Красные камзолы (СИ) - Ланков Иван - Страница 13

Основные боевые единицы тут — шестерки и дюжины. Отделение — дюжина. Она же артель, оно же капральство, она же шеренга. Взвод — три шеренги, то есть тридцать шесть человек. Ну или двадцать четыре, потому как всем пофиг, два капральства у тебя во взводе или три. Взвод, кстати, называют то взводом, то словом "команда". Говорю же — бардак!

Рота. Я-то думал, что это от тюркского слова "орта", эхо войны с татарами. Ага, счаз. Это очередной германизм. Немецкое "ротте" или "ротта". Отряд, толпа, группа. И произносится все в той же манере — когда буква "т" как бы разламывает слово пополам. "Рот-та!". Страсть как они любят в этом времени букву "т". Пихают ее везде где ни попадя. Ну прямо как мы в своем времени везде суем американизмы и англицизмы с всякими окончаниями "инг" и прочий там "ресепшн". Оказывается, английский язык не первый, который был зверски изувечен в России.

Ах, да, еще про букву "т". Все старые солдаты во время обучения экзерциям взяли в руки длинные прутья. Гражданских здесь бьют обыкновенными прутами, а военных бьют военными прутами. Что такое военный прут? Это гражданский прут, но с солидным немецким произношением — "шпицруттен". Видимо, обычный прут имеет слишком скучно звучащую букву "т", потому к армейской службе не пригоден. Так что — шпицруттен! Так! Между прочим, это очень неприятно получить таким шпицруттеном по спине, да еще с оттяжечкой, да с размаху… Даже сквозь камзол чувствуется. Для того и придумано, да-с… Вот еще, кстати. Эта манера добавлять букву "с" в конце слова — "да-с", "извольте-с" и прочее "прикольно-с, чувак-с!" — оно даже на слух напоминает немецкое "das", только произносится менее резко. Тож заразное словечко. Да-с!

Одиночные экзерции я достаточно быстро сдал Семену Петровичу и Ефиму. А что там сдавать-то?. Ничего особенного, чай, не финт Мэтьюза с уходом влево да пасом на фланг в недодачу под инсайда. Вот там я да, помучался в свое время. Здесь же все просто, шагай себе и шагай.

Одному — да, просто. А теперь задачка посложнее — делать то же самое, но в строю. Когда меня одного посчитали "справным солдатом" — то нас таких "справных" собрали в шестерки и начали те же шаги, но выдерживая линии. И вот тут-то ошибки поперли одна за одной… Ребята откровенно путались в ногах, сталкивались друг с другом и жестко тупили. После каждой ошибки "старики" лупили по спинам и ногам шпицрутенами. С размаху, с оттяжкой. До самого ужина. И я получал. Потому что если сбился с шага один из шестерки — получают все. Хотя, положа руку на сердце — когда один сбился, то другим тяжело удержать линию. То есть, получается, что все сбиваются.

Мда… так дело не пойдет. После обеда офицеры и унтера уходят по своим делам. Старые солдаты тоже разбегаются по своим квартирам, в наших эрзац-казармах за старших остается дежурная группа старослужащих, которая посвящает вечер пьянству, и наши капралы из бывших ландмилиционеров. Так что вечер у нас — свободное время. А, значит, что? Значит, мы с ребятами, пожалуй, перед ужином с ребятами еще поработаем. И если получится — то и после ужина немножко. Чтобы побыстрее закончить эту экзекуцию со строевыми экзцерциями.

С едой в этот день мне повезло. Завтракали все вместе, на обед я успел пораньше, потому как быстро сдал одиночные экзерции, да и с ужином все нормально было. Кашу слопал с удовольствием, заценил на второе местный заменитель картошки — репу. Своеобразный овощ, но с голодухи пойдет. Зато хлеб какой, ух! Настоящий, из муки сделанный, без всякой пластмассы и разрыхлителя…

Ладно, с обедом закончили. Наскоро вытер деревянную ложку тряпочкой, засунул ее в сумку на боку и решил-таки поднять вопрос о факультативном занятии с той шестеркой, с которой меня сегодня гоняли по перестроениям.

— Слушай сюда, парни. Как спины, гудят? — решил я взять быка за рога сразу, как еды в котелке осталось на пару ложек.

Мужики хмуро кивнули. Хотя какие мужики? Как бороды с усами сбрили — так молодые парни, больше похожие на старшеклассников. Ладони только взрослые, а лица — откровенно подростковые. Не мужики еще — так, ребятня. Пацаны дворовые.

— Есть у меня мысль, как вас быстро научить строевым экзерциям. Готовы попробовать?

Ребята посмотрели заинтересованно. Один из них, Сашка, рябой блондин из ладожских рыбаков, хлопнул своего соседа по плечу.

— Ну точно тебе говорю. Барчук-то наш соображает кой-чего. И сам вон как лихо шагистику умеет, и, небось, офицерской какой премудрости от родичей нахватался. Давай, Георгий, говори что делать надо!

Я аж засмущался слегка. С такой надеждой на меня посмотрели все пятеро, будто я им сейчас какую сокровенную истину скажу. Блин, надо как-то сбить градус пафоса.

— Сашка, полегче! Какой я тебе барчук Георгий? Я такой же как и ты — рядовой рекрут первого года службы, пока еще никто и звать меня скромно. Это Ефим у нас поднялся, и теперь его именовать следует не иначе как "капрал Иванов". А я пока еще просто Жора. Для тебя же и вовсе — Жорик. Чай, не забыл, как ты меня учил костер на снегу разжигать сырой берестой. Впрок наука пошла.

— Да ну — засмущался Сашка — чего там… Какая наука? Так, игра детская!

— Вот! — я со значением поднял указательный палец — Детская игра! Дети — они же все через игру постигают. Что, как да зачем. И мы с вами, значит, тоже сейчас в игру поиграем. Как насчет "собачки"? Играли? Правила знаете?

Игра… казалось бы, обычное дело. Все дети играют в игры. В игрушки, в конструкторы, в планшет, телефон… да еще в садике играют в прятки и в догонялки. Ничего особенного вроде как, да? Ага, размечтался. В этом мире дети не играют. Здесь все всерьез с самого рождения. Тут — работают. Всегда есть хлопоты по хозяйству. Ухаживать за живностью, ворочать сено, чтоб не взопрело, собирать хворост, перебирать зерно, перебирать грибы и ягоды, драить домашнюю утварь… здесь дети уже с трех лет заняты делом. И ставки запредельно высоки — каждую весну в деревнях голод, и в каждой деревне есть те, кто не пережил зиму. Старшие, если увидят, что дети балуются хотя бы теми же догонялками-салочками — тут же хлестанут их прутьями и погонят заниматься чем-нибудь полезным. В деревне работа никогда не кончается.

Собачка — замечательное упражнение в футболе. Четверо встают по углам квадрата, двое — в центр. Те кто снаружи — перекидывают друг другу мяч. Те кто в центре — перехватывают. Перехватил — встал на край, потерял мяч — встал в центр. Эта игра быстро учит находить свое место на поле и взаимодействовать с партнерами. Собственно, весь футбол — это умение быстро найти тройки и четверки, с которыми ты будешь раскатывать мяч на данном участке поля в данной игровой ситуации. Тактическое обучение начинающих футболистов всегда начинается с игры в квадрат. Ну вот я и подумал, что это упражнение может помочь нашим дуболомам-рекрутам быстро просчитывать ситуацию и находить свое место в строю. Как учить таким перестроениям, если не игрой?

Ага, наивный. Не учел менталитета здешних. Как я уже говорил — здесь не играют.

Правила парни поняли быстро. Вышли во двор, я скрутил тряпку узлом, сделав этакий шарик. Вот, мол, сейчас будем перекидывать из рук в руки, а вы, мол, перехватывайте.

И что вы думаете? После первого же броска началась драка. Я бросаю Сашке, тот не успел перекинуть тряпку дальше, как его плечом сбил с ног налетевший Ерема. Тудух! Сашка катится кубарем, Ерема торжествующе поднимает тряпку… на него тут же летит парень с другого угла, бьет обеими руками в спину и отбирает тряпку. В итоге свалка, двое из центра против троих из квадрата, уже через полминуты на ногах не стоит никто, все куча-малой борются на земле.

Мда. Разнимаю, успокаиваю, поднимаю на ноги, объясняю правила еще раз. Это игра, ребята. Здесь надо перехитрить и грамотно сманеврировать. Успокоились. Вроде все поняли. Начинаем еще раз, на этот раз я выхожу в центр… Перехватываю летящую тряпку и на меня тут же бросаются все четверо из квадрата, хватают за плечи, подсекают ноги и валят на землю. Ерема с удовлетворенным видом поднимает тряпку. И я бы понял, если бы у них на лицах была бы хотя бы радость — ура, мол выиграли. Но нет. Все предельно серьезны, побледневшие губы плотно сомкнуты в ниточку, руки сжаты в кулаки, в глазах огонь. Они не играют, они как в последний бой — победить или умереть.