Я - чертовка (СИ) - Гаврик Зинаида Владимировна - Страница 26

Ага, ясно. Они все искренне наслаждаются моим неудобством и, судя по всему, хотят поразвлечься, наблюдая, как я прячу глаза. А вот фиг вам. Сейчас моя слабость станет моей силой.

— Замечательная идея! — с преувеличенным энтузиазмом воскликнула я. — Давайте-ка вот как сделаем. Я еще не достаточно прониклась традициями нечисти, так что для меня смотреть на голую девицу с раздвинутыми ногами как-то неудобно. К тому же, мои формы значительно уступают всему этому великолепию. — На этом месте барышня с превосходством усмехнулась, поведя плечами, от чего грудь соблазнительно всколыхнулась. — Но я вижу, что вы втроем вполне свободно себя чувствуете, так что мы с Ханом вас, пожалуй, оставим. Влас в курсе дела и может с успехом меня заменить. А у меня еще забот невпроворот. Позвонить кое-кому надо бы…

Я развернулась к двери и тут все заговорили хором.

— Отличная мысль! — Это банница.

— Не горячись, Антонина, сейчас все устроим… — Это банник.

— Одну я тебя не отпущу. — Это Влас.

Выпалив все это одновременно, они замолчали и переглянулись. Два выразительных взгляда и один недовольный.

— Ох, ну ладно, — с досадой сказала Огнеслава и огладила тело руками. На ней тут же возник микроскопический купальник. Даже соски толком не прикрыло. Хан тоненько захихикал.

— Угу, — кивнула я. — Не стоило беспокоиться. Разницы все равно нет. Я серьезно — давайте без меня. Зачем утруждаться понапрасну, раз всех все в целом устраивает.

Банница зарычала, сверкнула глазами и, наконец, облачилась в красное платье. Длинное, но ткань предельно облегающая. Мокрый шелк. Ну да ладно, сойдет пока. Будет выпендриваться, вообще откажусь при ней разговаривать.

Я кратко описала баннику ситуацию, и он заметно оживился. Я заподозрила, что ему нравится вся эта суматоха. Будто передачу по телевизору смотрит. Пока шел рассказ, Хан шнырял по бане, трогая лапкой все подряд, а Огнеслава принимала разные соблазнительные позы, кидая выразительные взгляды на Власа. Кстати, о Власе…

— А леший с тобой по деревне ходит? — уточнил банник как бы невзначай.

— Угу. Помогает с расследованием, — неохотно буркнула я.

— Понятно, — мне показалось, в голосе прозвучало неодобрение. Однако он тут же перевел тему. — Ну что ж… домовой прав, бывали раньше такие случаи, что плотники при строительстве дома кикимору к нему прикрепляли, чтобы хозяину али заказчику отомстить. И кикиморы эти для жильцов по-настоящему опасны. Они не только вредить и пакостить горазды…

— Мы уже в курсе, — кивнула я. — Как их отогнать можно?

Банник задумался ненадолго, а потом неохотно признался:

— Не знаю точно… При мне история была, что избавилась как-то одна семья от такой кикиморы, но для этого им пришлось дом частично разбирать.

— Коноваловы-то? — рисуясь, вмешалась Огнеслава. — Давно это было… Помню-помню… Что отец, что сын — оба высокие, крепкие мужики, с бородами окладистыми…

Я с трудом сдержала рвущееся наружу ядовитое замечание насчет солидного возраста красотки. Тише, Тоня, тише. Пусть выскажется, вдруг полезное что знает… Банница, словно почуяв мое нетерпение, замолчала. А глаза хитрющие! Я кинула выразительный взгляд на Власа. Если кто ее разговорит, так только он. Наверняка, если он сейчас мягко и ласково ей вопросы позадает, она растает и выложит ему всю информацию… Помнится, Аля от его чар быстро поплыла. Ну давай же, включай свой гипнотизирующий голос… Влас закатил глаза и повернулся к кокетливо выгнувшейся Огнеславе.

— Что именно сделали Коноваловы? — спросил он.

— Ну… я точно не помню… дай-ка подумать… — заворковала она, наслаждаясь всеобщим вниманием. И тут случилось неожиданное. Глаза лешего полыхнули ядовитой зеленью, а тон перестал быть любезным.

— Ты сейчас все подробно расскажешь, — его ледяной голос хлестнул кнутом. Огнеслава вздрогнула. Я тоже. — Не стоит испытывать мое терпение. Начинай!

— Вроде как предмет какой-то искали… а когда нашли и сожгли — кикимора исчезла, — нервно выпалила банница, глядя на него с обидой и злой беспомощностью. Теперь она больше походила на мокрую кошку — от уверенности не осталось и следа. Мда. Так себе из Власа переговорщик. Странно, что она повелась. Я бы послала наглеца в пеший тур.

— Нечего в моей бане распоряжаться, — проворчал банник. — Как тебя Антонина только терпит? Или ты при ней пока держишься? Плохо, плохо… чем дольше сдерживаешь норов, тем сильнее потом грянет взрыв… Считать лешего милым парнем очень вредно для здоровья.

И он глянул на меня. Очень выразительно глянул. И Огнеслава глянула. На ее лице я прочитала что-то вроде удивления. Мол, что с тобой не так? Почему ты его не боишься? Как можешь вести себя с ним так дерзко? Видимо, именно мое поведение сбило ее с толку и заставило засомневаться, что леший так суров, как принято считать. Поэтому она решила попробовать с ним поиграть, за что, собственно, и поплатилась.

— Не стоит… — предостерегающе протянул Влас, обращаясь к баннику. — Следи за речью…

Я вдруг поняла, что у них есть какая-то тайна. Тайна, которая касалась меня. Интересно, что они скрывают и почему мне нельзя об этом знать? Попробую потом улучить минутку и пообщаться с банником наедине. Главное, не выдать Власу, что я все поняла.

— Они же явно что-то недоговаривают! — громко и пискляво сказал Хан, гордый своей редкостной проницательностью. Наверняка считал, что оказывает мне услугу, выводя заговорщиков на чистую воду. — У них от тебя какие-то секреты!

— Тихо, — шикнула на него я. Но было поздно. Все обо всем догадались.

— Ну что, леший, выкручивайся, — хмыкнул банник.

— Влас? — Я повернулась к нему. Он молчал. — Мне тебя что, заставить надо?

Огнеслава расхохоталась.

— Заставить лешего! Ну, девочка, ты даешь… осторожнее с ним… — под взглядом Власа она осеклась и замолчала. А меня словно кто под локоть толкнул. Ну что ж, сейчас проверим, что к чему. Место самое подходящее. Очень уж меня заинтересовали слова банника про долготерпение, несвойственное лешему. Если он действительно такой весь из себя гордый и привыкший к чужому страху и уважению, то сейчас я хочу вывести его на чистую воду. Пусть перестанет сдерживаться и взорвется. Здесь территория банника, так что он, если что, сумеет справиться. А я точно узнаю, каков настоящий леший. Хотя бы один раз взгляну в его истинное лицо. Да, я действительно хочу испугаться его! По-настоящему, до глубины души. Мне это поможет собраться и перестать таять от его слов, действий, взглядов. Хватит вести себя как влюбчивая школьница. Итак, сейчас попробуем вызвать взрыв проявлением вопиющего неуважения, да еще и на глазах другой нечисти. Как он там осадил грудастую Огнеславу? Я вперила во Власа холодный взгляд и рявкнула, постаравшись в точности скопировать его интонацию:

— Ты сейчас все подробно расскажешь. Не стоит испытывать мое терпение. Начинай!

Огнеслава взвизгнула и закрыла рот руками. Похоже, мысленно она со мной уже попрощалась. Банник посмотрел на меня одновременно с уважением и с сожалением, как на душевнобольную. И сейчас по всем канонам должен последовать взрыв. Но вместо этого… леший усмехнулся.

— Как ты сурова, хозяйка моя, — протянул он, глядя на меня так, что я почувствовала себя раздетой. Ему что, понравилось? — Я непременно расскажу тебе все… но позже. Поверь, это не дело одной минуты. Давай сначала разберемся с кикиморами, а потом у нас будет много времени на разговоры. И на все остальное.

Выходя из бани, я оглянулась на Огнеславу. У нее был до крайности потрясенный вид. К своему стыду, я почувствовала себя победительницей, и мне понравилось это ощущение.

— Вернулись? Садитесь за стол и рассказывайте! — поторопил нас Лаврентий. Я шагнула в комнату и застыла. Нет, меня заинтересовал вовсе не огромный поднос с пирожками, которые, к слову, выглядели до крайности аппетитно. И не запотевший графин с прохладным молоком. На столе стояла миска с крупной спелой пахучей земляникой.