Возвращение (СИ) - Штиль Жанна - Страница 43

— Хорошо, — сдался он, — только посмотреть и всё. И этот… Как его… Не нужно…

— Поезд? — догадалась пфальцграфиня, сохраняя серьёзный вид. — Договорились. Закатывайте штаны, Уши вымоет вам ноги. Не волнуйтесь, больно не будет.

Герр Корбл снова озабоченно вздохнул. Он не любил, когда чужие руки касались его уродливого чувствительного тела.

Кивнув, чтобы Конопатая вышла, Наташа присела на прихваченную из кухни низкую скамеечку, водрузив мужскую ступню на свои колени.

— Элементарно, Ватсон, — вздохнула она, сразу увидев причину тяжёлой болезненной походки управляющего. — Плоскостопие правой стопы.

— Что? — нервно сглотнул мужчина, дёрнув ногой.

— Что-что… Безобразие! — воскликнула она, ощупывая голень и пятку больше для вида, роясь в памяти, пытаясь выудить, что она когда-либо читала или слышала о плоскостопии. Если она не ошибается, то есть врождённое и приобретённое. Но здесь, судя по всему — приобретённое. Хотя, откуда она может об этом знать? — Перелома стопы в этом месте не было? — Надавливала на подошву.

— Нет.

— Как давно вас беспокоят боли в ноге?

— Давно. Как приехал сюда.

— Много времени проводите на ногах. Верно? — Могла и не спрашивать. Задумалась. Попробовать массаж? Улучшает кровоснабжение, стимулирует рефлекторные точки, усиливает защиту организма. В данном случае он не повредит. — Хорошо. Будем делать растирание.

Корбл не спешил вырваться из цепких женских рук. Прикосновения Умертвия показались ласковыми и успокаивающими. Её ладони плавно перемещались по стопе, голени, поднимаясь к колену, вызывая приятную дрожь. Ему даже показалось, что она пойдёт выше, и он напрягся в волнующем ожидании. Но тёплые руки компаньонки баронессы, огладив колено, заскользили вниз. Это казалось таким несправедливым.

— Нужно делать массаж… растирание спины.

— Что? — очнулся мужчина, успевший расслабиться и даже задремать. Спохватился: — Спины? Зачем спины?

— Потому что так нужно. И следует обратиться к ведунье… У вас ведь есть ведунья в Хаденхайме, герр Уц?.. Она даст траву для ножных ванночек. Пока можно начать с солевых. И следует носить обувь из хорошей мягкой кожаной обуви. Слышите меня? — Заглянула в его осоловевшие глаза. — И сделать невысокий каблучок. Увидите, походка станет легче. Позовёте своего сапожника, я ему подскажу, как сделать каблук. — Похлопала по икре мужчины, разминая, расслабляя напрягшиеся мышцы.

Гоблин застонал от удовольствия:

— Умертвие… Тьфу, вот прицепилось… Руки у тебя колдовские.

На звук хлопнувшей позади двери, Наташа обернулась.

Кот, лениво подняв голову, коротко хрипло мяукнул и вернулся в исходное положение, прикрыв глаза.

Элли, замерев, уставилась на Корбла и женщину, сидящую у его ног.

— Пришла… — протянул он, не меняя позы. — Стань, чтобы я тебя хорошо видел. — Кивнул перед собой.

Девушка, протяжно тяжело выдохнув, беспрекословно подчинилась.

Пфальцграфиня, подхватив полотенце, передала его мужчине, опуская больную ногу на меховой коврик. Молча встала, собираясь уйти.

— Останься, — коротко бросил ей герр Уц.

Он сопел, вытирая покрасневшие ступни, не спеша натягивал шерстяные носки, обувался, осторожно пристукивая подошвами сапог о пол, и искоса поглядывал на притихшую младшую сестру.

Та, опустив голову, потупив потухший взор, теребила конец тёмно-русой длинной косы.

— Ну? — управляющий, хлопнув по коленям, поднялся со стула.

— Не понимаю, зачем вы меня звали, — пожала плечом девушка и подняла на брата полные непонимания и удивления глаза.

— Понятно, — вздохнул он, — значит, покаяния я не дождусь.

— О чём вы? К малышам я не заходила, господина барона и Тэрэсию не видела вовсе. Всё утро проспала в своём покое. А что-то случилось? — Последнюю фразу она произнесла настороженно и участливо. Вот скажи ей сейчас, что в замке пожар, тут же бросится к колодцу за водой.

— Элли, — Корбл, выпрямив спину и по обыкновению заложив за неё руки, встал перед сестрой, — знаешь ли ты, что главное в этом поместье?

— Высокие крепостные стены? — Пальцы путались в распущенных прядях косы.

Мужчина стоял перед ней, словно несокрушимая каменная башня той самой стены.

— Чтобы сена на зиму хватило? — Метнула на него настороженный взор. Молчание старшего брата, как всегда, не обещало ничего хорошего. — Новорожденные? — Лучезарная улыбка заискрилась на её порозовевшем личике.

В покое повисла гнетущая пауза.

Томас, выгнув спину и потянувшись, уселся на край стола, с любопытством наблюдая за людьми.

Наташа, стоя в стороне, сцепив руки под животом, не понимала, зачем она здесь. Нарастающее напряжение било по нервам. Она ждала всплеска мужских эмоций и приготовилась броситься на защиту девушки, если Гоблин посмеет поднять на неё руку.

Нет, Герр Уц не стал кричать и топать ногами. Он, подойдя вплотную к проказнице и уставившись в её лицо немигающим взором, своим обычным ровным голосом нравоучительно изрёк:

— Главное в поместье — это порядок.

У пфальцграфини отлегло от сердца. Физические наказания женщин в средневековье поражали своей жестокостью и изощрённостью, независимо от того, к кому применялись: к простолюдинкам или аристократкам. Корбл, будучи старшим братом Тэрэсии и Элли, хоть и был бастардом, но в этом поместье его власть никем не оспаривалась. За рамки дозволенного он не выходил, фактически оставаясь в тени и соблюдая субординацию с истинным владельцем — бароном Эугеном фон Фестером, — частенько завышая его значимость, но всем и так было понятно, кто в замке хозяин. Если бы он решил, что сестра должна быть наказана, никто не посмел бы ему перечить.

Не дождавшись никакой реакции от девушки на свои слова, он с нажимом продолжил:

— Терпеть не могу беспорядок. Первое правило этого дома — всё должно быть на своих местах. И терпеть не могу неопределённость. Я должен знать, что будет завтра, послезавтра, через месяц. И это моё второе правило. Неужели тебе об этом неизвестно, Элли?

Девичий вздох стал ему ответом.

Наташа присматривалась к Гоблину. В течение месяца, проведённого в поместье, ей приходилось не часто сталкиваться с управляющим, и каждый раз она ловила на себе его изучающий пристальный взгляд. Сейчас она недоумевала, почему он задержал её? Ему нужен свидетель разговора с проказницей? Или восторженный зритель? Он перфекционист? Стремится сделать всё образцово, безошибочно, всё разложить по полочкам, придерживаясь принципа: хочешь, чтобы было сделано хорошо — сделай сам. Он никогда не расслабляется, строго следуя своим правилам. Вот и добегался, нажив себе болячку в виде плоскостопия.

— Ты меня разочаровала, Элли. Что это было? — кивнул в сторону стола, где сидел Томас и очень внимательно следил за разворачивающимися событиями. Казалось, он понимает, о чём идёт речь.

Назидательно, тщательно подбирая каждое слово, Корбл отчитывал сестру за утреннюю выходку. Та покорно слушала, переступая с ноги на ногу, накручивая на палец шнурок, изредка бросая короткие горящие взоры.

— Ну, я слушаю тебя, — закончил герр Уц.

— Для вас кот важнее меня, — тихо начала девушка. — Посмотрите, он уже забыл обо всём. Ему здесь позволено всё, а я только и слышу: туда не ходи, это не трогай, не путайся под ногами. Томаса вы любите больше меня. Я никому не нужна! Дома меня маменька не замечает. Несносный граф Лемке манерам учит, а сам засыпает у камина и храпит, как… — она набрала полные лёгкие воздуха, выпалив: — как старый…

— Элли! — перебил её мужчина, едва сдерживая переполняющее его негодование. — Не забывайся! Мы все желаем тебе только добра.

— Добра? — она сжала кулачки. — А кто в прошлый раз грозился отправить меня в монастырь? Давайте, отправляйте! — На её глазах выступили слёзы. С лица сошёл румянец. — Там хотя бы меня будут замечать. А тут даже прислуга и та поучает. — Метнула взор на компаньонку баронессы. Та удивлённо приподняла брови. Это когда она её поучала? — Ребекка твоя тоже бурчит на меня, чтобы я занялась делом. Каким делом? Вы сами ничего не даёте мне делать и любите только себя! Вы ничего не понимаете!