Обрученная с врагом (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 15

Закончив растирать Эльзу, Мартин убрал пузырек и, накрыв девушку одеялом, взял с прикроватной тумбочки смартфон.

— Два часа ночи, — в голосе Анны-Марии слышалось сварливое неудовольствие. Страховка старшего советника инквизиции, разумеется, полностью оплачивала и форс-мажоры, но не до такой же степени.

— Нам нужно поговорить, — твердо сказал Мартин. — Это важно.

Глава 5

Лютер приехал в институт к началу большой перемены. Увидев перед лестницей, ведущей в корпус, знакомый седан, Эльза на мгновение почувствовала обжигающий ужас. Однако Лютер, по-студенчески сидевший прямо на ступенях, выглядел совершенно официально. Эльза подошла к нему, словно ее тянули за веревочку, села рядом.

— Он действительно страшный человек, — сказал Лютер. — Я в курсе про допросную.

Эльза шмыгнула носом и ничего не ответила.

— Сильно болит?

— Немного, — тело ныло, словно после хорошей тренировки, но это было терпимо. Вполне терпимо.

— Знаешь, нам лучше не встречаться, — произнес Лютер, и чувство мгновенного облегчения, затопившее Эльзу, было легким и спокойным. — Я себя не прощу, если с тобой что-то случится.

Эльза протянула руку и погладила Лютера по запястью. Сейчас, когда она смотрела на своего куратора, то видела только белый цвет. И поди разбери, что это, свежевыпавший снег возле поселка Хвойная Падь, лед, лист бумаги…

— Да, так будет лучше, — признала Эльза. — Прости меня.

Лютер усмехнулся.

— Бывает… Знаешь, я вот только одного не могу понять.

— Чего именно?

— Твоя печать. У уровня Альфа она никогда не сбрасывается. Ставят один раз и на всю жизнь.

По спине словно холодок прошел. Эльза поежилась и спрятала ладони под мышками, будто пыталась согреться. Лютер практически объявил о том, что Эльза смертельно больна, и он не знает, как с этим справиться.

— И что же это значит? — спросила она, стараясь говорить спокойно. Только вот спокойствия не получалось.

Лютер пожал плечами.

— Не знаю, — ответил он. — Честно, не знаю. Но когда происходят такие вещи, то в этом вряд ли есть что-то хорошее. Береги себя, Эльза.

Он поднялся со ступенек и повторил:

— Береги себя.

Эльза кивнула. Да уж, только это и остается, беречь себя от этой неведомой напасти или болезни… Лютер неторопливо спустился по лестнице, и вскоре его белый седан уже выезжал на дорогу. Эльза смотрела ему вслед, печать, вдавленная в ладонь, никак себя не проявляла, и царившее кругом бабье лето было настолько солнечным и ярким, что о плохом думать не хотелось.

В сумочке завибрировал телефон.

Похоже, плохое только начиналось.

***

— Это протест. Ты правильно понимаешь.

В маленьком круглосуточном кафе на окраине столицы можно было курить прямо в зале, и Мартин думал о двух вещах: о том, что он и не подозревал, что Анна-Мария живет практически в трущобах — и о том, что весь этот дым, который плывет по заведению тяжелыми серыми пластами, рожден исключительно его сигаретами.

Он давно не курил и теперь никак не мог утолить жажду.

Анна-Мария, выслушав рассказ о том, что случилось вечером, сказала, что Мартин потерял сцепление с реальностью. Мартин признал ее правоту. Он и сам понял, что перегнул палку.

— Что еще ей остается? — Анна-Мария сделала крошечный глоток кофе и отодвинула чашку. — Отказать тебе и твоему дяде она не могла. Всплыть в канале — удовольствие ниже среднего. Сирота, заступиться некому, искать никто не будет. Поэтому твоя жена выражает свой протест именно таким образом. Бьет тебя по самому больному.

Мартин понимающе кивнул. В самом начале их встречи Анна-Мария уже говорила про его уязвленную гордость.

— Я не думал, что это так меня заденет, — признался Мартин. — В конце концов, должны же быть хоть какие-то приличия…

— Ты для начала определись, — Анна-Мария вытянула сигарету из пачки, но курить не стала, просто крутила в пальцах. — Либо у вас фиктивный брак, и тогда тебе все равно, чем она занимается. Потому что вас объединяет только штамп в паспорте и больше ничего. Либо ваш союз не просто ради галочки, а имеет определенное значение. И тогда ты как-то начинаешь двигаться навстречу своей жене, чтобы таких вещей не повторялось.

Мартин усмехнулся. Бармен мелькнул за стойкой, оценил ситуацию в кафе и снова исчез в подсобке.

— Я не знаю, как это сделать, — признался он. — Понимаешь, какие-то отношения… это все слишком сложно. И слишком больно. Я не умею и боюсь учиться.

Мартин умолк, понимая, что говорит не то и не так. Анна-Мария терпеливо ждала, и, в конце концов, он медленно проговорил:

— Уровень Эпсилон подлежит уничтожению сразу же, как только будет установлен у ведьмы. Поэтому мы всегда вооружены. Никогда ведь не знаешь, кем окажется ведьма в момент регистрации. Может, Альфой. А может, и Эпсилоном.

Анна-Мария задумчиво дотронулась до запястья. После превращения рука уже пришла в норму. Печати никак не проявлялись.

— Ей не ставили печати. Никто не знал, что она ведьма. Это уже после вскрытия выяснилось… А тогда я смотрел на Беллу и видел чудовище, — слова упрямились и застревали в глотке, слова приходилось выталкивать, а они упирались. — С той поры ничего не изменилось.

Анна-Мария понимающе кивнула и щелкнула зажигалкой. Мартин в очередной раз подумал, что у нее очень красивые губы.

— Два варианта, — сказала Анна-Мария. — Всего два. Первый — ты берешь плеть и начинаешь гонять свою Эльзу так, чтобы она не могла поднять головы. А второй — ты ищешь к ней подход, потому что худой мир лучше доброй ссоры.

— Людей не стоит загонять в угол, это я уже понял, — откликнулся Мартин. Мир за окном потихоньку начал сереть, город просыпался, и откуда-то издалека донесся звон первого трамвая. Надо же, на этих окраинах еще ходят трамваи…

— Вот и не загоняй, — улыбнулась Анна-Мария. — Пригласи ее куда-нибудь, узнай, чем она живет и дышит. Где она учится?

— В университете, — ответил Мартин и вдруг понял, что за все это время так и не удосужился узнать, в каком именно. Факультет, курс, будущая специальность — все это было для него неважным раньше и оставалось таким и теперь. Анна-Мария снова кивнула, похоже, именно такую реакцию она и ожидала.

— Сходите для начала в хороший ресторанчик, — посоветовала она. — Уютный, дорогой, но без лишнего пафоса. Простое свидание.

Мартин задумчиво усмехнулся и, вынув из пачки сигарету, признался:

— Ты знаешь… Я ведь никогда не ходил на свидания.

***

По его голосу было понятно, что Мартин никогда и ни у кого не просил прощения, и теперь ему очень трудно — но все-таки он произнес:

— Я прошу у тебя прощения за то, что случилось вчера. Я не должен был так поступать, это действительно чересчур.

Эльза почувствовала, как телефон затрясся в моментально вспотевшей ладони. В принципе она была готова ко всему — кроме того, что Мартин попросит прощения, и теперь понятия не имела, как ей на это реагировать. Простить? Послать к черту? Эльза не знала, как быть и что сказать, чтобы ситуация не стала развиваться еще хуже.

— Я поняла… — прошелестела она в трубку. Мартин шумно вздохнул и спросил:

— Что делаешь после занятий?

Эльза никогда не ходила на свидания. Конечно, она имела представление о том, что обычно на них происходит, но прекрасно понимала, что прочитанное в книгах и увиденное на экране может в корне отличаться от реальности.

В любом случае это был целый ритуал.

Мартин сказал, что будет ждать ее в пивном ресторанчике после работы. Забежав домой, Эльза вымыла голову, подкрасилась чуть ярче, чем обычно, и, перерыв свои немудреные пожитки, обнаружила, что у нее попросту нет одежды для свиданий. В рестораны ходят в приличных платьях, надевают туфли на шпильках… Дьявол побери, весь гардероб Эльзы составляли джинсы, цветастые футболки и рубашки в клетку. На учебу в таком идти можно, а на свидание…