Секретарь для злодея (СИ) - Коуст Дора - Страница 31

— Не принимай на свой счет, — вдруг шепотом произнесла женщина, оборачиваясь ко мне уже за порогом квартиры. — После смерти жены и дочки с ним такое бывает. Просто будь рядом, ладно? А я завтра заеду на чай.

Теперь не переживать за Пашу было еще труднее.

Я себя винила. Винила в том, что до сих пор не попыталась выведать у мужчины хоть что-нибудь о его прошлой жизни. Нет, я не имею в виду работу или то, где он учился. Я говорю именно об отношениях. Я ведь понимала, что мы с Аришкой задержались здесь не просто так, не из-за обыкновенной прихоти. Возможно, между нами и родилась невероятная, ненормальная симпатия, но в любовь с первого взгляда с его стороны я не верила.

Мужчины просто таким не страдают. Это девушки могут влюбиться в обложку, в один-единственный взгляд, в лукавую улыбку, а мужчины, как правило, влюбляются постепенно, и проходит много времени, прежде чем они могут честно признаться себе в том, что да, это и есть любовь. Сейчас же я видела только симпатию, желание и потребность. Нет, мне бы хотелось найти в его взгляде что-то еще. Возможно, оно там и было, но я обжигаться не желала, а потому старалась не анализировать происходящее. Слишком зыбкое будущее, и сегодняшнее поведение Паши тому прямое подтверждение.

Взяв засыпающую Аришку на руки, я обвела заторможенным взглядом подарки, которые так и лежали на диване. Здесь была и одежка на вырост, и мягкие музыкальные книжки, и игрушки, до которых нам еще расти и расти. В одной из коробок даже подвесные качели лежали. Вот куда нам качели? Только если я сама на них буду качаться.

Наверх поднималась в разрозненных чувствах. С одной стороны, дать бы Паше переспать эту ночь и успокоиться, чтобы завтра нормально поговорить. С другой… А с другой я перла как танк, желая выяснить все прямо сейчас. Если дело действительно в прошлом, то будет лучше, если Паша расскажет кому-то о своей боли. Горькая пилюля становится не такой горькой, если разделить ее на двоих.

Если же дело в чем-то другом, то я навряд ли смогу ему помочь, но обнять его мне это не мешает. Вдруг именно этого ему сейчас и не хватает больше всего?

Паши не было ни в кабинете, ни в спальне. Я слышала плеск воды, что доносился из ванной комнаты, но заходить не стала. Меня привлек ноутбук, который лежал приглашающе открытым поверх покрывала. Не хотела залазить в чужие дела, но желание понять, что случилось, оказалось сильнее, да только то, что я увидела, меня одновременно напугало и удивило.

Это было письмо. Ничем не примечательное письмо, похожее на отчет о проделанной работе. Положив Аришку рядом, я долгие минуты изучала его содержимое, понимая, что у Паши были причины злиться на меня. Черт, да я бы на его месте еще час назад указала бы себе на дверь, если бы не одно но. Я была абсолютно не виновата и не имела никакого отношения к письмам, которые Ваня пересылал на мою старую электронную почту. Да я и не пользовалась ей уже больше года точно, потому что завела себе новую в связи с изменением фамилии, а старую… Старую у меня попросила во временное пользование свекровь, которая иногда сидела за моим ноутбуком, разыскивая друзей в пресловутых Одноклассниках.

Задыхалась от несправедливости, от негативных эмоций, что затопили сознание вместе с паникой. Мне было мерзко оттого, что именно Ваня оказался той самой крысой, но волновало меня не это. Паша наверняка подумал, что это я все это время помогала сливать этому козлу информацию конкурентам. Вот почему он сторонился меня, вот почему смотрел как на врага народа. Последнее письмо было получено и отправлено буквально вчера, но меня даже не было около ноутбука, потому что техника элементарно находилась в другом городе.

Хотелось немедленно что-то сделать. Ворваться в ванную, вцепиться в Пашину руку и объяснить, рассказать, но чего стоят мои слова без доказательств? Слова — это просто воздух. Могла быть уверена в этом на все сто процентов хотя бы потому, что сама теперь никогда не поверю никому на слово. Екатерина Эдуардовна обманула меня, сказав, что Ваня уже нашел для нас квартиру, и вынудив тем самым отправить ему деньги. А теперь переживала за сыночка, спрашивая, все ли деньги он успел снять со счетов, потому что в случае развода ему придется делиться с «этой неблагодарной тварью, которая сидела на их шее с самой свадьбы». Теперь я хотя бы знала, что рассчитывать мне не на что. Я не верну свои деньги, даже если Паша наймет сотни адвокатов.

Меня колотило. Руки дрожали, когда я спустилась вниз на первый этаж, а на глаза наворачивались слезы, застилая обзор. Мысль пришла в голову легко: если я привезу Паше ноутбук, то он сам убедится по истории, что лично я ничего не получала и ничего никому не отправляла. Я просто физически не могла это сделать, потому что находилась все это время здесь. А в истории сохраняются абсолютно все сайты, на которые заходит пользователь. О чем, о чем, а о том, чтобы что-то подчищать за собой, Екатерина Эдуардовна точно не догадается.

Собиралась быстро. Настрочив короткую записку, вновь поднялась наверх и оставила ее прямо на ноутбуке. Не вдавалась в подробности. Просто написала, что ни в чем не виновата и ничего такого никогда не делала, а чтобы доказать ему это, поехала за ноутбуком, с которым вернусь в самое ближайшее время. Очень надеялась, что он не прогонит нас, когда мы вернемся, и хотя бы выслушает, прежде чем сделать выводы. И дело было не в том, что мне фактически негде сейчас жить. Если скажет уйти, мы уйдем, но мне хотелось доказать свою невиновность. Я бы никогда не отплатила ему за добро предательством.

Такси приехало даже раньше, чем я окончательно оделась. Влюбленная идиотка снова собиралась ехать почти в ночь с маленьким ребенком в другой город. Я понимала абсолютно все минусы этого мероприятия, кляла себя за эмоциональность, но по-другому не могла. У меня были деньги на билет. Даже на гостиницу, если понадобится. С собой я снова собрала целую сумку. Благо Паша купил для Аришки все и даже больше. Так я и села в такси, нагруженная Аришкой и сумкой. Почему-то вдруг мелькнула мысль, будто я уезжаю навсегда. Чисто на автомате надела свою одежду, в которой и приехала в этот город. Да только я понимала, что вернусь обратно. Буду рядом с Пашей, пока знаю, что мы ему нужны.

Идиотка!

Я не имел других слов, чтобы описать поступок Марины. Прекрасно понимал, что сам виноват. Да, я закрылся на какое-то время, но лишь для того, чтобы обдумать все как следует в одиночестве и сопоставить все факты. Не хотел сорваться на нее, только поэтому и избегал. Думал. Ни в коем случае не винил, не подписывал приговор и не собирался приводить его в исполнение.

Марина почти всегда была у меня на виду, да и не стала бы она хоть чем-то помогать этому мудаку, который обошелся с ней как последняя мразь. Об этом свидетельствовало и письмо, которое с ее почты отправляли буквально на днях. Ну, не стала бы она говорить о себе в третьем лице, да еще и в таких выражениях. Увидев последнее письмо, я сразу понял, что кто-то другой пользовался ее почтой, но решил, что расскажу об открывшейся неприглядной правде после того, как схожу в душ.

Хотелось смыть с себя всю эту грязь, от которой было противно, мерзко на душе. Да, в первые секунды, когда я услышал то, что поведал Макс, я всего на мгновение допустил, что Марина может быть к этому причастна. Всего на мгновение, за которое душа порвалась в клочья, а сердце болезненно сжалось, будто его насквозь проткнули острым ножом. Всего на мгновение, за которое в моей голове родились сотни тысяч мыслей, которые могли бы ее оправдать…

Замкнувшись в себе, я просто не подумал, что она поднимется наверх. Закопавшись в отчет, который выслал Макс, я потерял счет времени, а очнулся уже тогда, когда хлопнула входная дверь, а мать так и ушла, не дождавшись, когда я с ней попрощаюсь.

И сколько я был в душе? Десять, максимум пятнадцать минут. Да я просто собирался с мыслями, подыскивая правильные слова для того, чтобы объяснить Марине свое поведение, рассказать ей о том, что она оказалась права и не зря сегодня подметила реакцию этой гниды. Я хотел извиниться за сорванный обед, попросить прощения и пообещать ей, что мы обязательно встретимся с моей матерью еще раз. Что это будет совсем другой обед или ужин, а еще лучше — поход в ресторан, чтобы ничего не напоминало ей о первой попытке. Я хотел, но, увы, не успел.