Отпустить не смогу (СИ) - Снегирева Ирина "Ири.С" - Страница 50

Дорогу он знал, а вот то, что там происходило, не нравилось и очень. Внезапно возникшая тишина не предвещала ничего хорошего. И снова оборотень оторвался от своих. Он первый увидел поверженные уродливые волчьи тела. Разум отметил, что ещё не видел ничего подобного. А потом что-то сверкнуло в высокой траве, и взгляд сразу наткнулся на нож, торчащий…из груди Аларика!

Норфолк обернулся, заметив вдалеке убегающую серую тень и метнувшегося за ним воина из рядов Норфолка. Но это было сейчас не главное. Друг смотрел в потемневшее небо своими чистыми серыми глазами. Рейн соскочил с коня и бросился к Дайсену. Их взгляды встретились и мелькнула надежда, что маг жив, но… Стоило изменить положение, как стало понятно, это уже остекленевший взгляд, устремлённый туда, откуда ещё никто не возвращался. Рейн прижал пальцы к шее Аларика, но биения попросту не было. И именно в этот момент оборотень обратил внимание на нож и выругался. Рукоятку собственного кинжала Норфолк мог узнать с закрытыми глазами. А серебряный клинок утоп в груди мага по самую гарду, обагрившуюся алым цветом. Ещё недавно этот нож висел на стене оружейной, как и множество других ножей, мечей, палашей. И кто знал, что именно тот клинок, который когда-то понравился оборотню, будет причиной смерти Аларика. Самого лучшего в мире друга.

Не желая больше видеть, как его собственное оружие торчит из товарища, Норфолк ухватил рукоять и осторожно потянул, содрогаясь от этой картины и того, что он сам чувствовал. Сердце оборотня корчилось в агонии от боли, но глаза оставались сухими. Он всё никак не мог оторвать взгляда от лица мага, словно больше не будут они вот так…рядом. Рейн протянул руку и закрыл глаза Аларику. А потом подобрал нож, обтёр его платком и сунул в седельную сумку.

В какой-то момент все сторонние звуки вернулись. Оборотень чуть повернул голову и только после этого заметил известного мага из Академии. Рейн знал, что Поль Кларк преподавал у Дайсена и являлся весьма примечательной личностью. Своим тяжёлым взглядом вампир буквально прожигал Норфолка. Оборотень сразу понял, что о смерти Аларика ему уже известно.

– Кто его? – поинтересовался Кларк, тяжело приближаясь. И Рейн был уверен, момент, когда он убирал собственный нож, маг заметил.

– Герцогиня Глостер, – сказал, словно выплюнул Рейн. И только теперь заметил, как один из его воинов решительно приближается к своему начальнику. – Что?

– Милорд, среди найденных тел ваша жена.

И почему оборотень не удивился? Наверное, потому что едва завидел убитого друга, всё сказанное им встало на свои места. А когда сорвался с заседания, он уже не сомневался в словах Аларика относительно собственной жены и её матери. Осталось решить вопрос с самим соседним герцогом. Но это потом.

Рейн склонился над супругой, замечая и синяк на скуле, и надорванное плечо, шею… И он, несомненно, мог скорбеть, если бы перед этим не увидел мёртвого друга. Женщина, что с первых секунд знакомства захотела стать его женой (Камелия призналась в этом в ночь после свадьбы), оказалась тем злом, которое он давно стремился уничтожить.

– Леди Камелию в наш замок, а Аларика…

– Разрешите, я помогу перенести его порталом в городской дом Дайсенов, – предложил Кларк, непонятно как оказавшийся за спиной. – А потом и вашу жену тоже.

–Действуйте, – кивнул Рейн.

Он проследил, как в сизой дымке исчезает тело друга, а за ним и женщины, оказавшейся одной из страшных тварей. И только после этого вернулся к рыскавшим по округе воинам. Как оказалось, среди убитых отсутствовало тело драгоценной тёще-монстра. И так как прошло достаточно много времени, Норфолк обернулся волком, а затем без труда взял след. Кто-то из вояк бросился на помощь, но Рейн уже не отслеживал, кто именно. Лапы привычно касались травы, а после взмывали, преодолевая препятствия. И через несколько минут будущий герцог приблизился к убегающей серой твари с непонятными пружинящими ногами. А стелившийся запах преследуемого уродца напоминал тот, что принадлежал герцогине. Убегающий оборотень застыл и попытался резко обернуться… Но только попытался, потому что разговаривать и что-то выяснять разозлённый Норфолк был не намерен. Одним мощным прыжком он вцепился в загривок серой волчицы и оба соперника покатились... Только, как бы не старалась женщина, сильный мужчина всегда сумеет её сломать. Это касается даже хрустнувшего позвоночника такой твари, как герцогиня Глостер.

Рейн ещё не успел остудить свою ярость, как начался оборот умирающей женщины. Волк разжал челюсти и встал с ней рядом. Враг повержен и вот-вот отправится на тот свет. Только почему в груди оборотня так тошно и муторно? Не оттого ли, что глядя на подыхающую тварь, перед его мысленным взором вставало встревоженное лицо Лилианы? Норфолк понимал, что переместившийся порталом маг уже доставил тело Аларика к его жене. И всё равно, как теперь смотреть в глаза молодой вдове, Рейн не знал. Об изменившемся собственном семейном положении он даже не думал.

***

Лилиана Дайсен

Как я пережила известие о смерти мужа? Сказать по правде, в себя пришла только спустя неделю. А тогда, глядя, как перед домом материализуется серая дымка и из неё выходит солидный мужчина, а на руках у него… Слёзы, отчаяние и понимание, что больше никогда не увижу мужа, дорого и единственного… Было всё, чего сейчас скрывать.

Маг дал мне проститься, а после перенёс тело мужа в городской особняк Дайсенов. Меня с собой он попросту не взял, сославшись на невозможность одновременного перемещения. Тогда я плохо соображала, всё кружилось и плыло перед глазами. И только сейчас понимаю, что таким жестоким способом мужчина решил облегчить мои страдания, словно слёзы могли течь ещё сильнее.

Неделю назад дотемна горели костры. Дворовые и люди, жившие в окрестности, бросились, чтобы помочь собирать «душегубов», а заодно посмотреть на этих «иродов проклятых». А я, поняв, что ещё час безнадёги и попросту задохнусь, сойду с ума, поднялась и попросила охранников сопроводить меня туда, на место погребения жутких тварей. Для этих целей был использован огромный овраг. И пусть на улице всё ещё было лето, но мне было зябко. Поэтому ничего удивительного, что кто-то из стражей заметил моё состояние и поделился своей курткой.

Запах, поднимающийся от костра, мог отпугнуть любого, но не меня. И кажется, люди были с этим согласны. Я слышала, как трещит шерсть, чувствовала, как воняет палёная плоть и, тиснув зубы, заставляла себя смотреть на этот ужас.

Где-то там, среди стражей, я видела мелькающего Норфолка, но не спешила к нему с разговорами. Меня мучали воспоминания и нежелание воспринимать действительность. Я потерялась. Присела на поваленное дерево, да так и просидела до глубокой ночи, пока чьи-то сильные руки не подхватили меня и понесли в сторону дома. Только тогда я пришла в себя.

– Лили! – Рейн искренне разделял моё горе, я это чувствовала. – Держись, пожалуйста! Я отомстил за него. Но знаешь, чувствую, что этого попросту мало.

Дыхание Норфолка было тяжёлым и мне стало не по себе. Я на руках другого мужчины… И мужу это не понравилось бы!

– Отпусти…те, милорд, – прохрипела я сорванным голосом, упираясь рукой в широкую грудь оборотня. – Пожалуйста.

– Отпустить, – повторил Рейн, продолжая удерживать меня на руках.

Я подняла голову, словно подтверждая свои намерения. И снова заметила промелькнувшее то самое отвращение, смешанное с болью. На душе стало просто ужасно. Оборотень меня всё-таки поставил на землю и пошёл рядом. Молча. Я не возражала, втайне радуясь, что по пятам за нами следуют приставленные отцом и самим Рейном стражи.

С этого дня мой мир перевернулся.

Аларика похоронили в их семейном склепе, и мы с леди Матильдой то и дело по очереди сидели рядом и просто молча смотрели на холодный белый мрамор. После попыток вразумить нас, убитый горем граф запер вход в склеп, перегородив его железной решёткой. Затем он увёз жену в город, пытаясь растормошить её приближающимся сезоном осенних балов. А я… я наотрез отказалась уезжать, потому что никак не могла найти своё место. Вначале направилась в собственное поместье, а после вернулась, словно боялась оставить мужа одного, за толстым слоем бездушного мрамора. Неподалёку от входа в склеп была установлена скамейка, на которой мы с местным ленивым котом частенько просиживали вместе. Я с книжкой, а он рядом со мной. Пятнистого Дара леди Матильда забрала с собой. Пёс стал неотъемлемой частью её имиджа. К тому же его было невозможно не любить.