Приказано жениться (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 24

Несколько разодетых кавалеров даже начали давать советы, их спутницы хихикали, а один особо прыткий гвардеец вызвался помочь, но получил резкий отказ.

Настя все еще стояла на крыльце, сгорая от стыда. Она прекрасно понимала причину, по которой у Головиной друг распустился корсет. Ослепленная злостью, девушка не стала сдерживать силу. Более того, Настя хотела, чтобы с этой самонадеянной статс-дамой случился какой-нибудь конфуз. Тяжело вздохнув, она прошла за соперницей во дворец.

Там уже тоже собрались зрители, собиравшиеся состязаться в остроумии.

— Мари, вы решили ввести новую моду и раздеваться до исподнего уже на крыльце? — ехидно спросил какой-то остряк. Стоящие вокруг рассмеялись.

— А вы, сударь, моде этой следовать желаете? — храбро поинтересовалась Настя. — Коли так, ваш камзол нам пригодиться!

Она требовательно протянула руку. Остряк нахмурился.

— Прелестное, дитя, откуда вы взялись?

— Из Пскова. А там мужчина, коль видит, что дама в беду попала, спешит ей помочь, а не зубоскалит! Поэтому вместо того, чтобы шутки отпускать, вы бы свой камзол сняли и даме предложили, что б укрыть от нескромных взглядов!

— Боже, какие нравы в нашей провинции! — фыркнул мужчина, тем не менее снимая с себя камзол и накидывая его на плечи статс-даме. — Мари, надеюсь, вы оцените благородный жест сей девицы!

Головина вспыхнула еще больше и бросила быстрый взгляд на Настю.

— Хотите, я вас проведу до комнаты? — предложила девушка, все еще чувствуя стыд за свой злой поступок.

Статс-дама покачала головой.

— Нет, это было бы уже слишком…Извините, — все еще красная от стыда, статс-дама поспешила скрыться от людских взглядов.

Настя побрела во фрейлинскую. Настроение, и без того не слишком радужное, окончательно испортилось. Размышляя о случившемся, девушка совершенно забыла, что ей надо пройти через караульную, где сидели преображенцы.

Белов был среди них. Судя по всему, офицеры только что отошли от окна, наблюдая за происходящим на крыльце. Это разозлило Настю еще больше.

Холодно кивнув, она собиралась пройти комнату, но Григорий кинулся за невестой.

— Настя, постой!

— Что тебе? — девушка остановилась у дверей, даже не скрывая своей неприязни к преображенцу.

— Мне ребята сказали, что ты меня искала, — пояснил он, виновато смотря на девушку.

Точно, все видел, что на крыльце было, но спускаться не стал. От этого Настя разозлилась еще больше.

— Поговорить хотела.

— Здесь? — Григорий выразительно посмотрел на остальных караульных, но Настю уже было не остановить.

— Можно и здесь. Секретов у меня нет. Ваську своего уйми, пусть на Глашу мою не заглядывается!

— А что в этом плохого? — пожал плечами Белов. — Василию Глаша нравится, он ей помогает, да и тебе же спокойнее, если под присмотром она.

— Знаю я твои присмотры! — фыркнула Настя. — К статс-даме этой, Головиной, ты тоже присматривался? Али сразу под юбку полез?

— Уууу, — протянул кто-то из наблюдавших за ссорой офицеров, — Гриш, вы хоть из караульной выйдите! А то сейчас тебя по щекам отхлещут, а мы все это смотри!

— Она не по щекам, она в ухо дать может, — скупо проинформировал Белов, подхватывая Настю под руку и выводя из комнаты.

— Ну, какая муха тебя укусила? — мрачно поинтересовался преображенец, когда двери за ними закрылись.

— Никакая, — буркнула Настя, вырывая руку. — Василий твой Глаше голову заморочил, она, дурища, окромя него никого и не видит, он-то порезвиться, а девке потом с этим жить!

— Неужели Васька Глашу в блуд ввел? — нахмурился Григорий. — Если так, то я его выпорю и жениться на ней заставлю!

— Просто-то как у тебя все, — фыркнула девушка. — «Выпорю», «заставлю»!

— А что в этом сложного? — пожал плечами Григорий. — Сходит Васька на конюшню, свое получит, и — под венец!

— А коли не виноват он?

Белов шумно выдохнул.

— Ты уж определись, виноват он али нет! — сердито произнес преображенец. — или девка твоя сама к нему в постель прыгнула!

— Да как ты смеешь вообще такое говорить! Глаша моя — девица порядочная!

— Тогда к чему ты все развела? — взвился Белов. — Коли девка твоя честь блюдет, не даст она моему Ваське, и вся недолга! А ежели тебе заняться нечем, то во фрейлинскую ступай, там занятие быстро найдется, а мне на службу пора!

Не дожидаясь ответа, он развернулся и скрылся в соседней комнате, хлопнув дверью. Настя зло посмотрела на закрытую дверь и направилась во фрейлинскую.

Белов ворвался в караульную с таким перекошенным от злости лицом, что остальные офицеры предпочли молча сесть за карточный стол. Сам Григорий несколько минут кружил по комнате, сжимая и разжимая кулаки и бормоча что-то себе под нос.

— Гриш, может посты проверишь, время уже! — посоветовал Васильев, которому явно надоело это мельтешение перед глазами.

— А сам что? — огрызнулся тот.

— Так фортуна у меня, — преображенец развернул веер карт, демонстрируя приятелю, — а ты все одно круги наматываешь, так пройдешься.

— И то правда! — Григорий вышел и начал проверять посты.

Солдаты при виде офицера стояли навытяжку, бодро рапортуя об отсутствии происшествий.

Проверив караул у входов, Белов направился в часть парка, которая примыкала к Зверинцу. Как любого зверя, преображенца завораживала дикая красота лесов, раскинувшихся вокруг регулярного парка, в котором все растения были стрижены по последней франкской моде.

Гвордеец шел, даже не замечая того, что шаг начал пружинить, точно у волка. Глаза засверкали, а в нос ударил сонм запахов: олени, недавно подходившие к забору, кто-то из придворных дам, предававшихся плотским утехам прямо на земле и тревожный запах вчерашнего зверя, заставивший Григория оскалиться и глухо зарычать. Впрочем, тот запах был едва различим, следовательно, зверь больше не приходил в парк.

Дойдя до конца аллеи, преображенец безошибочно скользнул в пышные кусты.

— Иван! — окликнул он.

— Ваш благородие? — откликнулся солдат.

Вопреки уставу, он не стал замирать перед офицером навытяжку но Белов и не настаивал.

— Все спокойно? — поинтересовался он.

— А как же! Тихо, как у Всевышнего за пазухой! — усмехнулся Иван, опуская пищаль прикладом на землю. — Токмо господа с барышней неподалеку изволили развлекаться. Так стонали и ахали, что всех зверей распугали!

— Бывает, — усмехнулся Григорий.

— Так что если зверь и был, то после таких стонов убёг, боясь, что и его снасильничают! — мстительно продолжил солдат.

— Иван, ты уж который год служишь, а будто к нравам дворцовым не привык! — возмутился Белов.

— Служу уж, наверное, тридцатый год, как бы не больше, а к блуду этому, Григорий Петрович, звиняйте, не привыкну! Не божье это дело — по кустам с девками прятаться и голым задом сверкать! Ибо таинство брака и зачатия священны!

— Может и не было зачатия? — фыркнул преображенец.

— Тогда нечего и срам разводить! Ишь, удумали, как лето да погода теплая, так вечно…

— Прекрати! — резко оборвал его Григорий, внезапно вспомнив слова своей невесты. — Бубнишь, будто бабка старая!

— А хоть и бабка! Деды ́ наши что завещали? Жить, по совести, а тут… срам один, прости, Господи! — и солдат набожно осенил себя крестом.

— Ты что подсматривал, что ли? — вдруг сообразил Белов, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться.

Разговоры с этим мужиком всегда приводили преображенца в приятное расположение духа

— Кто? Я? — Иван затряс головой. — Да что я, уставу не знаю? Хотя там титьки были…

И солдат, прислонив пищаль к дереву, выразительно округлил руки. Григорий криво усмехнулся.

— Ты оружие-то из рук не выпускай, на карауле стоишь, и на титьки особо не гляди, не ровён час, зверя пропустишь… Потом поздно будет!

— Ладно вам, Григорий Петрович, когда такое было, чтоб я подводил?

— Никогда, — Белов вспомнил, как несколько лет назад в битве со шведами Иван вытащил его, раненого с поля боя и потом вдвоем с Васькой выхаживали, точно ребенка. После Григорий добился перевода солдата под свое командование. — Потому тебя сюда и поставил. Очень Александру Борисовичу зверь тот нужен. Не просто так он вдруг появился и здесь кружит!