Звено цепи (СИ) - Гуминенко Маргарита Владимировна "Киппари" - Страница 2

Игорь Сокольский мог добавить, что уже пережил самое худшее, пока читал отчёт патологоанатома и смотрел на изувеченное тело своего брата-близнеца, но посчитал лишним. Его помощница — умная девочка, сама поймёт, если захочет. Вместо этого она поставила кофе перед его носом и уселась на край столешницы. Видимо решила, что настало время поговорить.

— Откуда запись?

— Микрочип Олега передавал сигнал на записывающее устройство, которое он установил в своей машине, — пояснил Сокольский, с некоторым трудом отрываясь от своего занятия. — По счастью, оно имело обширный радиус действия и продолжало писать, даже когда Олега увезли на другой конец города. Качество записи — оторви и брось, много "глухих" мест, но наши спецы сумели вытянуть звук и убрать помехи.

— Оно того стоило?

В голосе девицы звучало явное сомнение, но Сокольский утвердительно кивнул.

— И что сказали аналитики? — не удовлетворилась она.

— В целом, они сделали те же выводы, что и я. Но что-то они упустили, а я должен услышать. — Сокольский потёр глаза: он почти не спал последние двое суток. — Кто может знать Олега лучше меня? Вот только, я пока не могу понять…

— Тогда отдохни и выпей кофе, — предложила блондинка.

— Инга! — Он посмотрел на неё, нахмурив одну бровь. — Если ты устала — матрас в углу. Можешь поспать.

— Я не устала, — процедила она холодно.

— Тогда не мешай.

— Объясни, что ты пытаешься понять, — не смутилась девица.

Игорь отвернулся от компьютера и некоторое время раздумывал, глядя на помощницу. Инга Берестова работала с ним в паре последние три года. Сокольский успел привыкнуть к её бесцеремонной манере общения. Со стороны могло показаться, что для неё все мужики — младшие братья по разуму.

Короткие, но очень густые волосы Инги хорошо скрывали шрам от пулевого ранения. Сокольский знал, на что смотреть, поэтому видел характерную отметину. Берестова начинала служить в ФСКН, шесть лет назад. На первой же операции она ухитрилась получить пулю в голову. Сослуживцы посчитали, что оправившись, Инга перейдёт на более безопасную службу. Получилось с точностью до наоборот: Берестова будто вообще перестала испытывать страх, равно как и большинство других эмоций. Она отдалилась от родичей, порвала все старые связи и знакомства, и полностью отдалась службе.

Сокольский ценил Ингу. Берестова была младше него на десять лет, но обладала рядом исключительно полезных навыков. Она мастерски водила машину (любую — от легковушки до грузовика с прицепом), метко стреляла, быстро соображала, всё замечала, легко подчинялась дисциплине и при случае могла оказать грамотную медицинскую помощь. При этом, требования к начальникам и напарникам Инга предъявляла чрезвычайно высокие. Она не терпела дураков, трусов и безответственных людей. Сокольскому льстило, что с таким набором качеств, она быстро начала ему доверять. Он ей тоже доверял. Вопрос: насколько он мог положиться на неё сейчас, когда за самого себя не может поручиться.

— Олег должен был предположить, что я буду слушать эту запись, — проговорил он, нарушив собственную паузу. — Поэтому так странно вёл себя на их допросе.

— Странно? — Инга слезла со стола и придвинула табурет, усевшись рядом. — Ну, говори.

Он перемотал запись обратно, до нужного места.

— Вот слушай: он постоянно их злит. "Можете хоть все кости разбить на три — ничего не скажу…" Называет их "дешёвками", "продажными шлюхами". "Деньги на авианосец потратили — не на что скополамин купить". Авианосец… О каком авианосце может идти речь? И он упоминает "стеклянный дом"…

— Почему ты думаешь, что в этих словах есть смысл? — Кофе он так и не заметил. Инга машинально забрала кружку и сделала несколько глотков. — Может, он злил их, просто чтобы разозлить.

Она не добавила: "…и заставить убить себя побыстрее", хотя фраза крутилась на языке.

— Потому, что мой брат не имел привычки болтать попусту. — Сокольский повернулся обратно к столу, взглядом поискал кофе, не нашёл и забыл о нём.

— Я вообще не знала, что у тебя брат-близнец, — напомнила Инга.

— Не удивительно, — признал Сокольский. — К нашей работе это не имело отношения… До настоящего момента. Олег был умница, мне до него далеко. Только определиться никак не мог. После института он долго искал "место в жизни". Работал в милиции, потом подался в адвокаты. И там и там его сразу оценили, но он лишь твердил: "Всё не моё". Наконец, завёл своё детективное агентство — и это ему понравилось. Я знаю, что он по мелочам не разменивался, собирал информацию по фирмам-конкурентам, брался проверять платёжеспособность и честность… Хорошо зарабатывал, кстати. На старое вино и чёрную икру хватало. — На несколько секунд Сокольский замолчал, потом встрепенулся и добавил: — Он знал, о чём говорит!

— Его били, — напомнила Инга, поставив чашку на стол. — Сильно. Мог он от боли потерять контроль?

Сокольский углядел оставшиеся полчашки кофе и допил одним глотком, как водку. Потом прикусил губу, раздумывая. Инга не была уверена, что он полностью абстрагировался от того, что на аудио — запись допроса Олега Сокольского. Звуки ударов, стоны и хрипы не оставляли сомнений в том, что там происходило. Это ведь был его брат! Она протянула руку и выключила запись. Сокольский вздрогнул и поднял голову.

— Нет! Не мог. До последней минуты, пока они не ввели ему скополамин, он говорит совершенно осознанные вещи, не путается и продолжает их злить. "Дешёвки. Продали родину, авианосец купили, а на скополамин денег не осталось"… И он засмеялся перед тем, как его снова ударили. Нет, он прекрасно осознаёт каждое своё слово. Все эти средства — скополамин, пентотал натрия — они как алкоголь: на кого-то действует больше, на кого-то меньше. Это не стопроцентная гарантия получить правдивые ответы, особенно если человек готов сопротивляться.

— Поэтому и считается эффективнее сперва сломать физически, а уж потом вводить "сыворотку правды", — продолжила его мысль Инга. — Разве не так?

— Так, — согласился Сокольский и по его сосредоточенному лицу скользнула тень запоздалой судороги, словно он только сейчас ощутил горький вкус напитка. Другой бы не заметил, но Инга успела изучить его мимику и видела то, что не улавливали другие. Она промолчала, по опыту зная, что в успокоении этот человек не нуждается. Свою боль он всегда переживал сам, а россказни о том, что "надо выговориться, чтобы полегчало", и он, и Инга справедливо считали абсолютной чушью.

— Не в данном случае, — проговорил наконец Сокольский.

Инга заметила несколько слов на листке, которые он обвёл карандашом.

— А это что? "Финт", "Финт под горой", "Тень".

Сокольский посмотрел на неё, словно раздумывал, стоит ли говорить дальше.

— Не определил ещё. Он несколько раз повторяет эти слова, и у меня такое чувство, что я должен знать, что они означают. — Он качнул головой, словно отставляя проблему до времени, и вернулся к компьютеру. — Потом. Сейчас вот о чём: машину Олега нашли вот тут, на стоянке. Это бизнес-центр. Значит, так: обычно он выполнял работу, приносил на флешке инфу — наниматель копировал данные к себе, а флешку Олег забирал.

— Интересно, — кивнула Инга. — И опасно.

— Да… — задумчиво согласился Сокольский. — И кто-то перехватил Олега именно на выходе из здания. Никакой флешки, если верить записи допроса, при нём не было. Значит, он должен был скинуть её где-то по пути своего следования. Надо найти!

— Иголка в стоге сена, — разочарованно заметила Инга. — И не факт, что в этот раз он не передал запись каким-то иным способом.

Сокольский покачал головой.

— Брат был пунктуален. И не такой у нас большой стог сена. Я еду туда.

— А если за этим местом следят? — охладила его Инга.

— Наверняка следят. Они ведь так и не получили, что хотели, и тоже могут посчитать, что это здание — единственная зацепка. Я должен попытаться найти флешку. Если Олег её действительно там оставил…