Во всем виновата Маринка (СИ) - Бондаренко Ольга - Страница 30

Лицо Ирины осветилось улыбкой.

-- И я хочу на рыбалку, и я! - закричала Юля.

-- Ну, вот ещё, - гордо сказал Толик, - девчонкам там делать нечего. Это мужское дело.

-- Папа, папочка, - Юлька бросилась к отцу, - ты меня возьмёшь?

Тимофей не умел отказывать дочке, но вмешалась Ирина.

-- Я тоже считаю, что тебе следует остаться дома.

И Юльке пришлось смириться.

К рыбалке готовились основательно. Готовили снасти, еду, палатку, чтобы днем отдохнуть, спрятаться от солнца. Девчонки завидовали. Толик, подумав, пригласил ещё папу Серёжу и дядю Алексея. А потом смилостивился, подобрел под влиянием Ирины, позвал и девчонок. Словом, наметился грандиозный семейный выход на природу. Место, куда они собирались, было прекрасное. Там были условия не только для рыбалки, но и для отдыха. И женщины решили отпустить детей. Марина даже согласилась, чтобы Алексей взял Сашеньку. Ей трудно далось это решение. Но она не могла не видеть, что Алексей прекрасно ладит с ребёнком, очень внимателен и заботлив.

-- А рыбу-то когда ловить будешь? - спросила она Алексея.

-- Успею, - оживленно ответил тот. - А если не поймаю ничего, выпрошу у деда Миши. А тебе скажу, что сам поймал. Главное, Сашенька пусть побудет со мной. Я скучаю без него... И без тебя... - добавил мужчина.

Марина отвела глаза в сторону.

А Юле не везло: девочка неожиданно приболела, начала кашлять, горло покраснело. И тут уж никакие уговоры не подействовали, Ирина стояла горой - нельзя и все! Девочке, несмотря на горькие слёзы, пришлось остаться дома.

День рыбалки выдался жарким. Женщины с непривычки без детей заскучали, потом решили посидеть в беседке, распить бутылочку хорошего вина, поболтать. Солнце палило неимоверно, зной, казалось, висит в воздухе. Тень от хмеля, который увивал беседку, не спасала от жары. Валя предложила перейти в их дом, потому что даже в жару в старом деревянном доме бывало прохладно. Все пошли туда. К женщинам присоединился страдающий от жары Александр Иванович. Женщины сели за стол, достали бутылку хорошего вина, конфет, фруктов и вели неторопливый разговор. Опять обрабатывали Марину. К ним присоединился и отец Георгия. Он давно твердил, что Марине не стоит оставаться одинокой. А за Алексея он только радовался.

-- Не торопите вы меня, - попросила Марина, - не могу я так быстро принять решение.

-- Смотри, найдёт Алешка другую, - шутливо произнесла Ира. - У него была до тебя женщина. Я имею в виду, до вашей встречи на дне рождения Юли. Смотри, снова начнет встречаться с ней.

-- Пусть, - внешне равнодушно произнесла Марина, - может, и лучше будет.

А на душе стало неприятно, коготки ревности ощутимо царапнули сердце, и она попробовала изменить тему разговора.

-- Что вы всё обо мне? Это у вас уже стало идеей фикс. Давайте о вас поговорим. Вот о Валюше, например.

-- А что обо мне говорить? - откликнулась Валюша. - Весёлого в жизни было мало. Не люблю вспоминать детдом, а мать меня почему-то бросила. Совсем маленькой. Я её не помню даже. Иногда мне кажется, что была у меня сестра. Вспоминается какая-то девочка, старше меня, она играла со мной. А может, это было уже в детдоме...

-- А с Серёжей вы где познакомились? - спросил Александр Иванович.

-- Да мой отец и его мать сошлись, когда мы ещё детьми были. Серёжа уже тогда обо мне заботился. Родители-то пили, - пояснила Валя. - И сошлись-то они по пьянке.

-- А у тёти Вали есть фотографии плохих дедушки и бабушки, - вмешалась в разговор Юля, которой было скучно без подружек. - Мне девчонки показывали.

-- Ну и проныры, - покачала головой Валя. - Все-то они знают. В кого такие пошли?

-- Надо же, - удивилась Марина, которой нужно было увести разговор в сторону - даже я не видела. Покажи, Валюша. Это фото твоих родителей?

-- Нет, это мать Сережи.

Валя пошла за альбомом.

-- Мы с Сергеем из-под Горького, из деревни с красивым названием - Черёмуховка. - вернувшись, сказала она, раскрывая старый потрёпанный альбом. - Попали почему-то в далекий от родных мест детдом. Потом получили, как сироты, по комнате в городе, спасибо местному мэру. Вот и живём здесь.

-- Я ведь тоже родом из Горького, - оживился Александр Иванович.

-- Земляки, - засмеялась Валя.

-- Недаром девчонки потребовали, чтоб вы стали дедом, - шутливо заметила Ирина.

-- Моих фотографий тут нет, - пояснила Валя. - Отец пил сильно и сгорел вместе с домом. А Серёжа после детдома ездил в Черемуховку. Ничего хорошего не увидел. Мать была жива тогда, но вечно пьяная. Хотел её образумить, да куда там. Вот привёз несколько фотографий. Это его мать. Красивая была в молодости.

Она показала чёрно-белый небольшой любительский снимок. Александр Иванович, плохо видя, доставал очки. Валя на минуту умолкла, расстроенная грустными воспоминаниями.

-- А отец Сергея, он куда делся? - поинтересовалась Ирина.

-- Его никогда не было. Мать Серёжку от заезжего студента родила. Где-то была фотография. Да вот она.

Александр Иванович издал странный звук. С фотографии смотрел он сам, молодой студент из стройотряда политехнического института. А девушка с чёрно-белой фотографии была (возможно ли это?) Наталочка-доярочка, его деревенская любовь.

Женщины всполошились.

-- Вам плохо? - испугалась Марина.

-- Нет, ничего, - ответил Александр Иванович, держась за сердце.

-- Может, валерьяновки накапать? - заботливо спросила Валя.

-- Да, пожалуй, - согласился Александр Иванович и тихо добавил. - Маришечка, я лучше домой пойду, прилягу.

-- Конечно, конечно, - засуетилась невестка, - я вас отведу.

Уложив старика, женщина внимательно на него посмотрела, удостоверилась, что с сердцем всё в порядке, и сказала решительно:

-- Теперь рассказывайте, что увидели в альбоме, почему так взволновались? Ведь не болело у вас сердце? Так?

-- Маришечка, на той фотографии я, - с трудом произнёс Александр Иванович. - Я, в самом деле, был со стройотрядом в Черёмуховке под Горьким. Мы, студенты, строили ферму. И у меня случился роман с одной местной доярочкой. Красавица была, скажу тебе, и отчаянная. Скорее, не я добивался её, а она меня. И весьма успешно.

Старик замолчал, унесённый воспоминаниями в далёкое прошлое.

Стояло жаркое лето. Студенты не щадили себя на работе, знали - заплатят неплохо. Работали быстро, весь день, выматывались. Местные красавицы заигрывали:

-- Стройте, студентики, стройте! - кричали они. - А вечером приходите в клуб. Потанцуем!

-- А вот та доярочка, с длинной косой, ничего, - сказал Сашка Аросьев другу. - Смотри, какая сочная девка. Того и гляди лопнет халат на груди.

-- А она тоже на тебя глаз положила, - смеялись друзья. - Смотри, поймает, будешь заведовать в деревне местной фермой, молоко пить, сметану есть. Станешь важным и толстым.

-- Нет, ребята, вы знаете, у меня Инка есть.

-- Погоди, узнает твоя рыжая, что ты тут романы крутил с деревенской красоткой, даст мигом от ворот поворот. Инка решительная, соперницу не потерпит.

-- А я не собираюсь крутить романы, - ответил Сашка. - Это вы по клубам шляетесь, а я сплю по ночам. Устаю сильно...

Но, несмотря на усталость, ночью из-за духоты уснуть было невозможно. Сашка Аросьев сгрёб свой матрас и ушёл спать на улицу под яблоню. Тут было несравненно лучше. Прохладно, где-то вдали выводила серенаду одинокая птица. Слышалась музыка со стороны клуба. Пахло свежескошенной травой. Сквозь ветки и листья пробивались отдельные звёздочки. Некоторое время студент наслаждался прохладой и удивительной картиной летней ночи. Он не заметил, как задремал, уже сквозь сон к нему пробился девичий голос:

-- Дед, а дед...

По лицу ползала муха. Он отмахнулся.

-- Дед, а дед...

Муха не отставала. Он еще пару раз махнул рукой на вредную муху, та продолжала интересоваться Сашкой. Пришлось открыть глаза. На темном фоне летнего ночного неба чётко вырисовался девичий профиль. Слышался тихий смех. Парень узнал Наташку, боевую красотку с пышной грудью, ту самую, с русой косой. Она щекотала студента травинкой по лицу и тихонько смеялась.