По воле северных богов (СИ) - Стрельникова Александра - Страница 11

— Не знаю. Не зна-ю! Время покажет. Уже скоро весна…

Тир медленно вышла, глядя себе под ноги, а добродушная толстуха лишь вздохнула ей вслед.

Молодая норвежка не смогла заставить себя снова пойти в свою комнату и тем самым разлучить влюбленных. Усмехаясь своей неожиданной деликатности — госпожа мается по дому, потому что в ее постели целуются ее же рабы — Тир вышла в помещение, где содержались домашние животные.

Она сама оседлала своего любимого серого в яблоках жеребчика и, отворив входную дверь, вывела его в светлую северную ночь. Девушка тронула поводья и не спеша поехала прочь от дома. Однако постепенно шаг лошади все ускорялся и ускорялся, пока она не понеслась по снежной равнине так, что ее длинный хвост образовал одну стремительную линию со спиной, стелясь по ветру. Вихрем пролетела Тир вдоль изрезанного побережья, не снижая скорости миновала спящую рыбацкую деревню, заставляя ее жителей тревожно выглядывать из дверей, ворча:

— Когда-нибудь эта ведьма сломает себе шею, Локи[3] ее побери! И куда несет посреди ночи?

Внезапно конь вынес всадницу к обрыву, и она осадила его у самого края. Внизу что-то бормотало сонное море. Норвежка замерла, глубоко вдыхая холодный влажный воздух. Бешеная скачка, как это обычно и бывало, вернула Тир спокойствие духа. Дремавшие в ней силы, сути которых молодая женщина пока не изведала, а потому не понимала и боялась, иногда начинали шевелиться, подобного огромному сонному зверю, и тогда она седлала коня…

Домой Тир возвращалась уже не спеша. Конь, практически предоставленный сам себе, неторопливо бежал знакомой дорогой, издалека чуя тепло и уют привычной конюшни.

— Опять гонялась за призраками? — с самого порога приветствовала ее Аса.

— А ты-то чего не спишь?

— Не могу, пока дверь нараспашку. И тебе не стоит мотаться по ночам наедине со своими странными идеями.

— Только безумец может сунуться к Тир Серебряной Рыси, даже если она едет одна, — высокомерно ответила молодая женщина.

— А что, их мало на дорогах? — возразила Аса, думая совсем не о них, а о недавнем госте, не по своей воле покинувшем дом госпожи.

Сукин сын затаил злобу. Это очевидно каждому, кроме этой сумасшедшей гордячки…

«А может, она как раз очень хорошо все понимает? — Аса с беспокойством взглянула на госпожу. — Тогда она, должно быть, сама ищет встречи с роком, испытывая то ли себя, то ли его».

Тир подошла к своей спальне, поколебалась мгновение, прислушиваясь, потом подняла руку, чтобы постучать, но, осознав всю комичность ситуации, решительно толкнула дверь. В комнате царил полумрак, лишь в камине тлели дрова. Гай спал, по-мальчишески подложив обе ладони под щеку. Куини сидела у самого огня и неотрывно смотрела на его переливы.

— Иди спать, — негромко произнесла Тир.

Девушка нерешительно поднялась.

— А как же он?

— Никуда он не денется.

— Может все-таки лучше я…

— И это говорит благовоспитанная дама! Ночь наедине с молодым красавцем-мужчиной… Что станет с твоим добрым именем, леди Реджина?

— А ты можешь быть злой, — негромко ответила ей Куини и медленно пошла к выходу.

Тир перехватила ее на полдороги.

— Не обижайся. Иногда слова летят впереди мыслей. Я не хотела причинить тебе боль.

— Ты имеешь на это право, не так ли? К чему тогда извинения?

— Иди, — решительно сказала норвежка.

Девушка вышла, а Тир, хмурясь, начала стелить себе на тахте. Сердилась она на самое себя за внезапно проснувшуюся сентиментальность, которая делала ее отношения с молодой рабыней более чем странными и запутанными.

Несмотря ни на что Тир заснула сразу, едва голова ее коснулась подушки, а проснулась внезапно. Будто кто толкнул ее в бок. В комнате, лишенной окон, стояла абсолютная тьма. Дрова в камине уже давно догорели. Сонно потягиваясь, Тир поднялась и на ощупь нашла подсвечник и огниво. Теплый желтоватый свет выхватил из мрака стройную фигуру молодой женщины.

Приоткрыв один глаз и затаив дыхание, Гай наблюдал за гибкими движениями обнаженной красавицы. Под утро в комнате стало довольно холодно, и небольшие розовые соски Тир поднялись, словно их долго целовали… Молодой человек ощутил острый приступ желания. У него слишком давно не было женщины, и теперь столь соблазнительное видение подействовало на него просто оглушающе. Этому не смогли помешать даже раны и потеря крови.

Наверно, Гай слишком громко втянул в себя воздух, или просто изменился ритм его дыхания, но Тир, легкая словно лань, мгновенно оказалась в своей постели и, натянув одеяло почти до глаз, испытующе уставилась на молодого рыцаря. Он был неподвижен. Постепенно расслабившись, норвежка потянулась к своей одежде. Быстро оделась, прибрала постель и выскользнула из комнаты.

Только тогда уже совершенно одеревеневший Гай позволил себе шевельнуться и начать дышать полной грудью.

«Иисусе!»

Он и представить себе не мог, что бы произошло, если бы Тир обнаружила, что за ней наблюдают!

«Черт! Она оказывается изумительно красива, даже нежна… Я никогда и не думал… Кольчуга и мечи — это Тир, а вот розовые соски, поднявшиеся от холода, и округлая маленькая попка, украшенная двумя ямочками… Нет. Неужели это тоже Тир?»

Чисто мужская улыбка расплылась на бледном лице рыцаря. Потом глаза его вновь медленно закрылись. Он еще успел подумать о сосочках, венчавших острые грудки его Куини, которых он вчера даже не осмелился коснуться, не то что увидеть, и Морфей вновь принял раненого англичанина под свое мягкое крыло.

Аса уже возилась на кухне.

— Ну, как наш герой?

— Похоже, подсматривал за мной, пока я одевалась.

— Значит, идет на поправку, — удовлетворенно хмыкнула повариха и вновь отвернулась к плите.

— Зачем Харальду было убивать его? — Тир наконец-то вслух высказала мысль, которая мучила ее. — Ведь его люди наверняка действовали не самостоятельно, а по указке…

— Аттердаг скверный человек, и ему просто доставляет удовольствие творить зло. К тому же он мстителен… О! Уже машет рукой! Послушай меня, перестань мотаться ночью по округе…

— Он не посмеет.

— Как бы не так!

— Харальд трус.

— Трусы смелеют, сбиваясь в стаи.

— Не хочу больше говорить об этом.

— А о чем же?

— Когда рожать Ханне? — это была молодая жена одного из дружинников Тир.

— Со дня на день.

— Бедняжка.

— Почему это?

— Ну… не знаю. Все это как-то не очень приятно. Такие муки и ради чего? Ради удовлетворения мужских амбиций?

— Балда! — коротко отрезала Аса. — Как есть балда!

— Ни за что не подпущу к себе ни одного мужика!

— Неужели тебе не хотелось бы иметь малыша?

Тир смешалась. Потом робкая улыбка тронула ее губы.

— Малыша? Может быть…

— Ну, так вот что я тебе скажу. Непорочное зачатие вещь чрезвычайно редкая!

Молодая женщина рассмеялась.

— Да и я в девы Марии не гожусь.

— Э-хе-хе! Я бы тебе сказала, для чего ты годишься, да ты ведь все равно не послушаешь.

— Ну, скажи, скажи.

— Из тебя бы вышла честная и надежная жена для какого-нибудь хорошего человека. Ты родила бы ему здоровых сыновей и воспитала их смелыми и смышлеными.

— А что бы получила за все это я?

— Смысл и полноту жизни, за которыми ты и гоняешься ночами, изматывая лошадей.

— Вот уж нет.

— А тогда ради чего все это? — Аса развела руками. — Власть? Она у тебя есть. Золото? Его у тебя столько, что не истратить за всю жизнь. Да по-настоящему оно и не интересует тебя. И потом… Кому ты это все оставишь? Кто придет после тебя?

— Боюсь, тогда это будет интересовать меня меньше всего…

Тир много раз пыталась представить себя в той роли, о которой ей постоянно толковала мудрая толстуха, но… Она видела своих детей, дом… Но мужа? Каким должен был оказаться человек, ради которого стоило бы поступиться столь трудно обретенными свободой, независимостью… Да что там! Которого она смогла бы полюбить всем сердцем, потому что ни на что другое она бы размениваться не стала. И еще большой вопрос, захочет ли он принять ее… С грузом прошлого, весьма нетривиальным настоящим и более чем высокими требованиями.