На острие (СИ) - Кутузова Елена - Страница 45

Рывок — и он снова на коленях, ровный… С каменным выражением лица. Не этого я хотела. Хотя…

Член по-прежнему стоит. Ну, что же…

Распускаю узлы на запястьях. Ровно столько, чтобы Кен смог освободиться:

— Достаточно. Мне… надоело.

И сама снимаю повязку.

Этот взгляд, полный боли, обиды и желания мне не забыть до самой смерти.

Но Кен быстро приходит в себя. Слишком быстро.

Поволока желания сменяется ясным выражением. И, кажется, этот гад решил отомстить: одевается не торопясь, словно в собственной спальне. Я могу видеть, что он полностью избавился от моих чар, и почему-то становится больно.

Приведя себя в порядок, саро замирает напротив кровати, сцепив руки за спиной:

— Вы закончили? Или будут еще пожелания!

— Будут! Самоубейся!

— К сожалению, пока не могу. Но если вы согласитесь подождать…

В голосе нарочитое почтение. И только мысль, что эта тварь в человеческом облике специально выводит меня, что издевается, мешает провалиться в пучину ярости.

Теперь злюсь на себя. Слишком много открытий за последний час. И слишком они… странные.

— Госпожа, я делал все, что вы хотели. Теперь моя очередь…

— Убирайся!

Кен даже не попытался увернуться. Подушка ударила его в плечо и упала на пол.

— В следующий раз берите снаряд потяжелее. Или поудобнее, — саро аккуратно вернул ее на место.

А мне захотелось взвыть. Как в тот день, когда нашла родителей.

— Вы устали. Отдыхайте. Если что-то понадобиться, охрана за дверью. И не советую бежать: это единственное, чего они не позволят.

Подхватив меч, Кен вышел. А мне еще долго мерещилась его фигура в центре комнаты. Связанный дракон, подчинившийся по собственной воле.

Убийца стал послушным котенком? Не верилось. Это пугало.

Но еще больше пугало другое.

Я знала, что и зачем делаю с Кеном. От стыда меня давным-давно избавил господин Би. И он же научил, что наслаждение может стать причиной боли. И теперь я использовала это знание.

Гримасы на лице саро приносили удовольствие. Его желание разорвать путы, воспротивиться… было сладко. Я радовалась и наслаждалась каждым его движением, каждым напряжением мышц и перепугалась, когда поняла, что причиной тому — не месть.

Месть осталась позади. А я наслаждалась властью. Самим фактом обладания. Возможностью причинить боль или помиловать.

В Клубе было что-то подобное. Возбудить мужчину, заставить потерять голову… и не позволить дотронуться.

Но там владели мной, пусть так, пусть даже без прикосновений. Теперь же хозяйкой положения была я, и…

И вместо того, чтобы отомстить, я играла!

Упав на кровать, спрятала лицо в ладонях. Хороша! Повелась на мужика, как кошка в период охоты. Как последняя блядь, что теряет разум при виде бугра в мужских штанах.

От отвращения хотелось умереть. Но вместо этого я свернулась калачиком и поливала себя последними словами. А заодно и Кена. Нашелся мазохист доморощенный.

Обида захлестывала, так что я не сразу поняла, почему это словосочетание так резануло.

Кен не был мазохистом. Он послушно терпел от, но, подчиняясь, ломал себя чуть ли не через колено. А то возбуждение… причин для него множество.

Лежать я больше не могла. Заметалась из угла в угол, пытаясь понять, зачем Кену понадобилось играть в покорность.

Он — правая рука деда. Но тот отрекся еще от собственной дочери! Так что признать меня Наследницей не может ни один из саро. Рокано и его отец правы — тут нужна поддержка другого, не менее сильного клана.

Так, может, в этом все дело? Дед просто не хочет поддаваться на шантаж? Но тогда почему я еще жива? Для саро жизнь простых людей — капля в океане вечности, убрать помеху можно взмахом меча. Я такое уже видела.

Или Кен ведет собственную игру? Он занимает высокое положение в Клане, правая рука Главы. Наверняка, у этого ублюдка есть силы и возможности плести интриги. Так почему бы не воспользоваться? Второй Клан же попробовал.

И проиграл.

Или нет?

Мысль, что я только что наткнулась на прекрасный способ отомстить, не давала покоя. Зачем уничтожать клинок, если можно отсечь державшую его руку?

Зачем мстить Кену, если можно нанести удар тому, кто отдал приказ?

Разворошить осиное гнездо, уничтожить Первый Клан… да еще их собственными руками! Что может быть желаннее?

Идея захватила целиком.

Нет, я не переоценивала свои способности, опыта подковерных игр не было никакого. С другой стороны, враги тоже так думают, и их вера станет хорошим союзником. А риск… да я все время на грани, иду по натянутой струне, под которой

— пропасть.

Нужно было обдумать стратегию, выработать план, но в голове метались ошметки мыслей. Вот я уничтожаю Клан, вот наказываю деда — как, не знаю, но что наказала — свершившийся факт, а вот — великодушно извиняю приползших за прощением Менети, все-таки они старались мне помочь.

Как всегда в таких случаях, тело требовало движения. Несмотря на усталость, энергия била через край, хотелось бега и полета.

Вместо этого меня ждали банальные отжимания, планка, упражнения на пресс и растяжку. А после — душ и постель. Голод пытался приподнять голову, но я заглушила его водой — есть на ночь вредно.

Уже засыпая, вспомнила древнюю примету и прошептала:

— Сплю на новом месте, приснись жених невесте.

Ночью я бежала по темным коридорам, а за спиной слышались шаги. Кто-то огромный и страшный неотвратимо приближался, и когда за очередным поворотом меня встретил тупик, ужас заставил сползти по стене.

И в тот момент, когда тусклая лампа мигнула, превратив тени в пляшущие чудовища, наперерез преследователю кинулся мужчина. Я не видела лица, но татуировка на спине не позволила ошибиться: Кен Отани.

Клинок столкнулся со сгустком тьмы, раздался скрежет… и я проснулась.

Подушка и одеяло промокли от пота. Волосы липли ко лбу, а во рту пересохло так, словно я полдня провела на пыльной жаре.

В графине воды не оказалось — ее и было то немного. Идти на поклон к тюремщикам не хотелось, благо, к спальне примыкал санузел.

Я подставила руки под ледяную струю и прежде, чем сделать глоток, кинула в лицо пригоршню. Дышать стало легче.

Утолив жажду, встала под душ — пот высох, стянув кожу неприятной пленкой. Да и согреться хотелось — несмотря на лето, в помещениях было холодно.

Горячие струи прогнали не только озноб. Колючими ударами они выбивали из сознания ужас кошмара. Надвигающаяся тень уже не казалась страшной, а вот Кен…

— Какого хрена он лезет в мои сны? Защитничек, — я завернулась в найденный тут же халат и босиком прошлепала к кровати. Часы в изголовье показывали поздний день, а на заменявшем окно экране все так же бежал ручеек.

Почему-то он раздражал. И безмятежный пейзаж, и это негромкое журчание. Я нашла кнопку на раме и жала, жала ее до бесконечности, ища, чем заменить треклятую картинку.

Хвойный лес, березовая роща, луна, отражающаяся в спокойных водах океана… Да простой черный квадрат, и тот лучше!

Раздражение не проходило. Оно заставило метаться по комнате, требовало хоть какого-то занятия… Но в окне, которое служило и телевизором, не было ни одного фильма, а коммуникатор у меня отобрали.

Поняв, что сойду с ума, ринулась к двери.

Трое мужчин подскочили и синхронно поклонились. А я уставилась на тарелки с едой. Вот, значит как. Пируют! А я вынуждена пить воду из-под крана!

— Есть хочу! — почему-то вышло обиженно — капризно, но на охранников произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Они заметались, доставая что-то из шкафчиков, включая агрегаты, которыми было заставлено помещение.

— Простите, госпожа, мы не знаем, что вы предпочитаете…

Я привалилась спиной к захлопнутой двери. Неужели это все происходит наяву? Да нет. Бред.

Хотя какой бред… После заведений господина Би можно поверить во что угодно.