Алька - любовь моя (СИ) - Бондаренко Ольга - Страница 33

И она сама подошла к нему, закинула руки ему на шею, и их губы встретились. Потом они побежали на палубу, вдруг успеют вдвоем еще помахать тете Сонечке и Павлу Ильичу. Нет, уже далеко отплыл теплоход.

Валентин и Аля стояли у борта теплохода, смотрели на красивые берега Волги и мечтали о будущем. Рука молодого мужчины обнимала красивые, изящные плечи девушки. Время от времени Валентин целовал свою Альку, она отвечала тем же. Им не было дела до окружающих, они просто не видели их. Потом был ужин. После ужина культурная программа и танцы. Там впервые Алька и Валентин лихо станцевали вместе танго. Они двигались по палубе под веселую песню из "Двенадцати стульев".

Где среди пампасов бегают бизоны,

А над баобабами закаты, словно кровь,

Жил пират угрюмый в дебрях Амазонки,

Жил пират, не верящий в любовь.

Алька прижалась всем телом к мужчине, и они шли в ритме танца, приковав взоры окружающих. Зрители замерли, глядя на них, потом взорвались аплодисменты. Валентин и Алина были признаны самой красивой парой.

А потом была их первая ночь. Сначала они сидели рядом, и Валентин без конца целовал свою Алину. Когда его ласки стали более откровенными и настойчивыми, Алька вдруг на минуту отстранилась.

-- Валя, - сказала она, - может, это и глупо, но я должна сказать тебе...

Девушка залилась яркой краской. Валентин ожидал, что она скажет о каком-нибудь мужчине, и ему, честно сказать, стало немного неприятно. С другой стороны, он тоже не жил монахом эти годы, даже сын появился. Главное, успокоил он себя, что всю оставшуюся жизнь Аля будет принадлежать только ему. Но девушка выговорила совсем другое:

-- Я должна тебе сказать, что у меня не было еще мужчин.... Совсем не было... Ты понимаешь, я, наверно, ужасно старомодная, но без любви... но... не было у меня мужчин...

Она смутилась и спрятала свое покрасневшее лицо на груди у него.

-- Аленький мой, - впервые он назвал её этим нежным именем, придуманным им еще в училище, когда по ночам думал о ней. - Аленький мой. Мой и только мой...

Его пальцы стали расстегивать мелкие пуговки на платье девушки. Алька встала, и сама решительно скинула платье, застенчивостью она не страдала. Нежно обнял её мужчина и стал целовать обнаженную грудь. Спешил он, горел нетерпением, сейчас бы вернуть эти ночи. Он бы медленно любил свою Альку, наслаждаясь каждым мгновением, каждым касанием к её гладкой шелковистой коже. Она старалась угодить ему во всем, чувствовала каждое его движение.

-- Алька, любовь моя Алька, только моя. Природа создала тебя для меня, - шептал он. - Мы будем вместе вечность.

Они провели две восхитительные ночи. Ни с кем не было так хорошо Валентину, как с ней: и на теплоходе, и в следующие их короткие встречи. Алька была его женщина, созданная природой для него и по ошибке судьбы отданная другому мужчине.

И была еще третья ночь, когда взрыв уничтожил теплоход...

И была ночь, разрушившая счастье Валентина, отдавшая Альку другому. Или все же он Валентин сам отдал её другому? Ответа на этот вопрос он не знал. Ночи, короткие встречи.... И этого больше нет... Все, что у него не сумела отнять жизнь, это воспоминания об Але...

Когда прогремел взрыв, Валька стоял на палубе и курил. Он снова начал курить в училище. И вдруг оглушительный хлопок, сноп огня, запахло горящей синтетикой. Валентин бросился за Алькой. Куда там. Полыхал огонь. Спрятавшись в углу длинного прохода плакал ребенок, что путешествовал с матерью, теткой и бабушкой, пятилетний малыш. Валька схватил его. В это время пожар окончательно отрезал дорогу. Но мужчина с ребенком на руках прорывался к своей каюте, и в это время раздался вторичный взрыв. Валентину повезло. Бог знает как, но он не погиб при взрыве, даже ребенка не выпустил их рук. Очнулся мужчина в ненавистной ему воде. Ребенок, вцепившийся мертвой хваткой в него, уже не плакал, а еле сипел. Прижав его к себе, поплыл Валентин к берегу. Он не осознавал своих действий. Не спуская с рук малыша, он искал Альку. Если она не в каюте, она выплывет. Алька отлично плавает. Но её нигде не было. Не нашли матери и бабушки малыша среди оставшихся в живых. Двое суток Валентин провел в больнице. Малыш его не отпускал. Стоило Валентину отойти, как он начинал биться, кричать, задыхаться, дело доходило до судорог. Так и ходил с ним на руках Валентин, не обращая внимания на боли в животе.

-- Надо же, - думал спустя годы Валентин, - скрывали эту катастрофу в стране, не сообщили сразу. И никто даже не начал составлять списки спасшихся, погибших людей, не найденных, пока не занялся этим прилетевший через неделю Фред, отец спасенного Валентином малыша.

Через два дня Валентин неожиданно потерял сознание. Повреждения внутренних органов. Прооперировали его местные хирурги. Но плохо поправлялся Валентин. А мальчишка так и был подле него. Не осмелились увести, думали, сын. Через три дня прилетел отец ребенка из Америки. Он был подданный США, очень богатый человек, владелец нескольких заводов, погибшая мать была русской. Малыш узнал отца. Впервые улыбнулся и отпустил Вальку, ушел с отцом. Отец малыша опознал мертвые тела жены и тещи, похоронил их. Вернулся, чтобы отблагодарить Валентина, стал помогать ему искать Альку. Ни живую, ни мертвую не нашли. Валентин попросил разыскать Софью Ивановну и Павла Ильича Орловских, которые должны были вылететь самолетом в низовья реки и ждать там Алю и Валентина. Но, узнав о катастрофе, с тяжелым сердечным приступом слегла тетя Сонечка. Две недели дежурил около нее Павел Ильич. Вот такие сведенья привез Фред, который теперь считал себя вечным должником Валентина за спасенного сына. Словно тяжелый камень положили на грудь Валентину. Ожоги на лице затянулись слегка, зажили швы, и Валентин покинул Россию с отцом маленького Жорика, так называла ребенка его погибшая русская мама. Перед отлетом Валька хотел зайти к Павлу Ильичу и Софье Андреевне, и не смог.

-- Пусть я тоже буду мертвый для них, - решил он, увидев на улице их горестно ссутулившиеся фигуры. - Это несправедливо, что я жив, а Али нет. Пусть считают, что мы вдвоем ушли. Ведь из-за меня они организовали эту поездку...

Родителям он тоже не стал ничего сообщать. Только письмо отправил на адрес Алькиной матери, в котором давал свои координаты, если случится чудо, и Алька найдется. Конечно, не знал он, что Дарья уничтожила сразу письмо. Злоба этой женщины не имела границ. В те дни Валентин впервые не чувствовал своей Альки. Раньше в училище, в мыслях он вел с ней бесконечный разговор, придумывал её ответы, а тут она замолчала. А может, просто не мог сам Валентин думать о ней. Слишком болезненны были раны.

-- Её нет и меня нет, - решил Валентин.

С помощью денег нового товарища тело Орлова Валентина, как и тело Альки, по официальным документам найдено не было. Со службой было ещё проще. В результате полученных ранений Валентин стал негоден к военной службе.

Фред, отец малыша, очень богатый человек, увез Валентина за границу, сначала для окончательной поправки здоровья. Спасителя Жорика радушно приняли в семье Фреда. Особую благодарность испытывала к нему бабушка Фреда, старая Анна. Эта красивая, величественная старуха, еще физически крепкая, заставила Фреда показать Валентина лучшим специалистам, оплатила сама курс лечения и реабилитации. Валентин совсем не мог спать по ночам, ничто не помогало, никакие лекарства. Как только закрывал глаза, горел перед ним теплоход, он метался, искал Альку, а она молчала, не было её нигде. Из-за бессонных ночей плохо восстанавливалось здоровье мужчины. Но как-то вечером зашла к нему старая Анна, он уже был в постели, не спал, ожидая знакомого кошмара. Анна села рядом, велела все рассказать. И Валентин рассказал. Выслушав его невеселое повествование, положила старая Анна ему на лоб руку и приказала:

-- А теперь спи. Я буду искать твою Алину. Я умею видеть души. Если жива твоя Алина, я увижу.