Приказано жениться (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 30

— Еще раз её потревожишь — убью, — тихо, но решительно произнес Григорий.

— Понял, не дурак, — кивнул Васька. — Хотя зря вы так с ней. Девушка то хорошая.

— Васька…

— Помню. Убьете.

Белов взглянул на слугу, старательно делавшего придурковатый вид, махнул рукой и направился к казармам.

Вопреки предположениям Белова, Настя не пошла к дому, а, потребовала от Петра отвести её к лазарету.

— Настасья, ты чего это удумала? — как всегда, когда они были наедине, слуга перешел на «ты».

— Дело у меня там, — девушка ответила уклончиво. Прекрасно зная, скажи она правду, Петр будет её отговаривать. Но слуга и сам догадался.

— Ты Ивана лечить собралась?

— Коли и собралась, — Настя с вызовом посмотрела на мужика. — Не твое это дело!

— Конечно не мое! Как что сделать, так не мое, а как следы заметать, так «Петр помоги!»?

— Будет тебе, — Настя попыталась сказать это твердо, но не получилось.

Вспомнилось, как года три назад, когда сила лишь начинала просыпаться в ней, Настя нашла в лесу крестьянку. Она была не из их имения, там девушка знала всех наперечет.

Одетая в одну рубаху, женщина лежала поперек тропинки, на теле не было живого места. Рубцы от удара кнута чередовались с ожогами. Губы разбиты в кровь, а один глаз заплыл. На запястьях и на щиколотках виднелись следы от веревок.

Настя не смогла просто так уйти. Она кинулась к раненой. Сила сама плеснула из рук, окутывая их белым коконом тумана. Раны затягивались просто на глазах, женщина очнулась и с испугом взглянула на свою спасительницу.

— Ведьма! — крестьянка с силой оттолкнула девушку. Настя упала. Туман развеялся, и женщина кинулась куда-то в чащу.

Девушка кинулась за ней, но туман не пустил, став настолько густым, что ладонь можно было увидеть лишь поднеся ее к глазам. Настя растерянно замерла. Удивительно, но звуки леса различались так ясно, будто солнечным днем.

Злой лай собак, крики: «Ату её!» и предсмертный протяжный крик. В вязких клубах тумана Настя забилась, точно в силках. Сила вновь плеснула, разрывая вязкий воздух. Девушка кинулась в сторону, где мгновением раньше слушались крики.

Едва заметная тропинка, сломанные ветки, наконец, шум, который возможен только от людей.

Волкова Настя узнала сразу. Он высился на огромном коне аккурат посередине тропинки, а огромный пес терзал что-то, лежащее на земле. Присмотревшись, Настя вдруг поняла, что это не собака, а волк. Зверь вдруг насторожился, поднял окровавленную морду и сверкнул глазами, явно почуяв запах юной ведуньи. Потом заворчал и сделал шаг в сторону девушки.

Не помня себя от страха, Настя взмахнула рукой и бросилась прочь. Вслед ей понеслись ругательства, кажется, за ее спиной пылал огонь.

Лишь к вечеру девушку нашел Петр. Он отвез хозяйку в имение и еще долго спал у порога, поскольку Насте снились кошмары.

Девушка вздохнула.

— Не могу я по-другому, Петр, — она посмотрела на верного слугу, — Ты же понимаешь…

Тот насупился, но больше возражать не стал. Молча провел Настю в казармы, подвел к одному из бревенчатых домиков.

— Здесь он. Григорий Петрович распорядился насчет офицерского лазарета, будто поможет это.

Караульный, дежуривший у кровати, при виде незнакомой девушки нахмурился, но увидев шифр фрейлины, вытянулся в струнку. Настя скупо улыбнулась и прошла к единственной занятой кровати.

Солдат был совсем плох. Настя поняла это сразу. Он тяжело дышал, глаза закатились, а на лбу выступила испарина. Рубаха, надетая поверх многочисленных бинтов, уже пропиталась потом и кровью. В комнате витал запах смерти.

Настя прикусила губу и украдкой оглянулась на караульного, с любопытством косящегося на нее.

— Подай мне воды, — потребовала она первое, что пришло в голову. — И бинтов побольше!

— Так это… за бинтами выйти надо.

— Так выйди!

— Капитан Белов строго наказал не оставлять раненого одного или в присутствии лиц ему посторонних! — караульный виновато посмотрел на фрейлину, ожидая вспышки гнева, но ее не было.

Настя лишь прикусила губу, раздумывая, как обмануть бдительность солдата.

— На крыльцо-то выходить можно?

— На крыльцо можно, коли дверь открыта будет.

— Так выйди. Заодно и трубку выкуришь! — девушка заметила черенок, выглядывающий из поясной сумы.

— А… — какраульный покосился на раненого. — Мне Лексндр Григорьичсторого-настрого велел глаз с раненого не спускать!

— Да что с ним будет? — нарочито небрежно фыркнула Настя. — ты ж дверь открытой оставишь и нас видеть будешь. Заодно и кликни, пусть бинты принесут, я потом перевяжу.

— Вас государыня прислала? — догадался караульный.

Настя не стала отвечать, впрочем, в этом не было особой нужды. Обрадованный возможностью выкурить трубку, караульный выскочил на крыльцо, до девушки донесся его зычный голос, требовавший бинты.

Настя вздохнула и сосредоточилась на раненом. Перед внутренним взором мелькнули огромные, рваные раны, уже начинавшие гноиться. Девушка прикусила губу, сдерживая дурноту, подступавшую к горлу, и несколько раз резко выдохнула так, чтобы голова слегка закружилась. Мир вокруг расплылся. Не было ни деревянных стен, ни окон со слюдяными вставками вместо стекол. Отчетливо было видно лишь умирающего, лежащего на кровати.

Тошнота отступила. Отстраненно, словно во сне, Настя взяла солдата за руку. После того, первого, случая девушка достаточно много тренировалась и теперь могла направлять силу небольшими импульсами. Но они не помогали. Дыхание все больше прерывалось, ниточка пульса еле ощущалась под пальцами девушки.

Внезапно вспомнилось лицо Григория, то, как гвардеец пристально всматривался в свинцовые волны, вспоминая про солдата, спасшего жизнь.

Сила внезапно захлестнула, взметнулась вихрем, молниями вырвалась из рук, окутывая умирающего солдата. Тот захрипел, тело выгнулось дугой, а глаза открылись, но этого Настя уже не видела.

Перед мысленным взором пронеслась серая ночь, темная листва деревьев уши заложило от непривычной тишины. А потом были глаза. Глаза Зверя. Он бесшумно подкрался сзади, пока Иван, отставив пищаль, набивал трубку душистым табаком. Почуяв неладное, солдат обернулся, но не успел схватить оружие.

Оскалившись, оборотень прыгнул вперед с глухим ревом. Зубы с противным чавканьем впились в человеческую плоть….

Настя вскрикнула и одернула руку, разрывая связь. Грудь болела, словно это в нее сейчас впивались зубы зверя. Девушка провела рукой по лицу и с удивлением заметила, красную полосу на ладони. Кровь капала из носа, тонкой струйкой стекая по коже.

Тяжело дыша, девушка прислонилась к стене, ошеломленно смотря на раненого. Его дыхание выровнялось, а щеки и губы слегка порозовели.

— Сильна, — раздалось с порога.

Все еще прижимая ладонь к ноздре, Настя испуганно обернулась. В дверях стояла незнакомая женщина.

Статная, хотя и располневшая, русые с проседью волосы уложены в затейливую прическу и переплетены с жемчугом, дорожное платье сшито по последней моде.

Незнакомку можно было счесть красавицей, если бы не морщины на лице, выдававшие возраст. Тем не менее, голубые глаза ярко сияли, точно у молодой, а в глубине притаились смешинки.

Заметив кровь, незнакомка вздохнула и протянула Насте белоснежный надушенный платок.

— Прижми, пусть кровь уймется!

— Спасибо! — девушка все еще насторожено смотрела на вошедшую.

Та прошла к раненому внимательно взглянула, прощупала пульс и усмехнулась.

— Сильна, ничего не скажешь!

— Как вы?.. — Настя по привычке замолчала, не в силах поверить, что эта женщина так просто поняла, что перед ней — ведунья.

По телу пробежали мурашки.

— Как я? — незнакомка вновь усмехнулась. — Так же, как и ты. Ну, Анастасия, давай знакомиться. Я — Анна Михайловна Бутурлина.