Золушка из подземелья (СИ) - Миленина Лидия - Страница 36

— Корвин, я всегда… — начала я. А он вдруг с улыбкой приложил палец к губам. — Просто потанцуй. У нас с тобой это хорошо получается…

Мне захотелось кинуться ему на шею и сказать что-то безумное, что сразу разобьет и стену и эту его странную, загадочную грусть. Но я… просто привыкла слушаться. И, наверное, двух недель обучения хорошим манерам, танцев и поездок по галереям недостаточно, чтобы пересилить привычку, вбитую кнутом Мендера.

Я быстро подошла к нему и вложила ладонь в его руку.

Музыка зазвучала громче, наполнила зал. И мы полетели… Как все разы до этого, но еще выше. Еще стремительнее, более плавно, еще… еще ближе друг к другу… Это было так легко — продолжать его движения и начинать свои так, чтобы ему было просто продолжить.

Так легко было быть стеблем в его руках, гнуться и знать, что он всегда удержит.

Не знаю, сколько времени это продолжалось. Музыка менялась, менялись наши движения, сменялись танцы и их вариации. Я совсем перестала думать и ощущать что-то конкретное. Это был полет — бесконечный, высокий — в его руках. И он не прекращался…

Иногда я ловила краем глаза, как развевается мое платье, ощущала, как потоки воздуха шевелят мои волосы. И в какой-то момент не выдержала и рассмеялась от счастья. А в лице напротив наконец появилась улыбка — уже почти без горечи, радостная, почти счастливая.

А потом он вдруг остановился. Музыка, словно она подчинялась его воле и настроению, тоже стала тише. Как будто не хотела мешать нам.

Корвин одной рукой коснулся моей щеки и вгляделся в мое лицо. А я словно залипла, глядя в его голубые глаза. Какие разные они бывают… Иногда блестят хрустальным холодом. Иногда горят, как горячие звезды. А иногда такие, как сейчас, — обволакивающие и очень нежные…

— Волнуешься, девочка? — спросил он мягко.

А я, как ребенок, отрицательно покачала головой.

— Нет. Вы ведь будете поблизости. Значит, не страшно.

— Не только я. Дэйл, его ребята, инквизиторы. Я тоже не очень тревожусь за твою безопасность… Я опасаюсь другого, — другая ладонь легла мне на щеку, и все мое лицо оказалось словно в чаше из его рук.

— Чего? — тихо спросила я. А его взгляд бродил по моему лицу, останавливаясь на губах, глазах. Сердце протяжно вздыхало и билось. Только бы не сорвался этот момент! Как сладко мне просто от его близости!

— Что тебе будет страшно и больно. Придется опять пройти через неприятное, — просто ответил Корвин. — И еще, что… впрочем, поговорим об этом после бала…

«О чем?» — мне захотелось крикнуть это. Но в этот момент его губы накрыли мои.

Внезапно, даже уже нежданно… Ведь почти не надеялась, что это когда-нибудь произойдет.

И мир вокруг исчез, как и все мои мысли. Все закрутилось, как спираль, слилось в точку и исчезло.

Сколько мужчин касалось меня? Пусть против моей воли, но я прошла через много мужчин… А вот поцелуев — настоящих поцелуев — в моей жизни почти и не было. Да что там «почти»! Их просто не было! Мои губы терзали, трепали, лизали, в конце концов, но не целовали.

А это, оказывается, так прекрасно! Корвин целовал меня нежно, но уверено. Жадно, но неторопливо. Страстно, горячо, но бережно. Глубоко и сильно, но обволакивающе. Он то едва касался моих губ, а то его губы и язык жадно впивались, проникали в меня, и я застонала бы, если бы он оторвался хоть на мгновение. Потрясающие, ни с чем не сравнимые ощущения!

И я отвечала, не контролируя себя, отдаваясь без страхов и сомнений. Отвечала всем, что накопилось в моей душе. И казалось — оторвемся друг от друга, и все опять станет неправильно.

Знала, что стою только потому, что он меня держит — крепко, но бережно. Скользя руками по спине, зарываясь ладонью в волосы, приподнимая меня от пола и опуская обратно.

Но буря пошла на спад. Как будто ураганный ветер начал успокаиваться и постепенно превратился в легкий теплый ветерок. Прижимаясь лбом к моему лбу, Корвин держал меня, и я ощущала тщательно контролируемую дрожь желания.

— Почему вы…? — прошептала я. Сейчас я была готова умолять, чтобы он взял меня на руки и отнес к себе. Чтобы ураган вернулся, а стена рухнула.

— Остановился? — хрипло усмехнулся он. Одна его рука скользнула мне за затылок, и он мягко запрокинул мою голову так, что ему стало удобно смотреть мне в глаза. — Хотя бы потому, что наш «договор» не действует, с тех пор как ты рассказала мне правду. Ведь ты не заключала никакого договора. Потому что ты не принадлежишь мне и не работаешь на меня. Нет договоров и правил, есть только ты и я… — он провел рукой по моему лбу и коснулся волос.

Удивительно, но увлеченная обучением, я мало думала о своем нынешнем статусе. Что, когда открылась правда, «договор» потерял силу. И я теперь не известно, кем прихожусь Корвину.

Может быть, теперь я важна для него, только пока нужна для операции против Мендера? Но почему он тогда только что так страстно меня целовал? Так страстно, что я опять поверила, будто между нам может быть что-то большее. «Есть только ты и я…» — эхом пронеслось у меня в голове.

— Но тогда тем более… — почти простонала я. — Почему?

Корвин резко отстранился, и в освободившееся пространство ударил холод. Но в ту же секунду его руки опять с двух сторон обхватили мое лицо.

— Потому что ты такая… беззащитная, Анна, — сказал он искренне. И в голосе я услышала боль. — Так легко воспользоваться этим. Твоей благодарностью, твоим зарождающимся… влечением… Так легко… — тяжело дыша, он опять склонился к моим губам. Но тут же отпрянул, отпустил мое лицо и сделал шаг назад. — И снова не дать тебе никакого выбора!! Знаешь… это похуже, чем совратить провинциальную девственницу! В подобных случаях меня как раз не стала бы мучить совесть, они ведь лишь об этом и мечтают.

Пару мгновений я стояла, как будто он дал мне пощечину. Его слова врезались в душу, и я не знала, что чувствовать и думать.

Так я… я действительно нужна ему? Просто у него какие-то свои соображения? Он боится, что я полюблю лишь его роль в моей жизни, его помощь, его обхождение, а не его самого? Что я из благодарности буду с ним, а потом пожалею об этом?

Мне стало даже обидно. Почему! Ну почему нужно все усложнять, если он мне самой так нужен! Может быть, я испугаюсь в какие-то моменты, я ведь не привыкла быть с нормальным мужчиной, что-то может вызвать неприятные ассоциации, и я испугаюсь.

Но я всем сердцем хочу… дарить ему радость, счастье… и да, наслаждение, тоже. Ну и что, что недолго. Я смогу принять, что спустя десятилетия он уйдет в другой мир…

Смогу.

— Так если хотите дать мне выбор, спросите меня… — тихо, но уверенно сказала я. А на глазах набухли неконтролируемые слезы.

— Спрошу. Потом, когда все закончится, — усмехнулся Корвин в ответ. И я заметила, что он полностью взял себя в руки. Хрипотца исчезла из голоса, дрожь желания улеглась. Снова он был собранный, спокойный и какой-то… величественный посреди старинного зала. — Я много о чем спрошу тебя, Анна… потом, — закончил он. — Предложу и спрошу. Но не сейчас.

И вдруг рассмеялся.

— И тем не менее… Мне показалось, тебе захотелось, чтобы тебя взяли на руки, — в два решительных шага он оказался рядом со мной и подхватил меня на руки, словно я вообще ничего не весила. — И еще я знаю, что одна девушка — спецагент из команды Дэйла — любит ужинать прямо в постели…

Я была растеряна, но не могла не рассмеяться от его слов. Да и постыдные мысли, что может быть… если он проведет этот вечер со мной, то не устоит, вызвали неожиданную радость. Я даже представила, как сейчас заберусь в постель и соблазнительно выставлю плечо. Стыд какой, Анна!

Впрочем, Корвин ведь видел меня и голой, даже сидел рядом в воде, на кровати… Кому как не мне знать, что если он решил, то не сорвется и не возьмет женщину. Я незаметно вздохнула.

Он нес меня до самой спальни. И ни разу не поцеловал. А мои губы просто горели от желания, чтобы это произошло.