Во всем виновата Маринка (СИ) - Бондаренко Ольга - Страница 26

Марина молчала. Валюша встревоженно смотрела на женщин. Она тоже как-то поинтересовалась взаимоотношениями подруги с отцом Саши, но та моментально потеряла хорошее настроение и попросила не говорить об этом. А жаль, Вале Алексей очень нравился. Она простодушно мечтала, что подруга станет его женой.

-- Ну что ты молчишь? - не отступала Ирина. - Лешка, что, совсем тебе не нравится, противен тебе? Да скажи ты что-нибудь!

-- Нет, - наконец ответила Марина. - Совсем не противен. Легла бы я в постель с ним, если бы неприятен он был...

-- Почему же ты его отталкиваешь?

-- Я не отталкиваю...

-- Но и не подпускаешь.

Неожиданно Марина всхлипнула, но тут же взяла себя в руки.

Ира встревожилась. Подруга практически не плакала, не считая страшного момента смерти мужа. Даже когда хоронили Георгия, глаза её были сухи. Она только, казалось, окаменела. Ни одного успокоительного укола не дала сделать, на все предложения отдохнуть, поспать, выпить таблетку с досадой отвечала:

-- Я держу себя в руках, мне ничего не надо.

А тут вдруг слёзы?

-- Ну не будем об этом говорить, - быстро отступила Ирина.

-- Будем, - ответила Марина, (она быстро справилась со слезами), - только не сейчас, сначала мне самой надо во всём разобраться, ум и сердце привести к единому целому, - и, помолчав, добавила в раздумье: - Сашенька сильно к Алексею привязался, да и тот очень его любит. Жалко мне их...

-- Ещё бы, - добавила неожиданно чаще молчащая Валюша, - как не любить своё дитя, а разлучать... - не закончив мысли, она, было, замолчала, а потом сердито продолжила: - Мы с Серёжей выросли в детдоме, я не знала своей матери, совсем не знала. А как всегда хотелось, чтобы были мама и папа, чтоб семья была, чтобы пожалели тебя, а ты отказываешься от семьи. И матери своей иногда только звонишь.

-- Знаешь, Валюш, матери, они тоже разные. Я была лишним ребенком в семье... Не нужным... - пыталась объяснить Марина. - Я и сейчас ей не нужна. Она занимается наукой...

-- Не перебивай, - сердито махнула рукой обычно спокойная подруга, - матери ты не нужна, а здесь нужна, и очень. Нужна ты Алеше! И он тебе нужен, сама мудришь. Я знаю это! И твои слёзы этому доказательство.

-- Просто я устала, - пыталась сопротивляться Марина.

-- Вот именно, ты устала быть одна, - сделала такое заключение Ирина.

-- Я не одна! У меня есть Сашенька...

-- А Алексей и поговорить может, и поддержать, - Ира лукаво прищурилась, - и приласкать...В конце концов, не сбрасывай со счетов, что он интересный привлекательный мужчина.

Разговор закончился ничем - Марина не ответила.

Вечером, уложив Сашеньку, Марина в очередной раз перебирала в памяти события последних дней, о точнее, лишь одно - неожиданное появление Алексея. Отца её Сашеньки, ласкового мужчины, который заставил вспомнить, что она обычная живая женщина, с появлением которого перестал сниться Гоша...

Не спал и Алексей, хоть завтра на рыбалку надо было встать ни свет ни заря. Он тоже размышлял о жизни, о Саше, о Марине.

После смерти жены и дочери Алексей не жил, а так - просто существовал. Готов был начать пить, но вспоминал грязную суетливую мать, прячущую трясущимися руками шкалик - лишь бы сын не заметил, не отобрал! И решительно отставлял рюмку. На помощь пришёл Тимка. Приехал, заставил выйти в отставку, позвал к себе работать.

-- На новом месте легче будет, - убеждал он. - Не будет ничего тебе напоминать о дочке. Мы с тобой остались теперь только двое. Гошки нет. Мне нужен надежный человек, помощник. Гошка часть денег оставил тебе... Двадцать процентов...

Алексей согласился. Тимка предложил остановиться пока у них. Хоть Ирина всячески опекала друга мужа, он не стал жить с ними. Смех маленькой Юльки больно резал по сердцу. В эти моменты всегда вставало перед глазами личико Машеньки. Алексей ушел в пустующий деревенский дом. Ирина и Тимофей согласились с его решением. И все же стало чуть легче на новом месте. Но по-настоящему мужчина очнулся, когда к нему в дом ночью зашла незнакомая женщина. Она понимала абсолютно все и просто, по-женски, пожалела его. Благодаря ей, Алексей понял, что жизнь идёт. Ему было хорошо в ту ночь. Впервые после несчастья спал спокойно. А утром, проснувшись, он никого не увидел. Мужчина в первую минуту решил, что это был сон. Но осталась красивая заколка для волос. Алексей убрал её. Мужчина долго искал таинственную незнакомку, вглядывался в лица местных женщин, приезжих дачниц, вслушивался в голоса. Потом пришла мысль: а может, это всё приснилось, а заколка давно была, просто он не замечал её. Алексей успокоился, занялся работой, времени свободного практически не было. Но с женщинами он начал встречаться. Связи были недолгими. Алексей выбирал таких женщин, которые предпочитали кратковременные романы. Все, что их связывало, была простейшая физиология. Тимке такой расклад не нравился. Он начал поговаривать, чтобы Лешка нашел хорошую женщину и женился.

Появилась у Алексея и цель в жизни. Подсказал всё тот же Тимка - построить рядом с ними свой дом. Зарабатывал Алексей неплохо плюс деньги, что оставил Георгий. Согласился он встретиться с женой умершего друга. Тимофей решил их даже сосватать, сказал, что Георгию такой бы поворот дела понравился. Алексей слабо улыбнулся в ответ на замыслы друга. Но, вспоминая красивую застывшую во время похорон женщину, вспоминая, как она билась в его руках раненой птицей, когда закапывали гроб с телом Георгия, не мог не признать, что она даже тогда произвела на него впечатление. Ему хотелось, чтобы и его так любили. А сейчас ему просто хотелось увидеться с женой веселого Гошки.

-- Вот оно как всё обернулось, - размышлял бессонными ночами Алексей, - друга Гошки нет, его жена родила от меня мальчика. Я люблю Сашеньку, очень люблю. Каждое расставание невыносимо для меня. И я хочу постоянно видеть и Марину! Иногда я думаю, что Гошка знал, что я влюблюсь в его Марину, поэтому и перевел часть своих акций на меня. Все равно в одной семье окажутся.

Алексей похудел, плохо спал по ночам. И дело было не только в том, что он боялся, что его могут лишить встреч с сынишкой. Всё чаще и чаще ловил себя на мысли, что очень хочет видеть Марину, обнимать её, целовать. Думая о своих чувствах, мужчина понял: он любит её, любит давно, не с того момента, когда она пришла в беседку на руках с его сыном, не с той ночи, а влюбился он, как это ни кощунственно звучит, на похоронах, увидев застывшую, каменную вдову. Он без конца вспоминал, как держал её, когда она хотела шагнуть в могилу, как билось отчаянно её сердце, как тряслись хрупкие плечи. Как тогда мужчине хотелось обнять её, прижать к себе, защитить от всех бед. "Люблю я её, люблю!" - признался он другу. Всё это мучило Алексея. Тимофей, видя страдания друга, посоветовал:

-- Поговори с Мариной откровенно, а ещё лучше женись на ней. И мне не надо будет за вас переживать, и слово, данное Гошке... - он не договорил, пока еще рано об этом сообщать. Пусть все идет своим чередом.

-- Да что ты, - возразил Алексей. - Она и слушать не захочет. Сам знаешь, как она любила Гошку.

-- Любила, - согласился Тимка, - но ей это не помешало родить от тебя.

-- Её нельзя в этом упрекать, - тут же бросился на защиту Марины мужчина. - Здесь особый случай, так уж получилось. Мне было плохо, ей тоже несладко, хоть и виду не подавала, вот и пожалели друг друга. Все в жизни бывает... Стечение обстоятельств...

-- И теперь стекитесь и пожалейте друг друга. Мне вообще кажется, что и Маринка к тебе неравнодушна. Всегда за тобой тайком наблюдает.

-- Как же не наблюдать, я ведь с Сашенькой играю, вот и смотрит за сыном, а вовсе не за мной.

-- Ага, а как ты повернешься, она сразу глаза в сторону!

-- Это тебе кажется!

-- Ну ты же её любишь! - сказал утвердительно Тимофей.

-- Люблю, - после непродолжительного молчания ответил друг.

-- Так добивайся своего.

Этот разговор Тимофей передал жене. Ирина тоже была бы рада, если бы их друзья решили соединить судьбы. Она привыкла беспокоиться обо всех, и теперь, когда она была счастлива, ей хотелось такого же счастья остальным.