Ричард Длинные Руки. Церковь и демоны - Орловский Гай - Страница 14

– А где Хрурт?

Периальд вздрогнул и вгляделся в меня расширенными глазами.

– Сейчас придет, ваше величество, – ответил он чуть вздрагивающим голосом. – Говорит, что-то личное. Наверное, хочет меч сменить на из местной стали.

– Да, – согласился я. – У нас это личное. Теперь можешь пускать. Я поговорил сам с собой, мы пришли к соглашению.

Он сказал опасливо:

– Ваше величество, вы уж не выходите из себя!.. Я слышал такой страшный голос, будто дракон какой, а то и сам сэр Растер ревет!.. А то еще подеретесь, а вторая ваша половинка, судя по рыку, не слабенькая…

– Я люблю договариваться, – сообщил я. – Иногда, конечно, доходит и до драки, но все улаживаем. Так что у вас правильный император. Чуть что, в рыло! Так и живем, а теперь вот даже раскланиваемся.

Он ухмыльнулся, узнавая знакомые нотки, а я вернулся и рухнул за рабочий стол. На столешнице возникла чашка с дымящимся кофе, я с полминуты тупо смотрел на нее, не понимая, когда это заказал, или это мое подсознание за меня решило и даже исполнило, раз уж кофе делаю часто и быстро, почти бездумно, без прежних усилий и сосредоточения.

Нужно брать себя в руки, мелькнула опасливая мысль. А то в самом деле Периальд окажется прав, буду спорить со своим внутренним «Я», а потом и вовсе начнем бить друг другу морды.

Дверь приоткрылась, в щели возникла половинка широкой физиономии Хрурта.

– Герцог Гуммельсберг, ваше величество!

– Впусти, – буркнул я. – Трупы уже спрятал.

Альбрехт вошел все такой же нарядный, шляпа размером с ипподром, где до самых трибун разбили цветник, однако мне почудилось, что краски на нем поблекли от шляпы до сапог, по крайней мере, лицо хмурое, как небо перед холодным дождем.

– Что-то случилось? – спросил я. – Прынц, вы как яркий мотылек со стертой пыльцой на крыльях. Даже шляпа как не ваша шляпа, а просто шляпа. Что-то не так с женщинами? Переели?

Он взглянул на меня непонимающими глазами.

– Женщины? Какие женщины!.. Это вам все хи-хи, ваше величество, а мы головы ломаем… вы же не подумали, что случится в мире без Великих Магов?

– Присядьте, прынц, – велел я. – Не поверите, я о них думал с первого дня высадки. Даже там, на Севере, что отсюда в самом деле даже нам кажется Севером. А как только вышли из Маркуса, я уже ломал голову, как с ними обойтись без драки.

Он опустился в кресло с непривычной грузностью, я же привык, что он элегантно быстр и точен в движениях, как кузнечик, взглянул на меня недобрыми глазами.

– Без драки? Вы?

Я кивнул.

– Конечно, насчет драки думал тоже. Еще чаще.

– Ну вот…

– Но это, – пояснил я, – крайний вариант, а я уже как-то не человек крайностей. Сейчас вот чувствую себя таким умеренным, что самому противно, хотя знаю, мир держится на умеренности и компромиссах, а не на каких-то слонах или черепахе безразмерных размеров.

– Ваше величество, – произнес он с нажимом, – несмотря на вашу пламенную речь, которую во дворце все еще стараются понять, королевства ждут Великих Магов. Дескать, вот-вот выйдут и все вернут взад, как было. Боюсь, даже те, кто слушал вас, не поверили, что эти извечные правители навсегда останутся в пещерах.

Я буркнул:

– Пусть ждут. На это и был дальний и мудрый расчет вашего императора, что умеет мыслить глобально. Нам важно расколоть это уверенное в себе монолитное общество. Отдельные группы переваривать легче. Хотя куски тоже гигантские, но против монолита у нас вообще не было шансов.

Он покачал головой.

– Но когда-то ожидание оборвется.

– Успеем, – пообещал я. – Надеюсь, успеем. Хотя пока не знаю, как. Вина, кофе?

Он огрызнулся:

– Еще сладких булочек предложите!.. Ненавижу. Хотя, впрочем, чашу вина неплохо, с вашего изволения. Без булочек.

– Правильное решение, – согласился я. – Какие булочки, когда проблемы… Если раньше империю держали в крепком кулаке эти чародеи, то теперь, как только народ не просто узнает, но и поверит…

Он протянул руку к чаше, но не притронулся, пока на столе не появилась вторая. Я взял, только тогда он приподнял свою на уровень глаз.

– За ваше здоровье, ваше величество. Похоже, влипли? И поражения нет, вроде одни победы, но почему чувствую себя на краю бездны?

– Еще есть время, – сказал я с надеждой, – хотя, конечно, в обрез. Власть императора по большей части парадная, а теперь, когда настоящая исчезает по мере того, как время покажет нашу правоту… я имею в виду насчет Великих Магов, почему королевствам не провозгласить независимость?

Чашу я создал побольше, а вино крепкое, какого не знают в этом мире, Альбрехт пил мелкими глотками, лоб постепенно собрался в крупные морщины.

– А что, если… пусть?

– В смысле?

– А что плохого в независимости? – спросил он. – Это их законное право.

Я покачал головой.

– Это право придумали короли. Для себя. Народ все равно зависим. Хотя бы от того же короля. А короли, почуяв возможность освободиться от власти императора, тут же начнут так называемую национально-освободительную войну за свободу!.. А мы, как гуманисты с человеческим лицом, обязаны поддержать, не так ли?

Он уточнил с некоторым недоверием:

– Но мы же не эти, которые с человеческим лицом?

– К счастью, – ответил я, – мы трезвенники. Да вы пейте, прынц, пейте!.. Еще сделаю. А вы бабам будете похваляться, что вам сам анпитатор прислуживал!.. Я о трезвости ума, которую ни на каких пирах не пропиваем. Потому понимаем, война начнется всех против всех. От власти империи постараются избавиться, это легко, но всерьез и весьма кроваво воевать начнут с ближайшим соседом. К соседу всегда копится куча обид и претензий, потому законное право перебить у него население и сжечь города!

– Ого, – произнес он, – в самом деле, начинаете мыслить масштабно, ваше величество. От настоящего императора вот так с ходу и не отличишь. Что голос, что осанка, что высокие слова…

Я, продолжая смотреть ему в глаза, без особых усилий создал пышные булочки и сахарное печенье. Альбрехт, не выпуская из ладони чашу с вином, машинально взял булочку, сказал со вздохом:

– Да, ваше величество, приходится мыслить масштабно. Вам бы только по бабам, а нам приходится спасать вашу шкуру. Заодно и свои, пусть не такие ценные, но почему-то нам дорогие.

– А еще и женщинам, – добавил я, – которым покровительствуете. У вас, поговаривают, больше всех? Уживаются как-то или же подсиживают и кукуют?

– Ваши как-то еще не подрались, – отпарировал он. – Я смотрел в протоколах, насчет принцев кое-что нашлось в регламенте. Правда, только о наследных. У родовых и возведенных свободы больше, как я понимаю. Так что, ваше величество, завидовать нехорошо, как вы говорили!

– Мне можно, – ответил я. – Император над законом, он гарант конституции. Потом объясню, а пока, ваше высочество, прорабатывайте разные варианты. Пусть сэр Норберт перестроит систему наблюдения за отдаленными королевствами. Нужно провести дополнительный набор в королевскую армию, увеличить и усилить, затем разбросать своих людей по империи для усиления охраны причальных пирамид. В самых неблагополучных и неустойчивых королевствах охрана должна быть только из наших северян.

Он наклонил голову.

– Да, удерживать легче, чем потом приводить к покорности, когда почуют вкус свободы.

– Вкус крови, – уточнил я, – а не свободы!.. Не передергивайте, сэр Альбрехт, в желании меня укусить, я и так искусанный и передернутый сверху донизу. И без вас чувствую себя сатрапом, но что делать?.. Мир не дорос до демократии с человеческим лицом, потому огнем и мечом без всякой жалости. Господь разберется, кто насколько был виноват.

Он наконец откусил булочку, нежная и сдобная, смялась в его челюстях, проглотил, почти не разжевывая, что там жевать, не мясо.

– А виноваты изначально все, – подтвердил он невесело. – Первородный грех у каждого, к тому же здесь все некрещеные… Так что действуйте, ваше величество, как вы раньше умели! Без сомнений и жалости. Здесь столько прекрасных городов, а вы еще ни один не сожгли! Не стыдно?