На острие (СИ) - Кутузова Елена - Страница 25

Часы на стене словно замедлили отсчет. Воздух стал густым и горячим, я чувствовала, как мокро под маской, но снять ее и вытереть пот было нельзя. И отойти в гримерку — тоже. Я осторожно оглядывалась в поисках Ларса, но его не было — он сразу сказал, что не придет.

Единственным, кто придавал уверенность — Господин Би. Пусть Хозяин сновал по всему залу, почти не приближаясь к саро и его людям, зато не боялся и мог защитить.

Наконец, цифры на стене мигнули в последний раз и на месте часов возник логотип аукциона — странный цветок, похожий одновременно и на фаллос, и на йони.

Под классическую музыку Господин Би подошел к пюпитру, на котором красовался молоток из красного дерева.

— Приветствую вас в этот прекрасный день на своем аукционе! Я счастлив представить работы таинственных, но безумно талантливых художников. Надеюсь, они будут оценены по достоинству.

Он говорил что-то еще, я не слышала. Вернее, не слушала, изо всех сил стараясь не вглядываться в лицо саро. Боялась, что узнает. Но еще больше опасалась попасть под чары: от него веяло силой и от этого колени начинали предательски дрожать. А ведь мне еще выносить картины на сцену!

Резкий удар молотком о деревянную подставку заставил вздрогнуть и привел в чувство.

Какая еще дрожь в коленях? Передо мной — убийца, враг. Нужно его ненавидеть, а не раскисать от вида красивого, идеально правильного лица. Вот с кого портреты рисовать надо! Откровенные, порочные…

Стоило представить саро в роли модели Клуба, страх исчез. Ну в самом деле, как можно бояться того, кого на твоих глазах трахают сразу двое. Тело блестит от масла и ожившая татуировка отражается в зеркалах… Черные глаза закрыты, на лице…

Сильный толчок приводит в чувство. Ляля отталкивает меня с дороги — по узкому проходу пронесли первый лот:

— Нечего ворон считать. Скоро твоя очередь, готовься!

Я подхватилась, отступая на свое место, и замерла, поняв, что между ног разве что не хлюпает. Захотелось убежать, принять душ, смыть остатки желания.

Но вместо этого пришлось застыть у стены, ожидая сигнала. И наблюдать за другими натурщиками, которые сами носили картины, демонстрируя покупателем.

Мысль, опасная и острая, резанула, как лезвие. Поверить, что судьба наконец-то сжалилась и подарила шанс, было трудно. И все-таки другой возможности могло не предоставиться.

Ларс, я тебя люблю! Жаль, что нельзя сказать этого вслух. Да и бесполезно — не услышит. Воспользовавшись тем, что все увлечены торгами, прошлась по залу. Я хорошо знала, где лежит канцелярия и всякие нужные для рисования вещи. Среди них был и новенький канцелярский нож.

— Что ты задумала? — сильные пальцы схватили за запястье.

Нож выскользнул из рук прямо в подставленную ладонь. Господин Би спрятал его в карман и, стараясь не привлекать внимания, уволок меня вглубь зала, за скрытые портьерами колонны:

— Рехнулась?

— Какая теперь разница…

Громкий голос помощницы объявлял очередной лот, модель шла по проходу, покачивая бедрами, затянутыми в узкую юбку, но эта картина ускользала от моего внимания. В голове билось одно: не вышло!

— Не знаю, что там у тебя случилось и на кого ты охотишься, но выбрось это из головы немедленно! Своди счеты где-нибудь в другом месте, а в Клубе подобное неприемлемо!

Мне было уже все равно: жизнь в который раз разлеталась на мелкие осколки.

— Ступай в зал, скоро твоя очередь. Улыбайся и держи марку! О будущем поговорим после аукциона.

О каком будущем? Разве оно у меня есть?

Не знаю, где нашла силы продефилировать по залу, двумя руками держа картину в простой раме: Мистер Маска считал, что обычные деревянные планки подчеркнут изящество рисунка куда сильнее, чем резные завитки. Наверное, он был прав, но думать об этом не хотелось.

К вечеру, несмотря на встроенные в рамы и пол магниты, руки отказывались подниматься. Я, вместе с остальными моделями упала на диван в комнате отдыха, когда прозвучал вызов от Хозяина.

Он всколыхнул все страхи разом, но единственное, о чем я жалела, о неудавшейся попытке отомстить.

— И что это было? — Господин Би, против обыкновения, сидел за столом без маски. И жестом велел мне снять свою: — Что у тебя с этим саро?

Я стояла, уронив руки, и старалась смотреть в одну точку.

— Молчишь? Думаешь, не знаю, что Клан разыскивает единственную выжившую свидетельницу жестокого убийства? И ее описание точно повторяет твою внешность! Так вот… плевать! Когда выправлял документы знал, что не ангелу.

— Он меня убьет!

Господину Би, может, и все равно, а вот саро…

— Думаешь, узнал? Да ни один их Клана на тебя даже не посмотрели, скользили взглядом, как по пустому месту. Так что успокойся. И еще, за сегодняшний аукцион премия полагается, переведу на твой счет.

— Спасибо, — сохранять спокойствие не получалось. — Боюсь, мне придется уехать.

— Куда это? — господин Би уселся за стол и нажал на кнопку. Сканер считал отпечаток пальца и из ящика появился договор. — Вот здесь все прописано…

— Там написано, что я должна сохранять девственность. Но ни слова о том, что нельзя уволиться.

— Верно, — хмыкнул Господин Би. — Но ты забыла, что должна вернуть все потраченное.

— На прошлой недели с моего счета списали последний платеж. Теперь я никому ничего не должна.

Господин Би уже не улыбался. Он хохотал, откинув голову, да так заразно, что я сама не удержалась от улыбки.

— Вот ведь сучка! Дай палец — всю руку оттяпает. Ну, коли хочешь уволиться… Кстати, зачем?

— Уеду. Может, в другом Городе…

— Слушай, ты то ли умная, то ли дура… не соображу. Неужели думаешь, что если Клан захочет кого-то поймать, граница помешает? Запомни: все сильные мира сего общаются между собой также как мы друг с другом, и мелкую просьбу приятеля выполнят не задумываясь.

— Что же делать?

— А что ты собралась делать, если бы твоя затея удалась?

Я пожала плечами: какая разница?

— Умереть.

— Вот как… — взгляд Господина Би затуманился. Он сложил пальцы обеих рук и поднес их к лицу, размышляя. А потом рубанул: — А если тебя спрятать так, чтобы и Клан не нашел?

— Где это? — я сначала спросила, а потом поняла, что ответ может не понравиться.

Так и получилось:

— В Трущобах.

Наверное, если бы он предложил прийти в Клан с повинной, я бы меньше испугалась. Ни один человек в здравом уме не совался в эти забытые Богами кварталы. Их даже полиция обходила стороной, а если возникала нужда обойти улицы, служители закона вооружались до зубов.

Да что там. Даже Клан был бессилен в трущобах.

И, возможно, именно в этом было спасение.

— Наверное, откажусь, — может, я и дура, но точно не сумасшедшая. Для самоубийства есть способы попроще.

— И зря. Я не говорил? У меня там Клуб. Не такой пафосный, как этот, но вполне на уровне.

Я вскинула взгляд, пытаясь понять, в чем подвох. Ну не может же все быть так безоблачно!

— Правда он— что-то среднее между Храмом Искусства и Храмом Любви. Хотя почему — среднее? Любовь это ведь тоже — искусство, не находишь?

Пришлось кивнуть. Это надо же, как Господин Би поэтично обозвал бордель! Только… я туда не пойду.

— Погоди, не отказывайся. Ты пользуешься неплохим спросом, так что я рискну предложить те же самые условия.

— Без постели?

— Без постели. Разумеется, если сама не захочешь.

Это еще что?

— А как же пункт насчет девственности?

— В Трущобах много соблазнов. И если ты решишься — я внакладе не останусь. Ну, что скажешь?

— Можно подумать?

Холл встретил пустотой. Мрамор холодил ступни через тонкий хлопок носочков. Эхо подхватывало шелест одежд и многократно усиливало, так что пришлось юркнуть за ширму. Здесь, на диване, можно было спокойно поразмыслить.

Только эхо угомонилось, как снова встрепенулась, уже от стука каблучков:

— Думаешь эта… кошка действительно — девочка?