Сама себе фея (СИ) - Гультрэ Икан Релавьевна - Страница 13

Таилась она напрасно: в библиотеке уже никого не было. И сама библиотека выпустила девушку беспрепятственно, а значит, таинственные записки не относились к ее фондам и…. наверно, можно было считать их своими? 'Ну, пока не найдется настоящий хозяин', - решила для себя Викис. Но что-то ей подсказывало, что хозяин вряд ли даст о себе знать.

В комнате Викис, нервно посматривая на спящую соседку, вынула листки из-под блузы и перепрятала свои сокровища в ящик стола, в самый низ, между тетрадями и заметками к будущему докладу. Теперь у нее появилась своя маленькая тайна, а вместе с ней — и потребность эту тайну оберегать от посторонних глаз и ушей. 'А что, — резонно рассуждала Викис, — каждый имеет право на собственные тайны, а феи… феи — они вообще существа таинственные'.

Правда, чтобы изучить находку, требовалось стечение таких обстоятельств, как наличие свободного времени и отсутствие соседки в комнате, и эти обстоятельства почему-то никак не стекались.

— Ты жадная, — шепнул Керкис в ответ на ее бубнеж в ванной.

Викис даже обиделась немного: жадной она никогда не была. И с деньгами легко могла расстаться, и с вещами. А вот тайну… тайну она желала оставить для себя. Значит, все-таки жадная?..

Подходящие обстоятельства обещали сложиться в выходные: Кейра отбывала на какое-то семейное торжество.

А накануне Лертин зазвал всю группу к себе в комнату. Собственно, для общих встреч в их крыле имелась гостиная, но там бывали боевики и с других курсов, а Лертин пригласил только своих.

Когда группа собралась, он извлек из-за пояса кожаный мешочек и вытряхнул на стол его содержимое — девять скромных серебряных перстеньков с гладкими матовыми камушками неопределенного цвета.

— Это что? — хором спросили контрастные близнецы.

— Амулеты, определяющие наличие ядов и зелий в еде и напитках, — пояснил Лертин, — для всей группы. Вы, наверно, слышали уже о принцах Навенры и Сайротона, которые будто бы учатся в нашей школе?

— Еще бы! — фыркнула Кейра.

— Ну вот. Естественно, имеются девушки, которые мечтают заполучить кого-нибудь из принцев в мужья и ни перед чем не остановятся. Могут и приворотного зелья подлить.

— Ну а мы-то тут при чем? Пусть принцы беспокоятся, — пробурчал Грай, слишком усталый после учебной недели, а потому непривычно мрачный.

— Принцам как раз беспокоиться нечего: у них наверняка защита от таких пакостей имеется, — возразил Лертин. — А как быть тому, кого случайно за принца примут? В общем, мы тут подумали и решили, что надо всю группу защитить на такой случай.

— Чего ж тогда не весь курс? — хмыкнул Грай.

— Другие факультеты пусть сами о себе позаботятся, если есть желание, — вмешался Малко, — а мы для своих…

— Мы? — переспросил Тернис. — Гхм… не хотелось бы быть у кого-нибудь в долгу…

— Какие долги?! — изумился Ренмил. — Кто придумал, тот и заплатил. И это совершенно естественно.

Кто именно, Тернис уже уточнять не стал — и так вроде бы ясно. Зато пришел черед Викис выразить свои сомнения:

— Уж меня-то точно никто за принца не примет. Как и Кейру.

— Ну и что? — пожал плечами Лертин. — Если уж заказывать амулеты — так для всей группы. Мало ли что в жизни случится…

И Викис молча согласилась с этим доводом и позволила Лертину надеть себе на палец колечко. Довольно большое, оно мгновенно ужалось по размеру пальца, и даже камень как будто уменьшился, перестав казаться чересчур массивным для маленькой девичьей ручки.

Один за другим, адепты-боевики обзаводились защитой, а Лертин обстоятельно объяснял, как она действует:

— Если в еде или питье есть какая-нибудь посторонняя примесь, то вы почувствуете легкий укол, а по камню побегут искры: зеленые — если яд, желтые — если магическое зелье, фиолетовые — если какой-нибудь дурманящий состав.

— Глупости все это, правда? — заявила соседка, едва они вернулись в свою комнату. — Тут, может, и принцев никаких нет, а они перепугались!

— Ну почему же… — задумчиво отозвалась Викис. — Даже если нет принцев, девушки-то думают, что они есть. Могут и натворить что-нибудь… неприятное.

Наутро Кейра с братом порталом отправились в родительский дом, и комната оказалась в полном распоряжении Викис.

Не без трепета девушка извлекла из ящика записи неизвестного мага и разложила их на столе. Пасьянс из разрозненных обрывков долго не сходился. Викис пришлось внимательнейшим образом прочитать все написанное, продираясь сквозь дебри чужого неразборчивого почерка, пока содержание не начало наконец проясняться. Идеальной картины, конечно, не складывалось — у записок не было ни начала, ни конца, но зато Викис удалось расположить их в нужной последовательности. Неизвестный маг — скорее ученый, чем ученик школы, — делился своими мыслями и достижениями в области той самой древней магии. Правда, 'древней' он ее не называл, а именовал то 'магией призыва', то 'магией контакта', то 'магией сродства': '… обращение к стихиям происходит не на энергетическом уровне. Используя магию призыва ты вступаешь со стихией в беседу, открываешь ей себя, как бы говоришь: 'Вот он я. Мы с тобой одно. Ты ветер — и я ветер. Ты волна — и я волна. Ты песчинка — и я песчинка. Ты искра — и я искра…'

Повторяя следом за автором это обращение, Викис слушала, как гулко оно отзывается где-то внутри.

'Сами же слова призыва есть не что иное, как итог контакта, рукопожатие, скрепляющее договор, и ему предшествует установление взаимного доверия. Вот оно — то, о чем забыли многие самоуверенные маги: стихия — любая! — одушевлена. Мы изменяем структуру окружающего мира по своей надобности, совершая насилие над ним и над собой, истощая собственный резерв и добиваясь плачевно малых результатов. А нужно всего лишь вспомнить о том, что толкать или тянуть — не всегда эффективно, куда лучше позвать, попросить о содействии…'

Это было… странно. И немного страшно. И нуждалось в серьезном обдумывании, но не прямо сейчас, а когда уляжется волнение и мысли придут в порядок.

В тот день Викис все-таки пошла в город — чтобы развеяться, разогнать лихорадочно жужжащий рой мыслей в голове, позволить холодному осеннему ветру выдуть все лишнее.

Выдул. Но не до конца. Всю следующую неделю записки таинственного мага, который полагал (возможно, не без оснований), что он знает больше других, не давали Викис покоя. Ящик стола был горяч, раскален добела, обжигал даже на расстоянии. И манил одновременно. Приходилось бить себя по рукам, заставлять возвращаться к учебникам и тетрадям.

И все равно посторонние мысли кузнечиками скакали в многострадальной голове девушки. Даже пара замечаний, которые Викис схлопотала за невнимательность на уроках, не смогли полностью привести ее в чувство.

— Ты совсем не нравишься мне в последнее время, — недовольно мурчал Керкис.

Сам дух выглядел и чувствовал себя, судя по всему, отменно: казался более ярким, в кошачьем облике шерсть его лоснилась, в драконьем — чешуя блестела, словно начищенная.

А Викис… ну, она и сама себе не очень-то нравилась, не столько даже внешне, хотя синяки под глазами никого не красят, сколько внутренним состоянием. Ее снедали тревога, любопытство и нетерпение. Она не могла дождаться выходных, чтобы вновь остаться в одиночестве.

— Но ты ведь знаешь, из-за чего это, Керкис!

— Знаю. Потому и тревожусь. Если что-то ест тебя изнутри…

— То надо поскорее с этим 'чем-то' разобраться, — перебила его Викис.

— Или отложить в сторону, хорошенько подумать и попытаться понять, почему эта находка так основательно выбила тебя из равновесия. Немножко остыть и осмыслить свое состояние.

Осмыслить, пожалуй, стоило. Викис честно попыталась, и полученные результаты огорчили и напугали девушку: приятно иметь свою тайну, но если она туманит разум, заставляя чахнуть над собой и забывать обо всем остальном, то… на что-то это похоже. На что похожа ее тайна, Викис пока не поняла, а сама себе она напомнила, как ни прискорбно было это осознавать, Голлума с его 'прелес-с-стью'. Вот только не стоило валить свое состояние на влияние таинственных текстов. Она сама позволила тайне поработить себя. Слишком увлеклась.