Золушка из подземелья (СИ) - Миленина Лидия - Страница 29

— Смелая моя девочка… — вдруг услышала я, и горячее дыхание обожгло мне затылок, его губы коснулись моих волос. А потом я вдруг опять оказалась в воздухе. Встретилась глазами с голубой бездной его взгляда. — Тебе нужно отдохнуть, очень хорошо отдохнуть… — он навесу снова поцеловал меня в волосы.

А мне… мне впервые в жизни вдруг захотелось, чтобы мужские губы коснулись моего виска, потом губ… Даже тело чуть сладко заныло. Никогда я не ощущала такого рядом с мужчиной. Не пошлое вожделение удовольствия, к которому порой принуждал Мендер, а нечто совсем другое… Протяжное, красивое, легкое и… сладкое… Словно свет солнца зальет нас, объединит, и от наших касаний будет рождаться гармония и нежность…

Сейчас он коснется губами уголка рта, потом самих губ… А я приоткрою рот — чуть смущенно, но с готовностью. И соленый привкус недавних слез растворится в нежных сладких прикосновениях.

Я прикрыла глаза, уверенная, что так все и произойдет.

Но Корвин всего лишь опустил меня на постель, как заботливый отец, подоткнул одеяло.

— Тебе нужно отдохнуть… — повторил он как-то чуть резко. И в глазах был уже тот знакомый огонь.

Если бы я была настоящий шлюхой, я бы точно сделала что-то, чтобы показать, что не боюсь, а напротив, хочу его прикосновений. Но… я слишком смущалась. Как я могу просить это у чистого, благородного герцога?

Мгновения, когда он держал меня на коленях, и можно было все, — прошли. Впрочем, эта почти отеческая нежность и забота тоже грели душу. А во взгляде я видела боль, смешанную с теплом, готовым превратиться в пожар. Все же читать в мужских взглядах я умела… Просто не привыкла видеть в них хорошее, обнадеживающее, благородное…

Корвин долго и внимательно смотрел на меня, обнимая одной рукой мое закрытое одеялом тело. И не было больше никого. И я, как никогда, ощущала то странное, сильное, что нас связывало. Ощущала, будто между нами нить — очень широкая и сильная. И эта нить делает нас равными, близкими, может быть… нужными друг другу.

— Скажи, Анна, чего ты хочешь сейчас…? — спросил он наконец. — Я хотел бы исполнить твое желание… Именно то, чего ты хочешь…

Мое сердце забилось сильнее. Вот сейчас… Судьба дает мне шанс. Ведь сама я вряд ли скоро привыкну говорить о своих желаниях. Вряд ли скоро отважусь сказать, что мне нужно…

— Простите меня, я… я бы… хотела… — казалось, в горле пересохло, я просто боялась сказать это. Ведь если он ответит отказом, или что-то еще произойдет, то надежда, родившаяся во мне сегодня, завянет, как цветок на морозе. — Может быть, вы… или ваш… друг из тайной полиции… может быть, можно узнать, как моя бабушка… Где она… Однажды, — я отвела взгляд, едва сдерживая слезы. Вспоминать это было ничуть не менее больно, чем свои мучения. — Мне удалось пробраться к телефону, хоть это запрещалось… Я позвонила в дом бабушки, но ответили чужие люди, что она переехала… Корвин, скажите, мы можем узнать, куда она переехала?

На мгновение мне показалось, что в его глазах сверкнули боль и сомнение. Но он тут же мягко положил руку на мою ладонь поверх одеяла.

— Конечно, Анна. Мы наведем справки и обязательно найдем твою бабушку.

— Спасибо! — в очередной раз я ощутила, как благодарность светом заливает мою душу. — И… я понимаю, что это очень нагло… Но… потом, может быть… вы позволите мне съездить к ней?

И снова что-то странное — как будто Корвин вздрогнул, едва заметная судорога прошла по его собранному телу. Неужели ему не хочется отпускать меня от себя даже ненадолго? — подумалось мне. Неужели я так ему нужна…

Но тут же словно солнце вышло из-за туч:

— Конечно, Анна, если сможем, мы обязательно съездим к твоей бабушке…

Я откинулась на подушку, и из глаз опять потекли слезы — на этот раз слезы благодарности, смешанные с улыбкой.

— А что ты хотела бы прямо сейчас? — чуть лукаво спросил Корвин, стирая их большим пальцем.

И вот тут я густо покраснела. Кто я такая, чтобы говорить о своих желаниях? Да и осмелюсь ли я иметь желания, не отказываться от них?

— Ну же, Анна, смелее… Считай, что ты выполнишь мое желание, сказав о своем!

— Я… я хочу поужинать в постели… Не вставая.

— Господи! А я уж думал, ты, как минимум хочешь прокатиться на розовом единороге, из тех, что давно ушли из нашего мира! — рассмеялся Корвин и позвонил, дернув за шнурок над кроватью.

Глава 13. Опасный план

Корвин

Я ведь чувствовал, что Дэйла нельзя и на пушечный выстрел подпускать к Анне.

Знал, что он прав. Знал, что права и она. Именно ее информация поможет разоблачить Мендера и тех, кто стоит за ним. Их присутствие во всей этой истории я ощущал постоянно. Словно за спиной у мерзкой твари Транси клубились темные крылья, дающие ему уверенность и силы. Сам по себе он мелкая трусливая тварь. А смелости ему придают могущественные покровители и опыт безнаказанности.

Поэтому я и «допустил» Дэйла. Разумом понимал, что все это безумно важно. Стоять на страже мира, думать обо всем мире — журчала древняя кровь в моих жилах.

Но сердце… сердце чувствовало, что Дэйла нужно держать подальше от Анны. Не потому, что он навредит ей. Нет, теперь шеф тайной полиции сделает все, чтобы восстановить в правах несчастную аристократку, пусть и низшую. Потому что Дэйл слишком увлечен интригами тайной работы и может вдохновить Анну вмешаться в опасное дело.

А беседа может слишком тронуть ее чувства.

«Говори ему только факты, Анна! Только то, что можешь… Без подробностей… — наставлял я ее перед беседой. — И ты всегда имеешь право молчать, запомни это!»

«От моих слов слишком много зависит, — тихонько ответила она. — Я смогу… Корвин, спасибо!… Просто…»

И я знал, что она хочет, но стесняется попросить.

«Я буду рядом весь разговор, не волнуйся. И не дам Дэйлу перейти границы».

«Спасибо!» — поднимает на меня свои зеленые глаза. В них светится благодарность и надежда. Надеется на меня. И мельком неуверенно с благодарностью касается моей кисти…

Ох уж эти ее благодарные касания! Они рвут мне душу. И в то же время будят потаенное. Внутренний огонь, желающий многого.

От ее прикосновения — робкого, словно она спрашивает разрешения, — меня прошибает током. И хочется… схватить ее в охапку, взлететь и унести куда-нибудь далеко. Дальше, чем мой замок, чем коттедж на озере. Дальше даже, чем морской берег, где я люблю отдыхать.

Укрыть ее от всего. И навсегда.

Чтобы мы были вдвоем, и никого вокруг. Чтобы моя Анна принадлежала мне целиком, и я мог… насытиться ее обществом. Ее взглядами, ее касаниями, этими зелеными глазами, доверчиво смотрящими на меня снизу вверх… Всем этим неземным — и в то же время очень реальным — существом.

Теперь она собранная, бледная сидит на краешке кресла наискосок от Дэйла, который мягко задает ей те же вопросы, что совсем недавно я. А я, отвернувшись, смотрю в окно, сложив руки на груди. И в душе постепенно закипает ярость. Просто чуял, что сейчас Дэйл сделает нечто незапланированное, поведет эту беседу не так, как мы договаривались.

А договаривались мы, что девушка — лишь источник информации. Может быть, потом она согласится дать свидетельство на суде. Но пока лишь частная беседа в моем присутствии.

Ощущая эмоции Анны, я сжимаю и разжимаю кулак. Сам разрешил эту беседу… Сам предложил ей ее!

И теперь мучаюсь, видя, как она преодолевает себя. Маленькая, хрупкая, как стебелек, девочка… преодолевает свою тошноту, которая возникает при мысли обо всем сотворенном Мендером. Преодолевает страх и стыд. Преодолевает слезы и ком в горле, нет-нет да наплывающие на нее.

Схватить ее, унести отсюда. Подальше от Дэйла. И подальше от ее прошлого, способного сожрать ее одним махом.

«Вы встали между мной и моим прошлым… Спасибо…» — сказала она мне, сонная, после ужина в постели. Я и стоял между ними. Старался незаметно, ненавязчиво создать ей новые воспоминания, новое прошлое. Которое начнется вот так — ужином в постели.