Избранные Ориона (СИ) - Терешкова Анна - Страница 9

В итоге эта пьянь свалил только после иссякнувшего «богатого» словарного запаса и беспощадного избиения моей двери. Я же предпочла не заморачиваться и вернуться к тому, на чем остановилась.

Но так как Гугл не выдал ничего нового, мои мысли снова занял все тот же пьяный индивид.

— Он, значит, мне рога наставляет, да еще и убеждает, что это в порядке вещей, а я бессердечная? — злобно прошипела в пустоту. — Рано или поздно мы все же столкнемся в универе. Но если посудить здраво, мне сейчас не о своих развалившихся отношениях нужно думать. После всего увиденного, встреча с бывшим это пустяк, — тяжело выдохнула, закрыв ноутбук.

Время уже перевалило за десять вечера, однако спать совершенно не хотелось.

В мыслях творился полный бардак, и разобрать все по полочкам кажется невозможным. Я и раньше замечала странности, но предпочитала старательно их игнорировать. Но в последние месяцы необъяснимого стало слишком много, да и виноваты в них глупые сплетни, которые бродят по универу.

— Эх… нельзя быть такой впечатлительной, — сонно зевнула, потянувшись на кровати.

Стоило немного успокоиться, сама не заметила, как уснула.

В этот раз я не шла к домику, спрятанному в чаще леса. Пришедшее сновидение отличалось от обычных. Оно несло тревогу и обрывки картинок, словно испорченная кодирующаяся пленка.

Горькие слезы, душераздирающий крик, обрывки сражения. Вся земля пылала огнем, поверженные солдаты усеяли своими телами кровавое поле боя.

Я стояла посреди этого побоища рядом с умирающим возлюбленным. Синее небо окрасилось лиловым, будто небеса отражали залитые кровью земли, возвещая о погибели тысячи жизней.

Горечь поражения, боль утраты разрывали сердце и душу. Нескончаемый поток слез, неутихающая ярость. Ненависть к миру съедала изнутри.

Прикосновение и касание холодных губ…

Проснулась я в холодном поту. В горле пересохло, глаза щипали слезы, на душе все еще остался осадок горечи, который испытала во сне.

Что это было? Сол погиб?!

Эта мысль заставила кровь в жилах похолодеть. А непонимание того, почему я так яро реагирую, выбивало из колеи.

Отбросив в сторону одеяло, пошатываясь, побрела в ванную. Пока набиралась горячая вода, я смотрела на свое отражение в зеркале, будто оно могло дать ответы на интересующие меня вопросы.

— Это был тот же Сол? — услышала свой дрогнувший голос. — Не понимаю.

В ванной я провела больше получаса. А когда, наконец, немного пришла в себя, сообразила, что опоздала в универ.

Я уже имела бесстрашие проспать лекцию Григория Романовича и дорого за это поплатилась, а именно тремя лабораторками, которые должны выполнять по меньшей мере восемь студентов, но в наказание горбатиться мне пришлось одной. Полагаю, в этот раз он придумает что-нибудь изощреннее.

В общем, весь путь до универа была как на иголках, но вместо триста третьей аудитории, направилась в кабинет университетского психолога, Дианы Александровны, на первом этаже. Взбучки от Романовича мне все равно не избежать, как говорится, перед смертью не надышишься.

Собравшись с духом, решительно постучала в дверь. На что последовало уставшее и раздраженное: «Войдите».

Замечательно! Мне как раз для полного счастья не хватает диалога с расстроенным психологом.

— Доброе утро, Диана Александровна, — тихонько поздоровалась я.

— Присаживайся, — указала молоденькая женщина рукой на стул с высокой спинкой, не удостоив меня даже взгляда.

Поскольку Диана продолжала что-то быстро записывать в толстый блокнот, я решила просто молча присесть на указанное место.

В этом кабинете я нахожусь впервые. Он был очень просторным, интерьер выполнен в светло-бежевых тонах. На стенах висели дипломы и грамоты. Широкий коричневый стол, несколько кресел цвета слоновой кости, живые растения.

Сама же хозяйка данного кабинета являлась мечтой каждого мужчины. Стройная, пышногрудая брюнетка с маленьким красивым лицом, полными губами и ярко-карими глазами. Да и на вид ей было около тридцати пяти.

Однако то, как мужчины ведут себя рядом с ней, довольно странно. Она, конечно, красивая, но не в ноги же ей за это кланяться, а они прямо-таки штабелями перед ней падают.

— Простите, — не выдержала гнетущего молчания. — Я София Лувил, — представилась, отгоняя от себя посторонние мысли.

Ручка в ее руке тут же была отложена в сторону, а сама докторша резко подняла голову, вперив в меня строгий и слегка удивленный взгляд.

— Соседка Марины Набиной? — уточнила брюнетка.

— Да.

Диана понимающе кивнула, строгий взгляд сменился доброжелательной улыбкой.

— Тебе следовало зайти ко мне раньше.

— Для этого не было причин, — отрицательно покачала головой. — Я не была близка с Мариной.

— Полагаю, теперь причина все же нашлась? — незамедлительно поинтересовалась докторша, с любопытством рассматривая мое лицо.

Я нерешительно кивнула.

— Расскажи мне все, что тебя беспокоит, — мягко продолжила она.

«Легко сказать… мне бы для начала самой понять происходящее», — некстати пронеслось в мыслях.

Взглянув на Диану из-под полуопущенных ресниц, заметила на себе все тот же пристальный и внимательный взгляд, но в этом взгляде было что-то еще, от него становилось не по себе.

Острое желание выложить ей все, что знаю, подавила титаническим усилием воли. Одно неверное слово, особенно если буду стоять на своем, и завтра меня ждут не лекции, а смирительная рубашка с кучей разноцветных таблеточек.

— Как я уже говорила, мы не были близки с Мариной, — нерешительно начала. — Понимаете… по университету ходят разные сплетни, в них фигурирует и мое имя, поскольку мы были соседками. Меня это не особо заботит, я на злословие внимания не обращаю. Но, кажется, здесь что-то не так, — попыталась объяснить как можно осторожнее.

— Что ты имеешь в виду? — уточнила докторша, подавшись чуть вперед.

Но вместо ответа последовал тяжелый вздох.

Все-таки это была плохая идея. Я понятия не имею, как правильно все преподнести. И это несмотря на то, что сейчас от этой женщины телесно ощущается теплота и сочувствие. Быть может, все пройдет гладко? Тогда следует упомянуть и про странные сны.

— Последние несколько дней я плохо сплю, — доверительно сообщила ей. — Возможно, из-за этого мой разум сыграл со мной злую шутку. Иногда я начинаю слышать голоса, странный шепот. Вижу то, что не поддается логическому объяснению, — осторожно продолжила, нервно заламывая пальцы.

— Все это слышишь и видишь только ты?

Диана сохраняла абсолютное спокойствие.

— Не уверена, — пожала плечами. — Я вполне понимаю, где реальность, но это не похоже на галлюцинации или лунатизм, — тихо ответила. — И я не принимаю никаких лекарств, — быстро добавила.

— Вот как, — задумчиво протянула докторша. — Может быть, мы продолжим наш разговор с кружкой ароматного чая? — предложила Диана, поднявшись с кресла.

— Благодарю, но я воздержусь, — вскочив следом, выставила ладони в отрицательном жесте.

От взгляда, которым она уставилась на правую руку, где появилась та странная спиралевидная татуировка, у меня мурашки по коже пробежались.

Быстро сжав ладонь в кулак, опустилась обратно на стул. Только после этого жеста докторша перестала прожигать мою руку взглядом.

— На чем мы остановились…

— Прошу прощения, Диана Александровна, думаю, мне пора вернуться на лекции, — перебила я всполошившуюся женщину.

— Не переживай, лекции могут подождать, я обо всем позабочусь! — воскликнула она, натянуто улыбнувшись.

А плохое предчувствие подступило нежданно-негаданно.

Понятие не имею, что сейчас происходит, но все мое внутреннее чутье просто-таки орет о том, что отсюда нужно убираться как можно быстрее. Особенно после того, как татуировка невероятным образом начала нагреваться!

Забрав сумку, решила покинуть кабинет, но от резко открывшейся двери и оглушительного грохота, собственно, ею о стену, я невольно вздрогнула, сжавшись на стуле.