Медицинская академия им. Макоши. Спецкурс (СИ) - Кутузова Елена - Страница 40

— А тебе, так вообще голову оторву, а остальное по косточкам раскатаю. Все все поняли?

Пластиковая вазочка, в которую я клала конфеты для Прокуды, покачнулась и упала на пол. Леденцы рассыпались разноцветным бисером, поблескивая прозрачными обертками.

— Кажется, кто-то не понял…

— Майя, ты чего… — я сама испугалась ее тона, а Прокуда едва успел увернуться от цепких пальцев.

— Сюда иди, кому сказала!

Пискнув, тот скрылся в какой-то щели, а Вася, погасив взгляд, прикидывался обычным учебным пособием.

— Так-то лучше, — Майя довольно выдохнула и рассмеялась: — Да не сошла я с ума. Просто надо было партизанов этих… — она уставилась на телефон.

Не прошло и пяти минут, как тот пискнул, сигнализируя о сообщении.

— Ну вот, меня вызывают на ковер. Ябеда свою роль выполнил, пришла пора тяжелой артиллерии.

Что она имела в виду, я так и не поняла, а расспросить Васю или Прокуду было невозможно. Кажется, отношения с ними испорчены.

Как задобрить проказника, я знала. Лакомка и обжора мог купиться на шоколад и мороженое, а вот что делать с Васей? Как ни пыталась я его разговорить, скелет не отзывался. Вздохнув, отправилась в магазин: у Майи свои методы, у меня — свои.

Пакостник явился, как только услышал шелест фольги. Возник на подоконнике и глазами-бусинками уставился на шоколадку. Я нарочито громко отломила кусочек и отправила в рот. Смешной нос задергался, втягивая запах.

— Хочешь?

Прокуда подтянулся поближе и осторожно ухватил лапками дольку. Она тут же исчезла, а глазка блаженно закатились. Послышалось чавканье.

— Еще?

Прокуда оживился и потянулся за угощением, чтобы через мгновение скривиться от обиды: шоколад был убран.

— Расскажи, что происходит?

Вася предупреждающе полыхнул синим и снова застыл памятником самому себе. Предупрежденных им Прокуда развернулся спиной, всем видом показывая, что его не подкупить.

— Ну, как знаешь, — я снова зашуршала фольгой и выставила на стол пирожное. — А я буду чай пить.

Насыпала в вазочку арахиса в разноцветной глазури, вытащила какао и молоко, выложила на стол парочку шоколадных батончиков. И с удобством устроилась за столом, изо всех сил пытаясь не смотреть на страдания маленького негодника.

А уж он старался! Кряхтел, вздыхал, ерзал… Даже лапками себя обхватил, чтобы не соблазниться. Но аромат горячего какао и мои причмокивания свершили черное дело: лакомка не выдержал.

Из суетливого повествования, которое прерывалось громким чавканьем, я поняла, что болезнь вышла за пределы больницы. Спорадические случаи вспыхивали то тут, то там.

— Из икштитута пфиехали фвачи… — он немилосердно картавил, набивая сладостями рот.

— Врачей из института прислали?

Прокуда закивал.

— Карантин объявили?

— Нет. Гофофят, сами спфафятся. Одна лифоманка. Яга злая.

И вот что с этими новостями теперь делать? Рассказать остальным? Но они не горят желанием что-то узнавать. С другой стороны, оставаться один на один с неизвестностью просто опасно! Так хоть предупредят, посоветуют, к чему готовиться.

Новость встретили без энтузиазма:

— Не лезла бы ты в это. Без нас разберутся.

Сперва было обидно, но после стало ясно: ребята правы. Ну что я сделаю? Чем помогу? Только заставлю Бабу Ягу волковаться. И куратора. А им надо о лихоманках заботиться. Хорошо еще, всего одна прорвалась, вместо двух ожидаемых. Прокуда сказал — Огнея.

Ничего, поймают. Не впервой. Я уже знала, что время от времени эти твари проникают сюда с Кромки и прогнать их не так-то просто. Нужны какие-то сложные ритуалы, заговоры, травы… Ну, да Баба Яга знает, что делает. Хорошо, что она на нашей стороне.

С этими мыслями я уткнулась в физиологию — остался последний зачет. И как обычно, мама выбрала для звонка именно этот момент.

— Как ты? Заехать завтра? Может, пельмешек завезти домашних? Мы с отцом налепили.

Рот немедленно наполнился слюной, а в желудке заурчало: пельмени в исполнении родителей — это нечто. Крохотные конвертики из полупрозрачного теста, под завязку начиненные мясом. Я добавляла в воду карри и имбирь и ела с красным перцем. Восторг!

— Конечно! Мам, я ведь не выдержу, сама сейчас приеду. Вот вызову такси, и приеду!

Смех прервался легким покашливанием.

— Ты простыла? — машинально спросила я.

— Просквозило где-то. Да ничего страшного, сейчас малинового чая с медом напьюсь, да спать лягу. Утром буду как новенькая!

Мы поболтали еще немного, после чего я опять уткнулась в учебник. Патология терморегуляции далась легко, а вот воспаления… Альтерации, медиаторы, пролиферации быстро вытеснили чувство тревоги, которое взялось непонятно откуда.

До кровати я добралась поздно ночью, провалившись в пустоту без снов.

Занятия принесли зачет, настроение было приподнятым, его омрачало только ожидание обещанных пельмешек: предстояло как-то дотерпеть до вечера.

Но вместо мамы в гости приехал папа. Разгрузил полные сумки, оглядел комнату, покачал головой при виде игрушки — Прокуды. И сказал, что мама приболела.

— Простыла. Наверное, грипп.

— Врача вызывали? — встревожилась я.

— Нет. Зачем? Отлежится, травки попьет, витаминчики…

Родители всегда тянули до последнего, леча простуды домашними средствами. Но, наслушавшись про осложнения гриппа, я настаивала на визите в больницу:

— Лишним не будет. Пусть хот бы легкие послушают.

— Хорошо, хорошо, — оставалось надеяться, что папа выполнит просьбу и уговорит маму. — Сама-то как? Одевайся теплее, на сквозняке не сиди. И ешь побольше лимонов. Вот, мама велела передать.

На столе появилась банка. Ярко-желтое содержимое — перемолотые с сахаром и медом лимоны — словно добавило жизни в стандартную обстановку комнаты. Я даже подумала сменить казенные шторы на другие, вот такого отчаянно- жизнерадостного цвета.

А еще папа привез тортик. Кофейный, политый шоколадом и украшенный шоколадными же розами:

— Чайку попьешь с друзьями.

— А ты?

— Прости, доча. Поеду к маме, нехорошо, что она одна.

Проводив отца, я первым делом наварила пельменей и от души наелась. Прокуду тоже угостила — проказника даже не смутило то, что это не сладости. Но острая еда ему не понравилась, малыш скривился и убрался в рекреацию, ждать десерта.

На чаепитие я позвала всех. Пришел даже Кирилл. Он старался не пропускать дружеские посиделки, честно внося свою долю в общий стол, но сам их никогда не устраивал. Вот и теперь принес печенье и шоколадку, кусочек которой тут же выпросил Прокуда.

Как обычно, разговоры вертелись вокруг академии. Обсуждали преподавателей, делились опытом. Я навострила уши, потому что слухи могли помочь в учебе: найти подход к преподавателю так же важно, как и зубрить предмет. Единственное, не отпускала тревога: зная любовь мамы к медицинской профессии и нелюбовь к лечению, можно было предугадать, что к здравым советам она не прислушается.

И я ей позвонила. Просто чтобы узнать о самочувствии.

В комнате тут же стало тихо:

— Чем болеет твоя мама?

— Простыла. Говорит, кашель лезет, сильный, грудной, никак мокрота не отойдет. Дышит тяжело, а температуры нет.

Кирилл переглянулся с Артемом. Их безмолвные игры пугали.

— Что? Вы что-то знаете? Да не молчите же!

— Помнишь, — голос Артема звучал глухо, — заведующая упомянула двух лихоманок? Одну определили точно, а вот вторую…

— Прокуда сказал, что она одна!

— Так считают. Но я думаю, что Баба Яга не оговорилась тогда. Второй могла быть Грудея.

В это не верилось. Не хотелось верить. Но ужас за маму, за папу, который взял на себя уход за больной, превратился в волну паники. Пальцы дрожали, тыкая не на те цифры. Набрать номер такси не получалось.

— Ты куда?

— Домой. Если это лихоманка, я ее увижу…

— И она переселится в тебя. Или сожрет. Тоня, не пори горячку. Прокуда!