В плену отражения (СИ) - Рябинина Татьяна - Страница 1

1. Архивный файл

— И ты не боишься оставлять с ней Мэгги? — вполголоса спросила Люси, глядя на Свету, которая сидела у окна в качалке с дочкой на руках.

За два с лишним года в Англии она привыкла к этому имени. Люси, графиня Скайворт. Странное существо Lyudmila Dunner из российского загранпаспорта — это словно совсем другой человек. Люська — так звала ее только Светка. Звала… Будет ли еще когда-нибудь звать?

Больше двух месяцев, с того самого дня, когда родилась Мэгги, Света не разговаривала ни с кем. Вообще ни с кем. Да что там не разговаривала — не реагировала ни на кого, кроме Мэгги. Что с ней случилось, не мог сказать ни один врач. Она словно укрылась в неприступной крепости, подняла мосты и заперла ворота.

Люси вспомнила, как Света пришла навестить ее в клинику на следующий день после рождения Юджина. Веселая, красивая, с огромным животом. Поставила в воду цветы, привязала к детской кроватке яркий воздушный шар. Взяла ребенка на руки, но тут же охнула и отдала обратно: «Ладно, виконт, кажется, пора идти за твоей невестой». Рожала Света долго и тяжело, почти сутки. А потом пришел измученный Тони и сказал им с Питером, что родилась здоровенькая девочка, а вот со Светой… что-то не так.

Он рассказал, что все было хорошо, Мэгги родилась, ему дали перерезать пуповину, положили девочку Свете на живот. Света была такая счастливая, до слез. А потом потеряла сознание. И когда пришла в себя… В общем, не пришла. Так и осталась где-то — кто знает где?

Ее тщательно обследовали, исключили какую-либо органику. Реактивный психоз, послеродовое психическое расстройство — все это было под большим вопросом, потому что происходящее со Светой не вписывалось ни в одну клиническую картину.

— Мне сказали, что это может пройти в любой момент, а может не пройти никогда, — вздохнул Тони, поставив чашку на стол. — Насчет Мэгги… Нет, Люси, не боюсь. Мне кажется, Мэгги — единственное, что ее связывает с этим миром.

Они пили чай в гостиной в доме Каттнеров. Питер и Тони на диване перед маленьким столиком, Люси в кресле с Юджином на руках. Света сидела к ним спиной, поодаль. Кресло слегка покачивалось, но сама она была неподвижна. Казалось, в качалке сидит манекен.

— Интересно, она нас слышит? — спросил Питер.

— Не знаю, — пожал плечами Тони. — Но даже если и слышит… думаю, ей все равно. Что я только не делал, когда привез их домой. И разговаривал с ней, и обнимал-целовал, и кричал. Однажды даже чуть не ударил от отчаяния, но сдержался. Ноль. Она даже на меня не посмотрела ни разу. Все куда-то мимо.

— А может, попробовать?.. — неловко предложила Люси. — Ну, это самое… Все-таки два месяца прошло, уже можно.

— Спасибо, я понял, — горько усмехнулся Тони. — Я целовал резиновую куклу. Она даже не шевельнулась. Почему ты думаешь, что в постели будет по-другому? Ну да, сопротивляться не будет. Но кем я потом буду себя чувствовать?

— Мда… — пробормотала Люси. — Извини. Ты прав.

Она посмотрела на Тони, испытывая такую острую жалость, что защипало в носу. Он всегда выглядел моложе своего возраста, но за эти два месяца постарел лет на пять. В уголках глаз и у рта прорезались морщины, на висках поблескивала седина, пальцы нервно подрагивали.

— Она ничем не навредит Мэгги, — Тони взял со стола чашку, но пить не стал. — Все делает, как идеальная мать. Кормит, переодевает, купает. В общем, все. Ты знаешь. Держит на руках, гладит, целует, смотрит на нее. Они с ней смотрят друг на друга — как будто разговаривают. Мне даже жутко становится. Чувствую себя лишним. Хотя Мэгги меня узнает, улыбается, — его лицо немного посветлело, наверно, первый раз с тех пор, как Питер и Люси вошли в дом.

— А сама она как? Выглядит неплохо, вроде, — Питер посмотрел на аккуратно причесанные волосы Светы, красивое домашнее платье.

— Сама… — вздохнул Тони. — Сама она, извини, только в туалет ходит. Чтобы приняла душ, надо отвести в ванную и включить воду. Чтобы оделась, надо положить перед ней одежду. Чтобы поела — усадить за стол и поставить тарелку. Чтобы легла спать — разобрать постель. Но если Мэгги плачет, вскочит и побежит. Сначала я с ней сидел дома, но мне же работать надо. Мод приходит только убирать и готовить. Ну, по магазинам сходит. Пришлось найти женщину, чтобы присматривала за ней.

— А что Света днем делает, когда Мэгги спит?

— Иногда тоже спит. Но чаще сидит совершенно неподвижно и смотрит в одну точку.

— Кошмар! — Люси шмыгнула носом. — И как ты только терпишь?

— Не знаю, Люси, не знаю… Иногда кажется, что больше уже не могу. Но что делать? Отправить ее в какую-нибудь клинику? Так врачи не представляют, от чего лечить. Выходит, просто избавиться от нее, так? Или самому сбежать на край света?

— Послушай, мы с Питером как раз хотели тебе предложить…

— У меня в парламенте скоро каникулы начнутся, — Питер забрал у Люси сына, который начал хныкать. — Мы на следующей неделе поедем в Скайхилл до конца лета. Можем взять с собой Свету и Мэгги. А ты будешь приезжать на выходные.

— Ну и кто там будет за ней смотреть? — покачал головой Тони. — Энни и Салли?

— Ну почему сразу Энни? — поморщилась Люси. — Во-первых, я буду рядом. Во-вторых, можем взять эту вашу сиделку, если согласится. А нет — так я найду кого-нибудь.

— Спасибо, конечно, но нет. Лучше пусть будет рядом со мной.

— Тони, ты так сам свихнешься, — Питер положил руку ему на плечо. — Ты на себя не похож, тебе отдохнуть надо. Не хочешь на все лето — пусть побудет месяц, две недели. Ты хоть немного в себя придешь.

— Все-таки… нет.

— Ну, как знаешь. — Питер встал. — Нам пора уже.

Тони проводил их до ворот, постоял, глядя, как они идут по улице в сторону своего дома. Питер катил коляску, Люси держала его под руку. Зависть словно ножом полоснула — у них со Светой никогда такого не было. И, наверно, не будет. Сначала он надеялся — каждый день надеялся, что все пройдет, что завтра утром Света непременно проснется прежней: веселой, нежной, любящей. Но время шло, и ничего не происходило. Тони возил ее по врачам, те разводили руками: очень сложный случай. Выписывали какие-то лекарства, но он даже не покупал их, потому что знал: никакого толку не будет.

Тони вернулся в дом, собрал чашки, отнес на кухню. Света все так же сидела в кресле, Мэгги спала у нее на руках. Он подошел, чтобы забрать дочь и отнести в кроватку. Света покорно разжала руки, но ее неподвижный взгляд по-прежнему был нацелен на что-то за окном.

Вечером, покормив Свету ужином и уложив ее спать, Тони сидел в своем кабинете с документами. Разговор с Питером и Люси окончательно выбил его из колеи, на работе было не сосредоточиться. Заплакала Мэгги. Через открытую дверь он видел, как Света встала, быстро прошла в детскую, взяла ее на руки.

Тони стоял на пороге и смотрел, как она кормит дочь. В детской было темно, только свет крошечного ночника падал на ее лицо снизу, делая его невообразимо прекрасным. Мадонна с младенцем… Он снова почувствовал, как подступают слезы. С детства внушенное «мальчики не плачут» — он давно уже махнул на это рукой. Когда мальчикам очень плохо и когда их никто не видит — еще как плачут. Только сейчас изнутри рвались уже не слезы — рев самца, у которого отобрали самку.

Мэгги наелась и, сыто вздохнув, отпустила грудь. Света встала с кресла, походила по комнате, поглаживая Мэгги по спинке, положила ее в кроватку. Тони взял Свету за руку, отвел в спальню, подождал, пока она ляжет. Встал рядом с кроватью на колени, уткнувшись лбом в ее плечо.

— Я так скучаю по тебе, — сказал он. — Больше, чем тогда, осенью. Тогда я знал, что скоро ты приедешь, что мы будем вместе. А сейчас… Я не знаю, слышишь ты меня или нет… Но если слышишь… Пожалуйста, вернись ко мне… если можешь. Мне очень плохо.