Росомаха (СИ) - Птица Алексей - Страница 11

Когда, я, не скрывая своего неудовольствия, глянул на него, то он вытаращил свои белые пятна с немым вопросом: — Что? Что, не так! Я, плюнул и стал дальше, есть и искать ягоды и грибы. Насытившись, я лениво осмотрелся и увидел, что моему примеру, последовала и вся компашка, которую я вытащил из передряги.

Рыся, заботливо вылизывала себе лапы и грудь сидя на дереве, надеясь, наверное, отыскать там, что-нибудь женское и почувствовав мой взгляд, тут же демонстративно отвернулась. Недалеко от неё койот, что-то старательно трепал, давясь и стараясь быстрее съесть, пока не отобрали и при этом умудрялся бросать благодарные взгляды на рысь.

Ну, ясно, американцы и поляки и тут спелись, что блин за менталитет такой гадкий и поняв, что в напарники, я не возьму ни её, ни его. Я, тоже решил удовлетворить свои низменные инстинкты.

И подкравшись к койоту, внезапно прыгнул на него с диким воем и успел укусить его за ногу, пока он не сбежал. Дико визжа и воя, роняя на ходу жидкие какашки, койот дал дёру, и отбежав, обиженно залаял, прося помощи у рыси.

— «Ну ты у меня, ещё погавкай, погавкай» — напустив на себя хмурый вид, — сказал я, и неспешно отправился подремать, у маленького ручейка, попутно обойдя пасущегося кабана, который своим мощным рылом увлечённо копался в земле, разыскивая, одному только ему ведомые вкусные корешки и наверно, позапрошлогодние жёлуди или, что тут у них, вместо них есть.

Насытившись, каждый посетил хижину «косматого» и видимо получил то же задание, что и я. Но как я и предполагал, рысь предпочла мне, компанию койота. К сожалению, не в первый раз в моей жизни, женщина предпочитала меня, другому, но я не огорчился и сейчас думал.

— Кого взять, — панду или кабана.

То, что панда был медведь — меня грело, то что он был бесполезен, как боец — огорчало. Кабану видимо было всё равно, у него наверно было два состояния, — первое, когда он в ярости и второе — когда ему было по-фигу.

Пришлось взять, всё-таки панду — так себе, конечно выбор, но другого, увы не было. Скооперировавшись и получив сообщение от звериного информатория, что мы теперь напарники, — мы оба получили задание: — прибыть в полевой лагерь у горы Снек.

Узнав, что у панды нулевой уровень и нет оружия, мы пошли с ним к ближайшим деревьям и вырубили ему подходящую дубину, после чего он под моим непосредственным руководством связал себе пояс, — который я обозвал — «поясом верности», и заставил его, произнести клятву, что пока мы напарники, он меня никогда не предаст.

Ну, а если всё же предаст… и вытащив свой топорик, я с размаху всадил его рядом с ним, а потомпозволил возобладать над собой своей звериной сущности. Получилось неплохо, — панда вроде проникся, а мне пока больше ничего и не надо было.

Проснувшись рано утром, я взглянул, на начинающее сереть в предрассветной мгле небо и обнаружил, что возле меня приткнулся большой комок спутанного меха, оказавшимся, всего лишь пандой.

Безжалостно ткнув его своей когтистой лапой, я разбудил его и прорычал команду собираться, после чего бросился по свежей росе умываться. Умывшись и попив, отряхнув попутно шкуру от влаги — ни с чем несравнимое удовольствие, когда твои мокрые волосы, становятся очень быстро почти сухими и чистыми, я направился к панде, который лениво бродил по поляне.

— Ты чего бродишь? Панда замешкался и что-то пробормотал.

— Я, спрашиваю, тебя: — Ты чего просто так бродишь? Где, твоя дубина? Почему, ты ещё не готов? Какого хрена, тогда ты мне нужен? Ты, что китаец? Я, тебя сейчас укушу… больно.

Панда вскинулся от испуга и вытаращил свои двух очковые глаза. На все мои вопросы, он смог выдавить, только один ответ. — Я, китаец с Тайваня.

— Почему, ты не готов? Панда, опять что-то невнятно пробормотал.

— Если, ты не будешь готов через 5 минут, то я брошу тебя подыхать в лесу: — понял убогий?

Но, то ли панда посчитал, что он больше меня и соответственно сильнее, то ли действительно сильно обиделся, но он внезапно бросился на меня — растопырив свои огромные лапы и оскалив зубы.

Я, с трудом, успел отскочить от огромной туши, пронёсшейся мимо меня, и махнул своей лапой со спрятанными когтями, придав ей ускорения. Панду занесло на повороте, а тут и я подскочил.

И вытащив свой кинжал с пламеобразным лезвием, которое сейчас полыхало, странным серебристо-чёрным огнём, приставил его к аккуратному белому пятну, на поросшей во всю оставшуюся площадь, длинным чёрным волосом груди.

Ну, что, потанцуем? Мой юный и вероломный напарник! Но, давить на кинжал, я не стал, а заглянул в испуганные глаза панды, где кроме дикого ужаса и остатков гордости, ничего больше не было.

Но мне нужен был напарник, а не сломанный враг, в любой момент готовый ударить в спину. Я, убрал кинжал обратно в скрытые ножны на своём боку и внезапно схватив панду за мохнатое ухо, — спросил:

— Ну что, «любезный», как будем дальше жить? Я тебе, значит жизнь спас, а ты меня загрызть пытаешься, да? — и немножко покрутил его за ухо.

И тут, психика панды не выдержала такого испытания, и он разрыдался, — скороговоркой выталкивая из себя слова и умудряясь при этом говорить их жалобно и смягчать тональностью, отчего, я постоянно слышал от него не я, — а ня, не меня, — а опять ня. Эти ня, мя, ня ня, — перемежали всю его речь.

Вкратце, он оказался неплохим парнем из богатой китайской семьи, живущей на Тайване, и ничем особо не озадаченный. Работал в фирме отца, по производству бытовых осветительных приборов, делал финансовую отчётность за компьютером.

Был очень толст, неповоротлив и благодушен, но при этом непомерно горд. Выжил он здесь, за счёт с своего разностороннего ума и потому что увлекался историей Китая, кроме того, он любил ходить в свой бамбуковый лес и в зоопарк — смотреть на животных и конечно на панд.

И сейчас, ему приходилось, пересматривать всю свою жизнь, за нереально короткий промежуток времени. Я его понимал. Мне самому, после смерти отца, пришлось пересматривать своё будущее, но времени у меня было значительно больше.

Поэтому, махнув на него рукой и сказав, чтобы он собирался, я пользуясь свободным временем, пробежался до кустов пахучей ягоды, которую мы вчера не успели объесть и плотно позавтракал ею.

Подошедшего и готового к походу панду, я безжалостно отогнал от зарослей, сказав; — что ему вредно утром есть, только аппетит возбуждать и вообще надо худеть. А что, как не утренний марш натощак, способствует этому процессу. Больше вопросов панда не задавал и хмуро тащился сзади меня.

Дорога была не близкая и мы вышли с поляны, когда уже первые лучи солнца, осветили пышные кроны деревьев, провожаемые задумчивыми взглядами, остающихся на ней зверолюдов.

Пресловутый клубочек, всё так же скакал перед моими глазами, а перед внутренним взором висела мини-карта. Яркими точками на ней, подсвечивались мы с пандой, и большим ярким треугольником, светился полевой лагерь, куда мы направлялись.

Дороги как таковой не было, сначала была узкая тропа, которая вилась между высокими в основном хвойными деревьями, статью и красотой напоминавшими кедры, но чем дальше, тем больше, лес выглядел глухим и запущенным.

Вскоре исчезла и звериная тропа и так еле видная, клубочек постепенно бледнел и бледнел, пока полностью не растворился в лучах полуденного солнца и я с пандой, уже шли по маркеру направления на своих мини-картах, выбирая наиболее удобные пути между деревьями и другими препятствиями.

Мы спускались с ним в овраги, обходили огромные деревья и прорывались, через густые буреломы и колючие кусты, оставляя на них клочки шерсти, точнее оставлял на них в основном клочки шерсти панда.

Который изо своей неуклюжести и размеров, не мог везде пройти там, где пролазил я. Но в целом мы шли одним темпом, я уже упоминал, что я не любитель бегать, зато могу пройти огромные расстояния в хорошем темпе — без отдыха и перекуров.