Особое обстоятельство (СИ) - Магдеева Гузель - Страница 49

В номере становится проще. Я скидываю туфли, оглядываю обстановку. Кофейные тона, диван со столиком, за дверью — большая кровать, настоящий траходром. Отправляюсь в туалет освежиться и перекладываю пакетик с истолченными таблетками в кармашек платья.

Сейчас останется только быстро подсыпать ему все это в выпивку и дождаться, когда за мной приедут ребята Седого. Дальше меня уже не касается.

Но в этот раз все идет не по плану: едва Миша снимает пиджак, как у него безостановочно начинает звонить мобильный. Он морщится, я пожимаю плечами, усаживаясь за столик и отщипывая виноград из фруктовой тарелки — дела, все понимаю.

— Валер, я занят, — говорит он тихо, но судя по возражению собеседника, его это нисколько не интересует. Пока Миша спорит, выйдя в другую комнату, я разливаю по двум бокалам шампанское и быстро засыпаю в один из них клофелин, нечаянно высыпая больше обычного. Руки трясутся, но мужчина так занят разговором, что мне удается размешать напиток до того, как он обратит на меня внимание.

— Ты чего? — уже не так радушно интересуется он, замечая мой задумчивый взгляд.

— Пузырьки выпускаю, — улыбаюсь, продолжая мешать сложенной в загогулину проволокой от шампанского. — Решил свои проблемы?

— Еще минут пять, малыш, и я в твоем распоряжении, — подмигивает он, а я внутренне содрогаюсь от его обращения. Из всех мужчин, которых я вынуждена обрабатывать, Миша, пожалуй, самый приятный, но я не ищу удовольствий в сексе, мне хочется, чтобы меня не трогали как можно больше. Поэтому я и не жалею его.

Я вижу, как Миша мается в ожидании чего-то и сама начинаю томиться. Мне бы напоить его быстрее, — и уже за несколько минут он заснет, а назавтра не вспомнит о том, что было вечером, с кем и что он пил.

Когда кто-то стучится в дверь, мы оба вздрагиваем от резкого звука. Миша бросается к выходу, распахивая ее, но не впуская внутрь человека, стоящего на пороге. Я слышу только его голос, сидя спиной.

— Валер, не вовремя ведь, а, — отчитывает он, но мужчина перебивает:

— Миш, не трать мое время.

Мой спутник заходит в спальню, вынося оттуда дипломат, и я оборачиваюсь, провожая взглядом ценность: не она ли была нужна Седому? Но и это меня мало волнует.

Собеседник Миши, все же, делает шаг внутрь помещения, и я, стараясь не смотреть на него, отворачиваюсь, в надежде, что он не запомнит мое лицо. Вот дура, надо было спрятаться в ванной или придумать другой повод не попадаться ему на глаза. Ругая себя на чем свет стоит, я со злостью сжимаю зубы.

Как сегодня все по-дурацки!

Наконец, Миша выгоняет своего друга, и все это время я надеюсь, что тому не захочется поговорить со мной или рассмотреть получше.

— Ну, теперь все, — довольно говорит мужчина и подходит ко мне. Я протягиваю ему нужный бокал, выдавая игривое:

— За чудесное продолжение вечера.

— На брудершафт?

— Легко!

И мы пьем, переплетая руки, а я начинаю отсчитывать в обратном порядке секунды, дожидаясь, когда Миша заснет. Он смотрит на меня, пытаясь проморгаться и сбросить с себя сонную одурь, но с каждым мгновением сознание все больше мутнеет. Я забираю из его рук бокал, чтобы тот не разбился, и помогаю дойти до кресла.

— Черт, — заплетающимся языком выдавливает мужчина, — как … я… напил…

— Тшш, — произношу успокаивающим голосом, определяя его поудобнее. — Сейчас посидишь, и все пройдет.

Дыхание его становится глубже, и я начинаю убирать свои следы: протираю бокалы и все предметы, которые касалась, носовым платком. После набираю номер Арика, записанного в мобильном, и коротко говорю:

— Готово. Номер триста шестнадцать

В отеле работают камеры, но гости, как правило не жалуются на то, что их грабят: либо пытаются разобраться своими силами, либо забивают, понимая, что такова цена их собственной глупости. Но я уже выучила, как лучше прятать лицо, чтобы не попадаться лишний раз на вид; как решают вопрос со своим проникновением люди Седого, меня не волнует.

Дожидаясь, пока они поднимутся наверх, прохожу мимо Миши, и хмурюсь. Дыхание его не слышно, а лицо приобретает нездоровый, серый оттенок. Я делаю шаг ближе, наклоняясь вперед, и еле сдерживаюсь, чтобы не заорать. Миша кажется неживым, но мозг отказывается верить в это. Нет, нет, здесь что-то не так, с ним все в порядке должно быть!

Осторожно касаюсь шеи, пытаясь нащупать пульс, но бестолку.

Пячусь, понимая, что только что коснулась мертвого человека, что убила его я.

Минуты две борюсь с истерикой и тошнотой, дрожащими руками набирая номер Арика. Слезы застилают глаза, рукой сжимаю рот, лишь бы не заорать.

— Арик, — шепчу, захлебываясь в рыданиях, — он умер.

— Что? — переспрашивает мужчина, не понимая, что я несу. — Говори внятно.

— Умер! — чуть взвизгивая шепчу ему, — Головин мертв.

— Блядь! — вопит он в трубку, добавляя еще несколько матерных выражений, но я отключаюсь, отстраняя от уха трубку. Когда мужчины оказываются в номере, я сижу, раскачиваясь и стараясь не смотреть на труп. Вместо этого разглядываю свои ладони, понимая, что вот этими руками я лично положила бизнесмену отраву в напиток.

— Пошли, — неласково дергает меня за руку кто-то из наших. Я иду следом из номера, по запасной лестнице, спотыкаясь на высоких каблуках, с опущенной головой. Не вижу ничего вокруг, — и пока еду в машине, и когда поднимаюсь на лифте в свою квартиру.

Всю дорогу на автомате отвечаю на одни и те же вопросы, которые мне задают по кругу.

И когда я остаюсь одна в знакомой квартире, падаю на кровать и ору, ору от отчаянья, понимая, что загнала свою жизнь в такое болото, из которого уже не выбраться, и путь один: на дно.

Эта история переломила полугодичный ход событий: я перестала получать задания от Седого, ребята затаились, а меня перевозили с места на место, пока не оставили в квартире, точной копии первой. Казалось, там обо мне все забыли, но это было неправдой: кто-то искал человека, убившего Головина, и его действительно боялись.

Длилось это не меньше месяца, пока однажды ко мне не пришел сам Седой. Тогда я еще не знала, что Бро заставит его заплатить, чтобы видео с камер, установленных прямо в номере, не всплыло у нужных людей, а дополнением к деньгам станет и моя свобода. Недолгая, правда, — ровно до тех пор, пока я не начну работать уже на Бро.

Глава 27

— Тина! Тина!

Я слышу крики Леши, доносящиеся из динамика, но сил не хватает на то, чтобы взять трубку. Ложусь рядом, подбираясь ближе к трубке, и отвечаю:

— Да, — не узнавая свой голос. Кажется, сейчас внутри меня все умерло в очередной раз. Тимур все это время охотился за человеком, который убивал его компаньонов, и одним из этих людей оказалась я. Та, которую он обещал защищать… от самого себя.

— С тобой все нормально? Черт, не молчи, я и так гоню к тебе изо всех сил.

— Тимур сказал, что работал в той компании, в «Ричмонде». Трое учредителей умерли, и он решил узнать, кто их убил.

— Что-то путает твой парень, — уверенно заявил Леша. — Я же говорил тебе, погибли двое, остальные сразу же продали акции и сейчас занимаются своим бизнесом. Фирма прекратила свое существование, не было там третьего.

— Он сказал, что его настоящее имя — Валерий, — вспомнила я, принимая вертикальное положение и прижимая сломанный телефон ближе к уху. Голова кружилась, и я сжала переносицу пальцами, пытаясь сфокусировать зрение.

— Тина, Валерий умер, у него отказали почки. Он наврал тебе.

— Нет, не может быть… Там точно не было второго Валерия? — я не могу поверить, что Байсаров сказал мне неправду, не тот момент был, абсолютно. Нет, нет, Леша путает.

На секунду я представляю, что на месте Тимура скрывается Паша, но тут же отбрасываю эту мысль. Они не похожи внешне, ни капли — рост, фигура, все разное. Мы не в сериале, это жизнь. Здесь не случается счастливых спасений, и когда ты умираешь — это навсегда.

— Тина, послушай, в той фирме работал один-единственный человек по имени Валерий. Я пересмотрел в архиве фотографии всех сотрудников, никто и близко не похож на Тимура, и Валерий Кайгородов уж точно.