Вы красивая женщина (СИ) - Бондаренко Ольга - Страница 12

-- Ты очень красивая девушка, а женщиной будешь ещё красивее.

При этом он загородил проход и игриво ущипнул за бедро.

-- Уж не на себя ли ты хочешь возложить эту миссию, - скептически осведомилась девушка, больно стукнув его по руке и презрительно окинув взглядом его с ног до головы.

-- Какую? - не понял Игорёчек (так мать называла своего ненаглядного).

-- Сделать меня женщиной.

-- Я не против, - оскалил в улыбке зубы Игорёк и вновь протянул руки.

-- Так вот запомни, альфонс недоделанный, - грубо сказала Жанна и резко, с силой толкнула его в грудь, - если ты до меня еще раз дотронёшься, даже ненароком, нечаянно, я заявлю об изнасиловании, все медицинские комиссии, все допросы пройду, чего бы мне это не стоило, но пройду, со следователем пересплю, а тебя посажу. Прочь с дороги! И учти, еще матери скажу. Она хоть и дура стала, тебя не выгонит, но глаз спускать не будет, к столу привяжет. Понял, альфонс.

Игорёк поперхнулся, но заткнулся. В словах девушки звучала сила и уверенность. Руки больше не распускал, боялся. Однако не смирился. Потихоньку пакостил. Неважные отношения дочери с матерью стали ещё хуже. Любовник жужжал в уши матери, что Жанна заигрывает с ним, что это переходит все границы, ведь он любит только Веру. Мать устроила дочери скандал. Доводов никаких просто не желала слышать. Жить дома стало невозможно. Жанна позвонила Сереже и попросила разрешить пожить в его квартире. Тот был на своей стройке в далёком А-ке, но зная, что Веру и её дочь никогда не брал мир, согласился.

А по стране шла перестройка, а за ней гиперинфляция. Ничем стали сбережения людей, вклады обесценились. Пропали деньги Андрея, полученные за научные открытия. Не на что стало жить матери и Игорьку. Как-то навестив родительскую квартиру, Жанна обнаружила, что они продали одну из пяти дорогих картин, которые приобрёл ещё дед, отец Сергея. Девушка раскричалась на мать:

-- Это не твое, эти картины принадлежат Сереже, их приобрел его дед, не смейте трогать картины!

-- А на что мы будем жить! - кричала мать. - Нам, что, с голоду теперь помирать. Ты же ни копейки не даешь мне!

-- А ты знаешь, сколько платят учителям? Не подавитесь моими деньгами? Вы не инвалиды! Пусть твой альфонс, матушка, идёт работать.

И, уходя, предупредила мать, что если пропадёт ещё что из того, что покупал отец и осталось от деда Сергея, она подаст в суд.

-- Может, я ничего и не получу, но позора тебе, матушка, будет свыше крыши. Я еще заявлю, что твой Игорёк ворует, - пригрозила напоследок она, - что это он украл и продал картину.

Через неделю мать позвонила и вполне миролюбиво предложила встретиться и поговорить. Она предложила разделить имущество.

-- Ты взрослая, - рассудительно говорила Вера. - У тебя своя жизнь. У нас с Игорем своя. Давай поделим картины, которые приобрел Андрюша.

-- А квартиру как будем делить?- скептически осведомилась Жанна.

Игорек отозвал Веру, что-то прошептал ей. Мать кивнула, соглашаясь.

-- Игорь считает, что картины ты должна забрать все.

Девушка изумленно вскинула брови, но дальнейшие слова матери погасили её удивление.

-- Тебе картины, а нам останется квартира, - завершила мать.

-- Не подавитесь, глотая такой кусок? - ответила дочь, когда пришла в себя от наглости любовника Веры. - И что-то ты про золото, матушка, молчишь, автоматически себе причислила? Или его тоже мне предложите, лишь бы вымелась я отсюда.

-- Золото все мое, - ответила мать. - Андрюша мне покупал.

-- Он и мне покупал, - возразила дочь. - Он всегда говорил, что украшения будут принадлежать мне.

-- Это он в шутку говорил так, - взвизгнула мать.

-- Ага. Особенно когда мне было двадцать лет. И не забудь про золото бабушки, Сережиной матери. Это кому отдашь? Там есть очень дорогие украшения.

-- Я Сереже заменила мать, - ответила Вера. - Значит, это автоматически стало все мое.

-- Дуся ему тоже заменила мать, - не сдавалась дочь. - Что молчишь, Дуся?

-- Мне ничего не надо, - вздрогнула старая женщина, перекрестилась и отошла.

-- Вот что, - глаза девушки сердито вспыхнули, - делить будем всерьез. Значит так, квартиру приватизируем на троих. Здесь есть доля и Сережи, картины не трогаем, перевозим к в Сережину квартиру, чтобы кое у кого не горели глаза, - она иронически посмотрела на Игоря, - а золото, черт с вами, поделим на двоих, то, что привез папа. Это память о нем. Вот только так, матушка. Другого не будет.

Мать долго мялась. Но Жанна твердила, что никаких других условий она не примет. И если мать это не устраивает, то пусть с Игоречком ищет другое жилье, а сюда она вернется. Мать согласилась. Говоря про золото, Жанна забыла о дорогих ювелирных украшениях, что были собственностью семьи Серёжиного отца, которые тот передал своей второй жене, когда она родила мальчика. Некоторые из них имели очень большую ценность.

-- И ещё, - напоследок сказала мать, - я хочу отослать назад Дусю. Жизнь стала дорогая, а у неё нет никаких заработков.

Дуся, сидящая в уголке на стуле, беззвучно заплакала, вытирая уголком фартука слезы.

-- Ты что, - остолбенела Жанна, - Мало Дуся на тебя пахала?

-- Ей платили!

-- Что ты там ей платила, копейки сущие! Зато сама бегала по любовникам, а Дуся и с нами сидела, и обеды варила, и квартиру убирала. Заметь, без выходных. Она мне и Сереже мать заменила, тебя то есть.

Но, видя, что все её слова мало действенны, девушка воспользовалась последним доводом:

-- Дусин же домишко давно развалился. Там ни окон, ни дверей. Куда она поедет? Где у неё силы на деревенский дом?

-- Ну и что, - равнодушно сказала мать, - поживёт у каких-нибудь родственников. За детьми Дуся следить умеет. Няньки всегда нужны.

Дуся всё так же сидела на краешке стула и вытирала глаза. Она стала не нужна. Она это поняла, когда умер Андрей Анатольевич.

-- Сама понимаешь, - продолжала мать, - деньги стали ничем, а пенсии у Дуси нет. Не заработала.

-- У тебя, кстати, тоже, - заметила дочь. - Ты также не заработала пенсии. И твой альфонс такой же...

-- Продукты дорогие, - словно не слыша, продолжала мать. - А у Дуси хороший аппетит.

-- Конечно, - язвительно подтвердила Жанна. - Игорёчка надо кормить. Дуся вас объедает. Бог тебя ещё накажет за это, матушка, - и, решительно повернувшись к старой женщине, сказала: - Собирайся, мама Дуся, пойдёшь со мной, будем жить с тобой у Серёжи. Моей зарплаты хватит на двоих. Не умрем с голоду. Я возьму дополнительные частные уроки. Прокормлю и тебя, и себя.

-- А мне не хочешь подкинуть денег? - спросила мать. - Я все же твоя мать. Я тебя родила.

-- Спасибо, - язвительно отозвалась девушка. - Не хочу.

-- Я могу подать на алименты, - не отступала Вера.

-- Можешь из моей огромной учительской зарплаты вырвать четверть, - согласилась дочь. - Дело за небольшим. Докажи, что ты инвалид, или наступил возраст, согласно которому ты уже можешь не работать. Ты же, матушка, у нас еще молодая. Любовников содержишь. Не выгорит тебе дело с алиментами. А если и выгорит! Сказать сколько? Дуся! Что же ты сидишь? Собирайся. Я тебя прямо сейчас отсюда увезу.

Обрадованная, Дуся поспешила за вещами.

-- Я подожду тебя в папином кабинете, - крикнула вслед ей Жанна.

Откуда-то в коридоре навстречу девушке вынырнул несколько испуганный Игорёк, вежливо отступил в сторону.

-- Что договорились? - спросил он.

-- Договорились, - зло ответила Жанна. - Будешь мать науськивать на меня, оставлю без штанов. Не то что без квартиры! И картины не тронь! Альфонс!

Она, было, направилась в кабинет отца, но по пути свернула на кухню, захотелось пить. И не видела, как, облегчённо вздохнув, быстро нырнул назад в кабинет Игорь, закрыл сейф, где хранились деньги и драгоценности, быстро прибежал в зал и сел на диван.

Дуся собралась быстро. Вещей у неё было совсем немного. Жанна вызвала такси, и решила, что оставшиеся четыре дорогие картины сразу заберёт.