Печать Древних (СИ) - "Johann Walcvur" - Страница 25

День Летнего Солнцестояния, или Реневир, проводился ежегодно во всей империи девятнадцатого числа первого месяца лета, ренесиля. Ярмарка и фестиваль проходили в одноимённом городке близ Анхаела, всегда громко и с приключениями. А сколько гостей приезжало — не счесть! Поселение хоть и было небольшим, но построено с широкими улицами и многочисленными площадями разной степени размаха, а под скалами располагалась чудесная гавань, собранная из светлокамня, чтобы хоть как-то добавить красок в серые северные пейзажи побережья Ледяного моря. Стоило ли говорить, какой из западных ригальтерийских анклавов чародеев оказался самым богатым и крупным? Если бы ученикам давалась возможность выбирать место учёбы, каждый бы стремился попасть в Анхаел. Кроме прочего, великие чародеи, искусные наставники, магистры Коллегии, сенаторы Капитула довольно часто посещали анклав, кто-то из них в нём жил, кто-то проводил довольно долгое время.

Реневир привлекал не только влиятельных фигур империи, из Маредора сюда приходил Народ, хранивший древние тайны леса, приплывали друиды Дегарима и шаманы Северной Дали. Городок Анхаел наполнялся в праздник народными песнями, балладами, разной едой и выпивкой, порою совершенно безумной, в особые часы мастера тех или иных ремёсел и магических школ демонстрировали чудеса искусства и делились опытом. Анхаел превращался в место, полное древнейших традиций, культуры, лишённое пафосной аристократичности и надменности. Конечно, до Эренетена, праздника осени и нового года, по раскрепощённости и праздного безумия Реневир был далёк и нёс в себе больше познания, имея как раз в этом истинную цель ярмарок и фестивалей по всей необъятной державе.

Ринельгер расправил воротник толстой бежевой туники, немного освобождая шею, когда вместе с Кассией спускался по крутому склону к городку. Чародейка же, наплевав на холодные ветра на пике, где стоял анклав, оделась в самую лёгкую, но приличную тунику из чёрного шёлка с золотистой вышивкой на талии, отрытыми левыми плечом и рукой. Как всегда, с причёской она решила не заморачиваться и запрячь Ринельгера: постепенно он научился плести ей её любимую толстую косу.

Анхаел встретил их шумно, в первых же дворах они поприветствовали знакомых, что только подтягивались к городу. На главной улице мог спокойно пробежаться дракон средней величины, и на ней были расположены раскидистые шатры ремесленников и торговцев диковинками.

— Кажется, там разливают норзлинскую медовуху, — протянул Ринельгер, с тоской засматриваясь на высокого заросшего норзлина, несущего здоровую бочку.

— Эх, и это первое, что ты заметил? — рассмеялась Кассия. — Не глупо ли начинать с середины наш запой?

— Попрошу разбавить, — Ринельгер потащил её за собой.

— Предложи ему ещё отведать фекалий, — остановила его Кассия. — Норзлины очень обижаются, когда имперцы портят их выпивку и женщин.

— Да, ты права, — покачал головой Ринельгер. — Не сносить бы мне тогда… кстати, о женщинах. Хотел бы я увидеть норзлинку… Они правда такие…

— Какие? — Кассия повела его в сторону, подальше от шатра норзлинов.

Они вышли на главную площадь, названную Площадью Десяти в честь Коллегии, где анклавские чародеи показывали на сцене чудеса магии, сплетая все покорённые им стихии в одну. Зрителями представления были как горожане, так и старшие чародеи, часть из них наставники, что внимательно следили за техникой бывших учеников.

— Кажется, я вижу мэтра, — произнёс Ринельгер. — И он нас видит тоже.

— Поздороваемся, что ли, — Кассия поискала взглядом наставника в толпе. — Вот он.

Седовласый старец, как в шутку называли великого кровавого чародея Амилиаса Велинтора его ученики, пробирался через толпу с двумя помощниками, нагруженными коробками и свитками.

— Мастер, — преклонила в знак приветствия белокурую голову Кассия. — Как мы рады вас видеть на празднике!

— Я тоже рад, что смог выбраться, — он взял учеников за плечи. — Благодаря вашему усердию в науке кровавых чар я могу себе это позволить, — Амилиас устало улыбнулся. — К счастью, в Анхаел приехал шаман Дедрок, жаждущий услышать историю моего врачевания в Чёрный Мор.

— Норзлинам выпала честь услышать ваш рассказ, мастер, — Ринельгер нахмурился. — Но что они здесь делают? Мы же воюем с ними.

— Дедрок из племени, что предпочло не участвовать в этой безумной войне, — отрезал Амилиас. — Тем более, он мой старый друг. Тебе следует запомнить, Ринельгер, что в Реневир мы откладываем оружие и протягиваем свободную руку к знанию.

— Простите, мастер…

— Вы будете рассказывать страшилки о Чёрном Море? — улыбнулась Кассия. — Как я обожаю эту тему!

— Страшилки? — рассмеялся Амилиас. — Ах, Кассия, ты, как всегда, полна жизни и света. В отличие от Ринельгера, — наставник с отеческой ухмылкой взглянул на ученика. — Жаль, что вы не выступите вместе со мной. Порою мне кажется, что я вас сильно избаловал. Господин Реземир не стесняется бить своих здоровых олухов…

— Так они же кригаалены, — пожал плечами Ринельгер. — Кто как не наставник научит их боли?

— Верно сказано, — кивнул Амилиас и, наконец, обратил внимание на изнывающих от тяжести груза носильщиков. — Что ж, мне пора. Ребята уже устали. Не встревайте ни во что и как следует повеселитесь. У нас впереди месяц практик.

— Удачи вам, мастер.

Амилиас отпустил их и вместе с помощниками снова погрузился в толпу.

— Наверняка этот шаман притащил целого вола с выпивкой, — бросил Ринельгер. — Эх…

— Кстати, о ней, — протянула Кассия. — Я пойду и найду что-нибудь лёгкое, прямо как я, когда ты меня впервые… кхм… ты пока что посмотри, что интересного привезли маредорийцы.

Она высвободилась из-под руки Ринельгера и тотчас же скрылась в толпе — в точности, как Амилиас. Чародей вытянул шею, высматривая лесной Народ в уголке площади, что примыкал к зимнему саду — рядом с растительностью марейдорийцы чувствовали себя намного уверенней. Ринельгер ещё раз оглянулся, теперь уже ища Кассию, но его спутница будто сквозь землю провалилась. «Вернётся, клянусь богами-прародителями, уже поддатая», — подумал он и стал осторожно просачиваться сквозь толпу. Народ восхищённо наблюдал, с какой лёгкостью выступающие творили чародейские фокусы, ещё не самые могущественные, правда, но люд было легко впечатлить. Не так уж часто можно увидеть в деле настоящего чародея, ведь от огромного населения Цинмара они — лишь его малая доля. Тонко чувствовать Мощь, преображать в неё первозданную энергию — немногим дан такой удивительный дар. Их боялись, уважали, чтили, но проникнуться любовью так и не смогли. Обычному человеку или гному, рунарийцу, что не смог овладеть Мощью в достаточной степени, трудно не бояться того, кто может из воздуха сотворить пламя, что пожрало бы всё встретившееся на пути. Сколько отвратительных и смертельных чар придумали за тысячи лет чародеи — не счесть. Дурная слава бежала быстрее доброй.

— Ринельгер!

Он обернулся, но не увидел ни одного лица, обращённого к себе. Кто-то дёрнул его за тунику, Ринельгер опустил голову и встретился с белым, словно снег, лицом, похожим на гоблинское, с длинным крючковатым носом, непропорционально большим по сравнению с маленькими глазами и лбом. Лицо выглядывало из рыжей гривы волос, а тело было спрятано в чёрную обрезанную тунику.

— Веммен! Всё толком не привыкну, — вздохнул Ринельгер.

— Скоро чары рассеются, и я снова стану красавцем, — хриплым голосом ответил тот.

— Заканчивал бы ты свои эксперименты, — протянул Ринельгер. — Иначе доиграешься…

— Я бы сказал то же самое тебе и твоей подружке, — бросил раздражённо Веммен. — А где она, кстати?

— Ушла за вином.

— Значит, надолго, — хмыкнул Веммен совсем по-гоблински. — Слушай, я тебя не просто так искал… Прибыл поставщик, ну, ты сам знаешь, он привозит всякие диковинки для ваших… хм… дел.

— К чему ты ведёшь? — Ринельгер отвёл его в сторону. — Какие-то проблемы возникли?

— Эриганн из Ласанны, — бросил Веммен. — Его начальник, и он знает, что ты и Кассия занимаетесь… не совсем традиционной магией.