Герой (не) её романа (СИ) - Соловьева Елена - Страница 18

Поля развернулась к нему лицом, откинула со лба прилипшую прядь.

— Самое ужасное в том, что я ее понимаю, — произнесла сдавленно. — Ни одной матери не захочется такой жены для сына. Но то… что она предложила, это слишком.

— Что же? — деловито уточнил Роман.

Полина вкратце описала суть разговора, сдерживаясь, впрочем, от особо резких выражений. И все же Роман пришел в шок. Мать казалась ему мудрой, справедливой женщиной. Что вдруг на нее нашло?

— Я поговорю с ней утром, — пообещал он. — Обещаю, она больше не станет тебя донимать. У нее на самом деле доброе сердце. Когда узнает тебя получше, непременно смирится и примет в семью.

Кажется, Роман искренне верил в то, что говорит. Как хороший сын, он и подумать не мог иначе. Понимал, конечно, что у матери не сахарный характер. Но знал и другую ее сторону — положительную.

Роман еще помнил, как Антонина Львовна работала на двух должностях, чтобы дать ему возможность получить образование и ни в чем не нуждаться.

— Если бы твоя мама приехала раньше, когда ты хотел, чтобы я за ней ухаживала, никакой свадьбы вообще не было, — уверенно заявила Поля. — Не думаю, что она когда-нибудь смирится с твоим выбором.

Поле было до того больно это признавать, что вопреки желанию казаться взрослой, рассудительной, нижняя губа предательски дрожала. Совсем как у маленькой девочки, обиженной сверстниками в песочнице.

— Смирится, у нее нет выбора, — Роман попытался разрядить обстановку. — Завтра же куплю ей билеты на какой-нибудь курорт и провожу на поезд. Не хочу, чтобы из-за ссор что-нибудь случилось с нашим малышом.

Роман положил руку на живот Полины и улыбнулся. Он говорил и вел себя так, что невозможно было сомневаться — ребенок не чужой для него. Хотя и зачат другим мужчиной.

— Понимаю, вы с матерью очень близки, — Полина решилась затронуть опасную тему, — но зачем ты рассказал ей?

— Я не мог ей соврать про беременность, — сник Роман. — И дело вовсе не в нашей с матерью близости. На то есть другая причина…

— Что за причина? — задумалась Полина.

Роман поморщился, точно почувствовал острую боль. Отвернулся и, глядя на стену, признался:

— В детстве я переболел свинкой. Очень сильно, едва выходили. После этого иметь своих детей я не могу. Как ты понимаешь, мама об этом знает.

А еще об этом знала Алиска. И ее этот факт вполне устраивал. Подружка даже радовалась, что может заниматься сексом без последствий. Бывшая Романа относила себя к так называемым чайлдфри и не горела желанием заводить детей. Романа это устраивало.

Пока он не встретил Полину.

Ее желание во что бы то ни стало родить ребенка восхитило его. В этой хрупкой девчушке было столько внутренней силы и света, что Роман острее осознал свою ущербность. Единственное, что он смог предложить Поле — это принять ее ребенка.

Нет, даже не так. Роман хотел этого ребенка не меньше Полины. Словно чувствовал некое родство, близость. У него появился шанс стать отцом, и он не мог его упустить.

— Прости, я не знала… — Полина положила узкую ладошку на его широкую спину. Уткнулась носом между лопаток и потерлась, точно кошечка.

— Надо было рассказать тебе сразу, — сообщил Роман. — Тогда бы не возникло этого недоразумения.

Он пытался говорить спокойным, ровным тоном. Но Поля чувствовала в его голосе некий надрыв. Невозможность иметь детей нанесла Роману больший удар, чем он хотел показать.

— Может быть, все не так плохо, — предположила она. — Сейчас много хороших врачей, новых лекарств. Вдруг еще не все потеряно?

— Может быть… — эхом отозвался Роман.

Не стал говорить, что уже занимался этим вопросом. Трижды получил неутешительный диагноз и бросил это бестолковое занятие, ходить по клиникам.

Алиса поддержала его в этом. Всячески убеждала, что он вполне полноценный мужчина, а ей детей не хочется вовсе. Это же столько труда и никакой отдачи. Ни тебе прогулок допоздна, ни тусовок с подругами, одни проблемы.

Полина вела себя иначе. Старалась не показать, как сильно расстроена. Ведь она всегда мечтала о большой дружной семье. Такой, какой у нее никогда не было. И пыталась вселить надежду в Романа.

— Помнишь ту гадалку, о которой ты мне рассказывал в первую ночь? — задумчиво произнесла она. — Что, если ее предсказание —  правда?

— Ты все еще веришь, что в этом мире случаются чудеса? — недоверчиво переспросил Роман.

Поля обняла его крепче. Положила голову на плечо и прошептала в самое ухо:

— Я верю в то, что чудеса делаются своими руками. И есть люди, которые добрее и могущественнее волшебников из сказок. Как Агриппина.

— Да уж, ее упорству и энергичности можно позавидовать, — поддержал Роман. — Хорошо бы в ее возрасте чувствовать и вести себя так же. Знаешь, я ведь предлагал ей продать дом и перебраться в часть. Хотел предложить ей место буфетчицы, когда Матрена уедет. Тогда я еще не знал, что появишься ты…

Поля улыбнулась. От признаний Романа вновь обрела душевное равновесие. Пусть Антонина Львовна бесится. Главное, что Роман поддерживает ее и не собирается отказываться от ребенка.

— Агриппина не согласилась? — догадалась она. Дождалась утвердительного кивка Романа и добавила: — Матрена считает ее странной. Наша Гриппа живет по собственным законам. И ни за что не покинет место, где была счастлива с мужем. Говорит, там, в старом домишке, все еще обитает его дух.

— Тебе тоже нравится деревенская жизнь? — почему-то спросил Роман. Переместил Полю себе на колени и дурашливо пощекотал под коленкой: — Смогла бы по утрам кормить кур, а по вечерам доить коров?

Поля хихикнула и поспешно зажала рот ладонью. Не хотела еще больше сердить свекровь — она наверняка и без того в бешенстве. Ведь Роман не послушал ее совета и не отказался от жены и чужого ребенка.

— Смогла бы, — уверенно заявила Полина, — но при условии, что ты бы заготавливал сено и рубил дрова.

Роман смотрел в ее смеющиеся глаза и не верил собственному счастью. И как он прежде мог считать красивой Алису? Разве может быть что-то прекраснее естественности и молодости?

— Я люблю тебя, — произнес Роман прежде, чем успел передумать.

Лицо Поли удивленно вытянулось. Но первое наваждение быстро спало, и улыбка засияла с прежней силой.

— И я тебя, — произнесла Поля. — Ради нашего счастья обещаю поладить с твоей мамой. Может быть, она и правда смирится, когда узнает меня поближе?

Утром, прежде чем Полина поднялась с постели, Роман серьезно поговорил с матерью. Попросил не обижать Полину и не разрушать их брак.

— Что, уже нажаловалась? — хмуро переспросила Антонина Львовна. — Наверняка насочиняла всяких небылиц…

Роман строго посмотрел на мать и не удержался от вопроса:

— На что именно должна была пожаловаться Полина? Ты сказала или сделала что-то такое, о чем мне следует узнать?

Антонина Львовна смутилась. Выходит, Полина не рассказала о ее щедром предложении? Иначе Роман бы наверняка упомянул об этом…

— Мать не такая стерва, как кажется твоей жене, — такой ответ Роман услышал на свой вопрос. — Надеюсь, из дома меня не выгоните? Позволите пожить пару дней?

— Конечно, мама, — согласился Роман. — Мы с Полиной уважаем и ценим тех, кто уважает и ценит нас.

Антонина Львовна намек поняла. Вела себя вежливо и старалась лишний раз не смотреть в сторону Поли — чтобы не злиться.

А пока невестка и сын потеряли бдительность, просчитывала в уме варианты. Присматривалась, размышляла.

Не то Антонина Львовна опомнилась, не то на нее так повлиял разговор с сыном, но Полю больше не терзала разговорами. Она ее просто не замечала. Проходила мимо невестки, точно мимо пустого места. Не здоровалась и усердно делала вид, будто сын ее живет один.

Поля радовалась и этому. И втайне ждала, чтобы женщина поскорее съехала. Сказать о своем желании Роману не решалась, боясь рассорить мужа с его матерью.

Но полковник Казанцев и сам чувствовал, как нарастает напряжение в семье. Потому нашел лучший выход из ситуации — купил для мамы путевку в Гагры.