Во всем виновата Маринка (СИ) - Бондаренко Ольга - Страница 28

-- Внучок, конечно, внучок, - умилённо произнесла она. - Смотри, дед, как на Тиму маленького похож. Такой же серьезный. Вот, сватья, есть у нас с тобой общий внучок. Да что я горожу! Юлечку мы тоже любим... Очень любим...

-- Ваша Ирина - святая женщина, - говорила Марина, - она очень Толика любит. Мальчик зовёт её мамой. Знаете, он Иру называет не просто "мама", а "моя мама", и говорит так медленно, создаётся впечатление, что ему нравится произносить эти слова. "Моя мама". Он заботится о ней, как маленький мужчина. Толик очень серьезный мальчик. Даже следит, хорошо ли Ирина поела... А сам чуть-чуть поклюет...

-- А к Тиме он привык уже? Папой зовёт? - переживала Галина.

Марина задержалась с ответом. Толик дичился отца, не хотел говорить "папа". Пришлось сказать это бабушкам. Те озабоченно запричитали, а потом решили, что нужно просто подождать, и всё наладится. Тимка умный, и Толик умный - это было решено по фотографии - они поймут друг друга, полюбят.

Александра Ивановича, отца Георгия, смерть жены подкосила. После смерти сына всё держалось на сильной, властной Инессе, теперь её не было. Жена до последнего вздоха держала себя в руках, она не бросила работу, не пошла на больничный. Лишь за четыре дня до смерти перестала выходить на работу. Уж очень сильными стали боли.... Держался с ней и Александр Иванович, в глубине души надеясь на чудо: вдруг выздоровеет Инна. Не должен Бог так поступить: сначала сына забрал, теперь жену. Но Богу было все равно, и чуда не случилось. И пожилой человек растерялся, да и здоровье давно дало сбой - начало болеть сердце. А больше всего он боялся, как будет жить один, в пустом доме, без своей огневолосой Инны?

После похорон, когда измученный Александр Иванович уснул, наколотый успокоительными лекарствами, Алексей и Тимофей заговорили о нём, об его дальнейшей жизни.

-- Мы присмотрим за Сашей, - пообещали Матвей Фёдорович и Галина Владимировна. - Всю жизнь соседи и друзья. Не дадим ему умереть без Инны. И покормим, и, если надо, постираем.

-- И я буду заходить, - сказала Ариадна Сергеевна. - Ведь когда-то у его Гошеньки с моей Леночкой роман был... Я помню, как она привела рыжего паренька... Веселый такой был, юморист.

-- А про мою мать и говорить нечего, - грустно махнул рукой Алексей. - Даже встретиться не захотела...

Нина по-прежнему пила. Она уже ничем не напоминала прежнюю первую деревенскую красавицу с русо-пшеничной косой. На лицо лёг отпечаток несмываемой грязи, вся она как-то потемнела, в глазах жила только одна мысль - выпить. Когда в своё время соседи пытались за неё взяться, стали разгонять её собутыльников, она сдала квартиру (благо Алексей к тому времени уже учился в военном училище) и вернулась в деревню, где остался дом от её родителей. Там и жила, примкнув к группе местных алкашей. На похоронах она была, старалась держаться, но тяга к спиртному брала своё. Напившуюся на поминках до бесчувствия, мать увёл Алексей, уложил спать. Марина поймала в этот момент его взгляд, беспомощный, безнадёжный. Сердце, помимо её воли, рванулось на помощь. Она пошла следом, села рядом. Но ничего не сказала, просто погладила его руку. Он благодарно сжал её пальцы, потом положил голову ей на плечо. Марина не оттолкнула - человеку нужна помощь. Да и просто приятно было. Алексей ей был приятен!

-- Лишь бы Александр Иванович пить не начал, - продолжил тем временем свою мысль Алексей.

-- А что ты молчишь? - обратился к Марине Тимофей. - Ты осталась единственной родственницей у Гошкиного отца.

-- Да ничего, я уже решила, что возьму с собой. Поживёт у меня пока, а дальше посмотрим, - ответила женщина.

-- А он сам согласен?

-- Да, я его убедила, что надо побывать на могиле Георгия, Александр Иванович согласился.

-- А может так и лучше, - в раздумье сказал Матвей Фёдорович. - Сменит обстановку, рядом близкий человек...

-- А про Сашеньку он знает? - спросил Алексей.

-- Что за Сашенька? - старшее поколение вопросительно смотрело на Марину.

-- Знает, я ему сказала, - Марина не хотела ничего объяснять.

-- И как дядя Саша к этому отнёсся? - поинтересовался Тимофей.

-- Как и ты, - ответила Марина, - спросил про отчество. А потом ничего, обрадовался, сказал - будет нянчить.

-- И что ты ответила? Про отчество? - внимательно взглянул на женщину Алексей.

Он не сводил с неё глаз. В комнате повисло напряжение.

-- Георгиевич, - медленно и упрямо произнесла Марина, глядя прямо в глаза Алексею.

-- Что за Сашенька? Вы о ком говорите? - робко вмешалась в разговор Ариадна. - Скажите все-таки нам.

-- О моём сыне, об Александре, - твердо ответила Марина. - У меня есть сын.

-- А когда ты успела родить, почему мы не знали? И Инна никогда ничего нам не говорила, - недоумевала Галина. - Ты была беременна, когда умер Георгий?

-- Нет, я не была тогда беременна, - сказала женщина и замолчала.

Что бы о ней не подумали, она не позволит никому осуждать её за решение родить ребеночка. Её Сашенька имеет право на жизнь, и неважно, кто его отец!

Алексею стало невыносимо жалко Марину. Она не такая сильная, как думают окружающие, ей нужна защита и помощь. Вот и сейчас она просто отгораживается молчанием. Никто, абсолютно никто не посмеет в присутствии Алексея сказать слово осуждения в адрес Марины или, не дай Боже, отрицательно отнестись к рождению мальчика. Он, Алексей, такого не позволит!

-- Тётя Галя, - тихо, но твердо сказал мужчина, - это мой сын, я отец Сашеньки. Марина родила от меня!

Присутствующие молчали. Зря переживал за них Алексей, зря боялся: старшее поколение в силу своего возраста было уже намного терпимей и умней и только счастья желало детям. Поэтому и молчали. Потом заговорил обычно неразговорчивый, серьезный Эдуард Григорьевич, отец Ирины:

-- Я старый человек уже, старше вас всех, я поздно стал отцом, в этом возрасте обычно уже внуками обзаводятся. Каждый день с того момента, как родила Ада, благодарил небо за то, что дочки у меня есть. Я представить не могу, как бы я жил без моих девочек. Одну я потерял, но умершие все там, - он махнул вверх рукой, - а мы живые. Моя Иришка стала матерью детям сестры, и она счастливая. И Тимка с ней счастлив. А вы оба живые, так и живите, не мучайте друг друга. Жизнь продолжается. Не оглядывайтесь на покойников, им всё равно. Родила Марина - правильно сделала. Замуж выйдет - тоже правильно.

-- Давайте не будем сейчас говорить об этом, - попросила Марина.

Алексей её поддержал.

Улетали они на следующий день. Галина, отведя в сторону Марину, попросила:

-- Мы рады, что у тебя и Лёши есть сынок. Леша ожил. Ты вдохнула в него жизнь. С тобой нам за него спокойно будет. Пожалей Алёшу, любит он тебя, я вижу, а Георгия всё равно не вернёшь. А если ты сомневаешься в своих чувствах, то зря.... любовь, так она со временем придёт. Лешу нельзя не полюбить.

Марина в очередной раз не ответила.

Общий дедушка.

Лето продолжалось. Поспели первые ягоды клубники. Мечта Вали сварить варенье на зиму, хоть одну баночку, разбилась об аппетит девчонок. Клубника не успевала даже созревать. Валюша даже расстроилась. Ей так хотелось зимой, когда на улице холодно, сесть всей семьей за чай, а она достанет большую банку клубничного варенья... Но полузеленые, слегка побелевшие ягоды исчезали в детских желудках. Ирина волновалась, что дети едят немытые ягоды. Мужчины на всё смотрели философски.

-- Здоровее будут, - смеялись они. - В зеленых витаминов больше.

По просьбе Марины, Тимофей купил в ближайшем совхозе несколько ящиков клубники. Тройняшки визжали от восторга, когда в их дом привезли целую кучу ягод.

-- Сначала пусть все наедятся, - приказала Марина. - Потом только варенье!

-- Они все съедят, - предупредила Валюша.

-- И пусть.

-- Но ведь и заболеть можно, - ужаснулась Ирина.