цену приглянувшегося изделия. Многие просто менялись, договариваясь о количестве или весе интересующего товара. Торговцами были исключительно мужчины. Ни одной женщины в качестве продавца пфальцграфиня не приметила.

Она искала сахар-леденец. Ничего похожего не попадалось. Спросив одного из стражников, озадачила его. Немного подумав, он отошёл в сторонку, исчезая в толпе. Быстро вернувшись, кивнул в сторону ближайшего переулка.

Чуть углубившись, лавируя среди перегораживающих дорогу тачек и тележек, остановились у ничем не примечательного дома. Выставленные для обозрения у стены высокие круглые и вытянутые глиняные вазы, очень похожие на амфоры, навели на мысль, что пришли к дому гончара. Задержавшись у деревянной таблички на открытой настежь грязного цвета двери, Наташа прочла: «apotheke». Аптека? Слово «apotheke» греческого происхождения и переводится как «склад». Шагнула внутрь, осматриваясь. Глаза привыкали к полумраку.

Подошла к деревянному прилавку, на котором были расставлены короба — маленькие и крупнее — с сушеными травами, ягодами и кореньями; бочонки с вином, уксусом, лекарственными настойками; глиняные жбаны для сохранности и продажи сиропов, вина и уксуса; плотно закрытые крышками керамические сосуды с рисунками и надписями для хранения лекарственных смесей и их компонентов; серебряная посуда для особо ценных, дорогостоящих лекарств и их составляющих; аптечные весы и каменные ступы.

Аптекарь, по сути, являясь лекарем, содержал приусадебный участок с лекарственными растениями и готовил снадобья.

К смешанному запаху трав, пряностей, примешивался кисловато-сладкий аромат винограда и уксуса. Заметив ряд кувшинов и кубков на прилавке, мелькнула мысль: «Вино на розлив!» К нему немудрёная закуска и сладости на деревянных дощечках и в мисочках. Средневековая забегаловка! В углу стояли два добротных узких столика в окружении стульев с изогнутыми спинками.

А вот и её посетители: несколько мужчин и женщин с детьми. Няньки, потупив взор и скрестив руки под животом, ожидали у выхода. Девчушка лет пяти со слезящимися глазами и белым рыхлым лицом с красными шелушащимися пятнами, приткнулась к боку матери. Пользуясь отсутствием к ней внимания, обмакнув палец в мисочку с янтарной густой жидкостью, поспешно засунула его в рот, обсасывая.

«Так ты, милая, никогда не избавишься от диатеза, расцветшего на твоём личике», — констатировала Наташа, подавляя желание вмешаться. Она бы не удивилась, если бы мёд был предложен дуремаром в качестве лекарства. Нерадивая мамаша во все глаза изучала незнакомку вместо того, чтобы приглядывать за дочерью.

Посетители странной аптеки не были простым людом. Девушка пыталась понять, что именно продаётся под видом сладостей. Маленькие кусочки выпечки, пропитанные медовым сиропом, по внешнему виду напоминали турецкую пахлаву. Нет, для Гензеля в качестве гостинца, она такое покупать не станет.

В соседней комнатушке в открытую дверь виднелась лавка с мягким ложем для тех горожан, которые пришли к лекарю в состоянии недуга, и требовался их осмотр. Они могли сразу купить микстуру или лечебный чай и без промедления испить его вприкуску с печеньем.

Здесь принимали по одёжке. Пфальцграфиня, изысканно одетая в свою «хитрую» юбку и добротную накидку, привлекла внимание не только аптекаря, но и покупателей. Её откровенно, не скрывая любопытства, рассматривали, вполголоса переговариваясь, строя догадки.

Из боковой дверцы показался низенький мужчина в тёмно-сером балахоне, подпоясанном плетёной кожаной тесьмой с вышитым пузатым мешочком на ней: